Зимний излом. Том 1. Из глубин - Вера Камша

– Благословение, капеллан!

Зепп замер, глядя на флаг с белым лебедем, неимоверно синий на фоне серых низких туч. От сознания причастности к будущей победе стало немного не по себе.

– Да благословит святой Адриан наш труд и наш подвиг, – низким бархатным голосом произнес отец Александер, и, словно отвечая ему, ветер с новой силой наполнил паруса.

Большой корабельный колокол зазвонил чисто и звонко, донося до Создателя верность и веру детей Его. С шумом хлопнул и заполоскался адмиральский брейд-вымпел[50], еще одна добрая примета! На юте, на шканцах, на шкафуте, баке, пушечных палубах моряки опускались на колени, складывали руки на груди, прикрывали глаза. Кто-то шептал молитвы вслух, кто-то про себя, кто-то просто раскрывал свою душу Всевидящему и Всепонимающему, прося победы для Дриксен и милости для себя и своих друзей.

3

«Прощальный поцелуй» и «Удача» проступили из впившихся в море облаков одновременно. Корветы дальнего дозора спешили к заливу, время от времени тревожа плоские берега сигнальными выстрелами. В Фельпе начиналось похоже. Ворвавшаяся в порт «Голубка», спешный выход в море, сражение, в исходе которого никто не сомневался. Сейчас тоже не сомневаются, потому что шестьдесят кораблей раздавят двадцать, а девяносто – шестьдесят.

– Не вернись Альмейда, – процедил Марио, – в Хексберг было бы весело. Отойди, ты не стеклянный.

– Взаимно, – буркнул Луиджи, делая шаг в сторону. После ухода Рангони их осталось трое.

– Мои ребята застоялись, – Ниччи явно был склонен поболтать. – Шутка ли – с самого Фельпа травку кушаем.

– Перейди на линеал, – предложил Луиджи, – может, там повезет. Пойми, я понятия не имею, куда меня погонят.

«Прощальный поцелуй» пальнул из всех пушек и прибавил парусов, «Удача» сдала к берегу, пройдя совсем близко от затаившейся галеры. Шван трепал сигнальные флаги. Синее и белое, лебедь на волне – цвета кесарии Дриксен.

– А на линеале нам дело найдется? – Марио задумчиво почесал выскобленный к возможному бою подбородок. – Сил нет на артиллерийские задницы любоваться.

– Не любуйся, – Джильди пожал плечами, вглядываясь в нечто, прорезающееся на северо-западе. – Идут, или я совсем глаза потерял.

– Ты в порядке, – успокоил Марио. – Это они. С адмиралом поговоришь?

– Поговорю, – то ли облака, то ли тени медленно, но верно распадались на квадраты и треугольники, оборачиваясь вздутыми ветром парусами, которых становилось все больше. Впереди, то и дело загораживая надвигающуюся колонну, рыскали фрегаты-разведчики. Старые знакомые! Позавчера они уже были здесь. Покрасовались и ушли, а сегодня? Вид линеалов внушал надежду, вряд ли Кальдмеер станет гонять туда-сюда эдакие громадины.

– Ну, прыгнет он наконец, – разволновался Ниччи, – или опять состорожничает?

– Ледяной Олаф не верит в легкие победы, – обрадовал Берто Салина, – он все по четыре раза проверяет.

– Четыре?! – присвистнул абордажник. – Ну и ну! Это нам еще неделю по песку плясать?

– Не думаю, – протянул Луиджи, вглядываясь в зарастающую парусами даль. – Фрегаты идут в залив. Они явно идут в залив, а не топчутся у входа...

– Точно! – топнул ногой Марио. – Идут!

Разведчики забирались все глубже, и шли они уверенно, чтобы не сказать нагло. Лиса все-таки прельстилась курятиной!

– Авангард, – объявил Берто, тыкая трубой в северный берег, – заворачивает! Все! Попались!

Вальдес не подвел, с облюбованного им островка подползающий авангард был виден лучше, чем откуда бы то ни было. Головной линеал уверенно миновал незримую черту, разделявшую Талиг и Дриксен, и двинулся дальше, словно игла, тянущая за собой толстую сверкающую нить. Корабли шли красивой колонной, четко держа курс и интервалы. Они забирали дальше и дальше от илистого северного берега.

Шестнадцать силуэтов становились все четче, стало заметно, что третий корабль крупней и второго, и четвертого.

– Вице-адмирал? – предположил Луиджи, вглядываясь в покрытые парусами мачты.

– Слишком близко к голове, – замотал головой Берто, – дриксенские адмиралы зарываются в середку колонны, даже лучшие. Это или Риммерхайм, или Бюнц... Должен же Ледяной кого-то к Бермессеру приставить!

– Это если ваш Бе-ме в авангарде, – Ниччи с отвращением посмотрел на свои сапоги. – И как песок, тем более мокрый, пролезает?

– А где ж ему быть? – пожал плечами Салина. – Он спит и видит с Вальдесом сцепиться, а Кальдмеер спит и видит от него отделаться.

– Ты о песке? – не выдержал Луиджи. Берто расхохотался. Головной корабль плавно разворачивался, забирая к середине залива. Как мило с его стороны!

– Если Бе-ме не третий, то он восьмой, – постановил Марио, – побольше соседей, и место подходящее.

– Семидесятипушечник, – подтвердил теньент Салина, – как раз такой, как Бермессеров «Голлу...», «Горлу...» «Глаубшт...», словом, «Верная звезда».

– И много у них таких? – полюбопытствовал Ниччи, неделю назад узнавший, что фрегат – это не корвет.

– Я их на талиг, хорошо?

– Еще бы, – одобрил Луиджи, которому дриксенские слова напоминали смешанное с проклятьями мычание, – у меня от этих «бшт» и «рцв» уши вянут.

– «Король-лебедь», – принялся вспоминать Салина, – «Святая Урфрида», «Гнев Господень», «Зиглинда», «Кесарь Хлодвиг», «Слава варитов»...

Линеалы один за другим обходили северные мели, выбирались на середину залива и брали курс на Хексберг, а горизонт выпускал на волю все новые и новые корабли. Построенные в боевую кильватерную колонну гости приближались медленно, но неотвратимо. Они почти поравнялись с узкой отмелью, у которой утром маячил «Змей». Пара часов, и Вальдес вступит в бой. Можно тысячу раз знать, что придет помощь, драться все равно придется всерьез.

– Кордебаталия пошла, – поделился очередной радостью Берто, – скоро купцы поползут.

Пора было уходить, они увидели довольно, а кордебаталию как следует все равно не разглядеть. Слишком далеко, а серый цвет съедает другие краски. С грехом пополам можно прикинуть ранг корабля и количество пушек, а время уходит, течет не хуже, чем сухой песок промеж пальцев.

– Хватит, – решил Джильди. – Больше здесь ловить нечего.

– Сударь, – прошипел отчаянным голосом Берто, – мы же еще негоциантов не видели.

– Они сзади, – утешил теньента Луиджи. – Если Кальдмеер и в самом деле не дурак, купцы отстают не меньше чем на хорну. Все, собирайся, а то твой альмиранте, чего доброго, решит, что тревога ложная.