Потентиллум. Книга первая. Четверка и белый вар - Игнат Скриптор

попал в большие настенные часы. Они взорвались сотнями шестеренок и винтиков и посекли ими все вокруг как шрапнелью.

Профессор отбил зеленый огненный шар и тот, угодив в огромную люстру, обрушил её в полуметре от бездыханного тела Чучева. В этот момент красный и зеленый огненные шары выпущенные противниками на огромной скорости встретились в центре зала. Мощный взрыв, чудовищный грохот и раскаленные брызги осы́пали все вокруг.

Вдруг Черный вскинул руку и из его рукава выскочил тонкий огненный хлыст ядовито-зеленого цвета. Извиваясь как змея, он сделал несколько оборотов вокруг директора и спиралью начал подниматься все выше, блокируя его заклинания. Добравшись до высоты шеи, кольца мгновенно сжались, плотно обхватив горло. Директор, задыхаясь, оторвался от пола.

Друзья, подскочив к Черному, вскинули Палочки и, вложив всю ярость, на которую были способны закричали:

— ЭЛИКВАМАКЦИО!!!

Из Палочек с сильным толчком выскочили заклятья. Отдачей так тряхнуло руки, что ребята чуть не выпустили Палочки. Удерживая их двумя руками и окружив Черного со всех сторон, они вновь пальнули:

— ЭЛИКВАМАКЦИО МАКСИМИЗ!!!

Вдруг ромбы на их повязках вспыхнули золотом. Тончайшие золотые нити, словно паутина, заструились с повязок на руки, а дальше на Палочки ребят. Они все держали руки, борясь с чудовищным сопротивлением. Быстро двигаясь по спирали, нити достигли кончиков Палочек и в этот момент вспыхнули яркие мощные потоки золотого света, которые ударили по фигуре в черном. Зеленые путы на шее директора мгновенно исчезли, и он обессиленно повалился на пол.

— ИНФИРМАВИМ МАКСИМИЗ!!! — не сговариваясь, пальнули ребята, и яркие лучи от их Палочек в какой-то момент полностью объяли Черного.

Черная фигура стала быстро уменьшаться, и уже почти исчезла совсем, как вдруг взметнулась зеленым огненным шаром.

Взрыв чудовищной силы сотряс все здание. В Зале вылетели все окна, двери сорвало с петель и вынесло в вестибюль к фонтану вместе с клубами огня, пыли, обломками мебели…

Глава 42 Новогодний пир

Вася осторожно приоткрыл глаза. Сознание медленно возвращалось в гудящую голову. За окном было серо — солнце еще не показалось из-за горизонта. Часы на стене знакомой палаты лазарета показывали четверть девятого. Он повернул голову и увидел друзей на соседних кроватях. Их лица «украшали» многочисленные швы и полоски колдопластыря. Прикрытые одеялами до плеч ребята тихо сопели во сне.

— Эй, — позвал Вася и начал вставать, но понял, что не может пошевелиться, — Эй! Вставайте!

Даша проснулась первой и, недоуменно хлопая глазами, подскочила к Васиной кровати:

— Что? Что такое?

— Я че привязан?

— Не знаю, — Даша тряхнула перебинтованной головой, словно освобождая её от остатков сна, — Так гипс у тебя и… железяка какая-то, — она откинула одеяло, обнажив сложную металлическую конструкцию на плечах и груди Васи. — А Быков где, как думаете?

— Не знаю, — Вася озабоченно посмотрел на Дашу, — Последнее, что я помню — стена зеленого огня.

— О-о-о, — Антон, обхватив голову, спустил ноги с кровати. Растерев бледное лицо ладонями, он надел очки, лежащие на тумбе, и осмотрелся, — Саня! Сань, вставай!

— Саша, — Даша повернулась к брату и потрясла за плечо. Он открыл глаза и ошарашено заморгал, — Как ты? — она слегка улыбнулась и провела рукой по его кучерявым волосам.

— Живой, вроде, — вяло улыбнулся он в ответ, — Только,… — Саша скинул одеяло. Левая нога белела гипсом от кончиков пальцев до колена.

Появилась Любовь Федоровна, но вместо приятной улыбки, которой обычно всех приветствовала, она скользнула быстрым грустным взглядом зарёванных глаз. Медсестра подошла к Васе и, не говоря ни слова, начала подкручивать какой-то винт на железной конструкции.

Спустя мгновенье дверь распахнулась, и в палату сильно хромая вошел профессор Ястребов. Его посеченное свежими шрамами скорбное лицо казалось каменным.

— Не слишком ли часто, молодые люди, вы бываете в этой палате? — его строгий голос и поджатые губы не сулили ребятам ничего хорошего. Он сел на кровать и, не мигая прожигал друзей взглядом.

— Где директор? — тревога лавиной нарастала в Дашиной голове.

Любовь Федоровна друг вскинула руки, прикрыла ладонями лицо и громко всхлипнув, разрыдалась. Но быстро взяв себя в руки, она отерла щеки и удалилась к своему столу.

— Последним заклятием, что выпустила Палочка директора был щит, который и принял почти всю мощь того страшного взрыва и сохранил вам жизнь…

Казалось, в палате произошел новый взрыв. Взрыв оглушивший, убивший еле тлеющую надежду в сердцах ребят.

— Он умер? — ноги подкосились и Даша села на кровать. Крупные слезы брызнули из глаз.

— Его больше нет,… ни среди живых, ни среди мертвых…

— Это мы виноваты,… — Даша бросилась на подушку и, уткнувшись в неё громко разрыдалась.

— Нет, — профессор Ястребов подошел и успокоительно мягко похлопал Дашу по спине огромной пятернёй, — В том нет вашей вины. Вы просто необычные подростки, попавшие в весьма необычные обстоятельства. Самое главное, что вы уцелели. Я знаю, для Александра Александровича была чрезвычайно важна любая жизнь, но вы вчетвером, вероятно, занимали особое место в его сердце.

— Прошу вас, не говорите о нем в прошедшем времени, — вновь разрыдалась Любовь Федоровна, — Надо верить в лучшее. — Она достала платок и негромко высморкалась, — Правда Яков Семенович пока не смог ничего сделать…

— Что значит, ни жив, ни мертв? — побледневший Антон посмотрел на профессора.

— Я не силен в медицине, но это похоже на то, что было с Дарьей, только значительно тяжелее.

— А с Чучевым что? — встревожился Саша, — Он умер?

— Нет, Олег Евгеньевич жив, хотя и очень слаб. Когда вас отправили в лазарет, я занялся им вплотную. Специальный отвар смог на время вернуть ему способность внятно излагать мысли. Нам было необходимо срочно установить есть ли еще в школе пособники. Оказалось, он действовал в одиночку.

— Значит все это он?

— Не совсем. Несчастный, оказался полностью подчинен чужой воле, он не контролировал свой разум…

— Ему, что ничего за это не будет? — вспылил Саша.

— Душевные терзания часто куда тяжелее ограничения свободы или физического наказания, Александр. Олег Евгеньевич хоть и не помнит теперь, что конкретно произошло, но чувствует сильную вину и очень страдает. Он совершенно потерял связь с действительностью и неизвестно вернется ли его рассудок в полной мере. Думаю, придется принять его прошение об отставке.

— Можно сходить к профессору Быкову? — Даша с надеждой глянула на медсестру.

— Сейчас в этом нет никакого смысла,… — покачала головой она, — Да и доктор почти от него не отходит — не нужно ему мешать.

— Ладно, набирайтесь сил, — профессор Ястребов обвел ребят потеплевшим взглядом и слегка улыбнулся, — Будем надеяться, и верить в лучшее, — кивнув, он вышел из палаты.

— Он как из воска, — всхлипывая, вернулась Даша. Она все-таки не