Нильгири: Я - Великий Лабиринт - Эд Рэд Бонд

господа учёные?! Вместо благодарности за помощь, вы меня подставили! Вы привели ко мне врага! Поставили мою жизнь под удар! А меня самого «выставили, как на витрину»! И что, это по - вашему, ничего не значит!? Или, хотите сказать, что я преувеличиваю?!

Собравшиеся хмуро молчали в ответ. Им не нравилось то, что они слышат. Прямо «било по ушам». Но не признать его правоту они не могли. Да и пререкаться – тоже. Потерять возможность получения «подсказок оракула науки» они не просто «не хотели», но откровенно боялись. Боялись не только с точки зрения научного интереса или финансовой выгоды, но на уровне сакральном, на уровне познания явного чуда и неспособности от этого чуда отказаться.

Авель продолжил: - Кроме того, есть Ливантьев и его весьма влиятельное семейство, которое обязательно постарается меня подчинить и использовать. И, опять же, семья доктора Рустемова после чудесного лечения его дядюшки тоже пытается наводить обо мне справки с неясными целями. Сдаётся мне, некоторые ваши родственники, Арсен Борисович, были «ну очень неприятно удивлены» тем, что произошло! И что «пирог, который они уже поделили, вдруг унесла ворона прямо со стола». Внимание, вопрос: Как вы думаете, они захотят «наказать меня за вмешательство в ваши семейные дела»? Захотят.

Вам они побоятся вредить, так как вы – «часть клана», а я – «никому не известный чужак». Поэтому и ответственности за какие-то выпады в мой адрес они не боятся. Вот и делайте выводы. Я же свои сделал: Даже если больше никто не придет за моими «мистическими рисунками», эти три стороны будут подходить ко мне всё ближе и ближе, чтобы «завербовать» или «доставить неприятности». Я не сложно излагаю то, как вижу развитие ситуации, да? Если вы пытаетесь на меня обижаться, то это зря. И минимум, не справедливо по отношению ко мне. Знаете, почему несправедливо? Объясняю: Вы получили помощь даром, но принесли мне массу проблем, страхов и ощутимого вреда. Вполне естественно, что я не хочу и не собираюсь «играть в добряка, который всем помогает, а его в ответ бьют и унижают»! Поэтому у моей помощи будет цена, и она будет расти!

– Но, это, в два раза, каждый раз…это много! – вмешался Степанцов. – О как! – Авель саркастически хохотнул, а затем произнес ледяным голосом: - А не вы ли, уважаемый, создали мне две самых опасных из трех этих проблем? Я мог бы и дальше спокойно себе жить, но Левантьевыми и родственниками доктора Рустемова я неожиданно «отяготился» именно благодаря вам! Ладно, в случае с Арсеном Борисовичем часть вины на докторе Фролове. Но не будь вы так говорливы, Ливантьев не заинтересовался бы мной, и не начал выслеживать. Я же с самого начала дал понять, что хочу избежать огласки и всей этой суеты… Я помог вам по доброте душевной. А что получил от вас в итоге? Вагон проблем! И вот вы, именно вы мне тут говорите, что «дорого», и что, мол, «так нельзя»! Да что вы?! А я вот думаю, что «можно»! И «нужно»! Странное дело: человек меня дважды серьезно подставил и теперь учит меня этичному поведению и скромности! Узнал бы Дейл Карнэги, что такое бывает, аплодировал бы стоя!

Степанцов не знал, что и ответить. Аверьянов реально «снял с него стружку»! Причём – без усилий! Как с пацана! И, что самое обидное, правильно сделал и справедливо сказал!

«Оракул науки» продолжил: - А вы, граждане, «светила науки» и «медики», как вообще вы хотели? Чтобы вы бесплатно, «за мой счёт», делали себе карьеру, получали гранты, награды, премии, уважение и славу? И чтобы при этом спокойно и планомерно разрушали мою жизнь, делая при этом вид, что «ничего не происходит и вы не виноваты»? Нет, так не пойдет! Я такого неуважения к себе не потерплю! Но не беспокойтесь: я не буду просить с вас денег за то, что вы уже получили. Это не в моих правилах.

Но кто сказал, что следующие «подсказки» вам «ничего не будут стоить»? Я – владелец этой способности, но на благотворительность я не подписывался. Либо берете, что даю, либо разговор окончен. И да, я бы ещё помог вам пару раз и более … безвозмездно, если бы вы, уважаемые «ученые мужи», не притащили с собой эту бесноватую аферистку. А теперь всё будет по-другому! Поэтому 1й шаг – тысяча, второй – две, третий – четыре, пятый – восемь. И так далее. Просмотр 1 листа в блокноте будет на шестом шаге стоить 16 тысяч рублей, далее – 32 тысячи, далее 64 тысячи. Не хотите платить – ваше дело. Будем считать это «аукционом»! Кто заплатил, тот и смотрит рисунок!

- А если никто не будет иметь денег, суммы, которая получится при удвоении на следующем шаге? - поинтересовался Рустемов, - Ну, чисто гипотетически? – Что-ж, чисто гипотетически, мне – всё равно! – Авель с добродушной улыбкой развел руками: - Я никому не навязываюсь. Даже если никто не придет – я нисколько не расстроюсь. Но выводы сделаю. И блокнот уничтожу. И больше ничего такого писать и рисовать не буду. Принципиально. А если кто «сильно попытается», как Волконская, приму меры… Очень «жесткие меры». Которых никто не ожидает. Так что предупреждаю заранее: Даже не пытайтесь …

- Даже и мыслях не было! – поспешно начал отнекиваться Рустемов, - Просто мы – обычные провинциальные врачи, у нас никаких запасов финансов нет. – Имеете ввиду: «пока нет»? - ухмыльнулся Аверьянов, - Ну, вы же сами понимаете, что это не мои проблемы! Я ведь не «микрокредиты с тысячей процентов вам выдаю»! Никто от вас ничего невозможного не требует! И возможного – тоже! Ваша воля, как вам поступить! В принципе, того, что вы получили от меня бесплатно, вам за глаза хватит! Каждый из вас может жить припеваючи, годами эксплуатируя единственное открытие или «ноу-хау». Разве нет? Я и так был необоснованно щедр, чем поставил свою жизнь под угрозу. Сейчас за мной охотятся Ливантьев и Волконская, а завтра кто? Толпа уголовников будет гоняться за мной по улицам с пистолетами!? Или вы считаете, «преувеличиваю и нагнетаю»?

Последнее было сказано спокойным, вернее, равнодушным тоном, но глядя на своих «новых последователей», он видел, что впечатление произвёл. Что курица в когтях орда, что черепаха в пасти ягуара, что змея в руках китайского повара, так и пятерка «адептов» слегка «потрепыхалась», но почувствовав беспомощность, сдалась. Авель запретил им копировать и распространять