Нильгири: Я - Великий Лабиринт - Эд Рэд Бонд

его рисунки. Даже если эффект от них одноразовый, ничего нельзя сказать точно, поэтому лучше подстраховаться. Публиковать схемы в научных журналах можно, но в виде «научных», а не «рисунков, их вдохновивших». И то, через год поле получения международного патента. Ученые и врачи «по - коровьи» повздыхали, но смирились и с этим. А кому сейчас легко?

2. Обещания.

«По странному стечению обстоятельств» … после этого «выговора», каждый из них подошел к Авелю в разные моменты времени, когда «никого не было рядом». Каждый просил его уменьшить цену следующего «шага оракула». Он их терпеливо выслушивал, кивал, и говорил, что согласен, если будет выполнено одно его условие. Первым к нему подошел Степанцов. – Вы знаете, что мы очень нуждаемся в вашей помощи, но если цена «шага оракула» будет подниматься в два раза, то очень быстро достигнет астрономических величин. Нельзя ли что-то с этим сделать? – Отчего же нельзя? Можно. Но есть одна проблема: меня могут через денёк - другой попросить из больницы, а я к этому не готов. Если бы вы придумали, как мне ещё остаться на территории больницы на некоторое время в хороших условиях, я бы подумал, чтобы уменьшить «шаг оракула» на 10-15 процентов.

Более того, если вам лично, Андрей Игоревич, потребуется моя помощь не просто как консультанта, но как целителя, можете обращаться. – Целителя? Вы – травник? – Нет. – Иглоукалывание? – Нет. – Массаж? – Нет. – О! Экстрасенсорное воздействие? – Даже не близко. – Так кто же вы? – У меня несколько специализаций, которые здесь пока неизвестны, поэтому их названия и терминология вам ничего не скажут. Да и сообщение о них может поднять ненужную волну. В случае, если мне будет предоставлено место для пребывания, я обещаю исцелить одного-двух больных в неделю. Любой сложности. Разумеется, если мне будут доставлены необходимые для этого материалы. "Расходники". Без них даже я бессилен.

– Хорошо, кажется, у меня есть идея, как оставить вас в больнице. Думаю, дня на три уговорю продлить ваше пребывание в отделении, а дальше – посмотрим! – сказав это Степанцов отошел, вполне довольный результатом. Кажется в новом корпусе, который ещё не принят в эксплуатацию, проживает пара семей сотрудников больницы. Он может попытаться уговорить кое-кого из правления, чтобы Аверьянову выделили комнату. Без огласки, разумеется.

Вторым к Авелю подошел Арсен Борисович Рустемов. Просил о том же самом. Аверьянов ответил ему так: - Конечно же, я могу уменьшить плату за следующие рисунки. Но не буду делать это во вред себе. Если вы доставите мне необходимый мне материал, я подумаю, чтобы уменьшить «шаг оракула» на 10-15 процентов лично для вас. – О! Отлично! А что вам именно нужно? – Мне нужна золотая проволока толщиной 0,27 мм, мотком в 200 метров. – Золото? В виде проволоки? Так много? А зачем? – Арсен Борисович, вы уверены, что хотите подвергать себя опасности, узнавая мои тайны? Вам бы с полученными схемами разобраться!

– Вы мне угрожаете? – Рустемов напрягся. - Нет, просто прогнозирую будущее! – Авель смотрел на него как на «пятиклассника»: - Чем больше вы будете знать, тем интереснее будете в глазах многих «нехороших людей». У которых инструментарий, как у вас, плюс утюг и паяльник. Ну и биты бейсбольные. Для убедительности. Хотите, чтобы к вам регулярно приходили такие «специалисты»? По глазам вижу, что нет. Вот и я не хочу. Чтобы из-за вас они ко мне пришли. Я не сложно выражаюсь? Если понимаете, о чём я, кивните.

Я не шучу. Напротив, я хочу чтобы и вы озаботились этим. И думали, кому говорить, где и что. Потому что не только я могу пострадать. И не только лично вы. Ваша семья первая попадёт под удар. Если вы вдруг где-то, например, в кругу семьи и друзей, начнёте рассказывать про мои способности. Кто будет вас защищать, когда многие захотят сделать из вас «добычу», а ваших родных – превратить в «мишени»? Лично я делать это не собираюсь. Мне бы себя защитить от последствий ваших ошибок. Чтобы мы с вами не оказались на пару в одном подвале под дулами автоматов! – сказав это, Авель грустно улыбнулся.

- Понимаете, о чем я? Ну и хорошо. Поэтому с этой минуты хорошо обдумывайте каждый ваш шаг. Что и кому вы говорите. В том числе, жене, любовнице, друзьям детства, родне из клана или вашему психотерапевту. И, для вашей же безопасности, очень вас прошу: не пытайтесь ничего у меня выведать. Информация, знаете ли, штука опасная! Неправильно ею распорядитесь, и многим хорошим людям внезапно станет плохо. Из-за вас! И если такое случится, и я выясню, что виноваты именно вы, я лично за вами приду. И устрою вам такое существование, рядом с которым ад «курортом» покажется. Не верите? Зря! Я такими обещаниями не разбрасываюсь, а если сказал, слово своё держу. Так что в ваших интересах меньше обо мне знать, вдумчиво молчать, а в идеале – забыть, что мы с вами когда-то встречались.

- Угрожаете, не доверяете? – констатировал Арсен Рустемов. - А с чего бы мне вам доверять? – Авель едва заметно усмехнулся: - Назовите хоть одну причину. Не вы, так ваши родственники попытаются меня «подмять» и заставить «на себя горбатиться за копейки». Или их «бизнес-партнёры». Или их «враги». В вашем «клане» противоборствующие группы имеются. Которые за власть борются и свои планы имеют. Сможете вы меня защитить от них? Нет. Почему? Потому что вы хоть и формально принадлежите к их «клану», но фамилия у вас – не армянская. Значит, и «вес вашего слова» в вашем «клане» не велик. И если они «придут за мной», то мне придётся стать вашим врагом. Потому что жалеть я их не буду. Все, кто рискнул на меня напасть, обычно оказываются «там, где ложат рядками и грустные песни поют». Зачем вам терять родственников и становиться моим врагом? Думаю, вы в этом не заинтересованы. Всё, что от вас требуется, просто «не распускать язык». Молчание, в вашем случае, не просто «золото», а «целый бриллиант»!

- Вы прямо описываете так, словно тут какие-то «бандитские войны» идут! «Слово не скажи, иначе убийцы толпами набегут!» Неправдоподобная картинка выходит!– насупился Рустемов. – Разве? А я так не думаю! – Авель смотрел на него, как на «пятиклассника»: - Да сейчас