Лорд Теней - Кассандра Клэр

Порой, – писал Малкольм, – тот, кого ты знаешь всю жизнь, вдруг превращается в незнакомца – чудесным и дивным образом, словно берег, который ты видел всю жизнь, вдруг оказался не из песка, а из алмазов, и они слепят тебя своей красотой. Аннабель, ты забрала мою жизнь, никчемную, как незаточенный клинок, ты разъяла ее на части и собрала вновь, придав ей форму столь поразительную и дивную, что я могу лишь гадать…

Внезапно раздался звук, словно птица ударилась в оконное стекло. Джулиан вздрогнул и потянулся к кинжалу, который лежал на столике рядом с диваном.

Стук вновь повторился, на сей раз еще громче.

Джулиан поднялся на ноги. За окном промелькнуло что-то белое, потом исчезло, и снова раздался удар. В стекло что-то швыряли – словно ребенок, чтобы привлечь внимание друга, бросал камушки в окно.

Джулиан посмотрел на Эмму. Она лежала на спине, ее глаза были закрыты, грудь мерно вздымалась и опадала. Губы были приоткрыты, на щеках алел румянец.

Он подошел к двери и медленно повернул ручку, стараясь, чтобы та не скрипнула. Дверь отворилась, и Джулиан вышел в ночь.

Было прохладно и темно, и луна мерцала над водой, словно подвешенная на цепочку жемчужина. Дом стоял на клочке неровной земли, с одной стороны отвесно уходившей в океан. Поверхность воды была темной и прозрачной; Джулиан видел сквозь нее очертания скал, словно сквозь черное стекло.

– Джулиан, – раздался голос. – Джулиан Блэкторн.

Он обернулся. Дом остался за спиной, а впереди была скала Пик, вершина утеса и темная трава в расщелинах между серыми камнями.

Он поднял руку с колдовским огнем. Хлынул свет, озарив стоявшую перед ним девушку.

Она словно сошла с его рисунка. Темные прямые волосы, лицо как у скорбящей Мадонны, на голову наброшен капюшон плаща. Под плащом виднелись тонкие бледные лодыжки и потрескавшиеся туфли.

– Аннабель? – спросил он.

Кит метнул нож. Тот полетел от него в приближающуюся толпу и вонзился прямо в плечо Барнабаса Хейла. Змеекожий колдун отшатнулся и упал, вереща от боли.

– Кит! – воскликнула Ливви. Кит понял: она не уверена, правильно ли он поступил. Но он никогда не забывал цитату из Эмерсона, которую очень любил Джонни Грач: «Если уж напал на короля, так убей его».

Один колдун был сильнее целой стаи оборотней; и Барнабас был их предводителем – целых две причины, чтобы вывести из строя именно его. Но думать об этом времени больше не было, обитатели Нижнего мира их настигли.

– Умбриэль! – завопила Ливви. В ее руке возник пылающий клинок. Она была словно вихрь, тренировки с саблей сделали ее грациозной и быстрой. С хлещущими вокруг волосами, она закружилась в смертоносном танце: великолепное пятно света и тьмы, и за ее клинком летел кровавый след.

Тай, сражавшийся коротким мечом, прижался спиной к прилавку, что было умно, поскольку владелица лавчонки сразу заорала, чтобы обитатели Нижнего мира не смели приближаться.

– Эй! Пошли вон! – завопила она, и ее товары взмыли в воздух. Бутылки с настойками полетели в удивленные лица оборотней и вампиров. Некоторые жидкости оказались едкими – какой-то оборотень с воплем отскочил, схватившись за лицо, на котором с шипением плавилась кожа.

Тай улыбнулся, и несмотря на всё, что творилось кругом, Киту тоже захотелось улыбнуться. Он решил запомнить это и позже вернуться к этому воспоминанию. Удачная мысль, особенно учитывая, что прямо сейчас на него мчался огромный оборотень с руками, мощными, как опоры моста. Он выдернул один из шестов, поддерживавших палатку Шейда, и та накренилась.

Кит замахнулся шестом. Тот был из металла, но гнулся, словно гигантский кнут. Он ударил прыгнувшего на него оборотня прямо в грудь и услышал, как хрустнули кости. Зарычав от боли, оборотень перелетел через голову Кита.

Кит вздрогнул от радости. Может, у них и получится! И втроем они сумеют отбиться. Так вот, что это такое – когда в твоей крови Небеса!

Ливви закричала.

Кит яростным ударом отшвырнул с дороги вампира, обернулся и увидел, как одна из летевших по воздуху бутылок попала в нее. Это была какая-то кислота, она прожигала одежду насквозь. Ливви зажимала рану рукой, но Кит увидел, что сквозь ее пальцы сочится кровь.

Другой рукой Ливви еще отбивалась, но обитатели Нижнего мира, словно акулы, почуявшие кровь, оставили Тая и Кита и направились к Ливви. Она сделала выпад, пронзив клинком сразу двоих, но все-таки не могла защищаться как следует и становилась все более беззащитной. Один из вампиров, облизываясь, шагнул ближе.

Кит бросился к Ливви. Тай его опережал, прорубаясь с коротким мечом сквозь толпу. Крупные капли крови падали на землю у ног Ливви. Сердце Кита сжалось от страха. Как только Тай подбежал к Ливви, ноги у нее подкосились, и они оба рухнули на землю. Умбриэль с лязгом выпал из ее руки.

Кит, пошатываясь, подошел к ним. Он отшвырнул шест, попав сразу в несколько оборотней, и поднял клинок Ливви.

Тай бросил свой меч. Он держал потерявшую сознание сестру, ее волосы разметались по его плечам. Он достал стило и чертил на коже Ливви исцеляющую руну. Рука дрожала, и руна выходила неровной.

Кит поднял полыхающий меч. Его свет заставил обитателей Нижнего мира отступить, но Кит понимал, что это ненадолго: они бросятся в атаку и разорвут его на куски, а потом растерзают Ливви и Тая. Он увидел, как Барнабас в пропитанном кровью костюме опирается на руку телохранителя. Хейл не сводил с Кита полные ненависти глаза.

Пощады ждать не приходилось.

На Кита прыгнул волк. Кит вскинул Умбриэль, размахнулся – и ни в кого не попал. Волк рухнул наземь, словно его оттолкнула невидимая рука.

Внезапный порыв ветра швырнул волосы в глаза Киту, и он отбросил их назад окровавленной рукой. Палатки тряслись; разбилось еще больше склянок и бутылок. Сверкнула синяя молния и двузубцем вонзилась в землю прямо перед Барнабасом.

– Вижу, – мягким, как шелк, голосом произнес кто-то, – что я прибыл как раз вовремя.

К ним шагал высокий человек с короткими черными волосами, уложенными острыми пиками. Это явно был колдун: глаза у него были кошачьи, золотисто-зеленые, с вертикальными зрачками. На нем было черное пальто с яркой алой подкладкой, на ходу оно развевалось, как плащ.

– Магнус Бейн, – с нескрываемым отвращением произнес Барнабас. – Предатель из предателей.

– Не самое мое любимое прозвище, – заметил Магнус, чуть пошевелив пальцами в сторону Барнабаса. – Предпочитаю «Господин наш и Повелитель» или хотя бы «Однозначно Самый Соблазнительный».

Барнабас съежился.

– Эти три нефилима вломились на рынок под ложным предлогом…

– Они нарушили Соглашения?

– Один из них меня порезал, – оскалился Барнабас.

– Который? – спросил Магнус.

Барнабас показал пальцем на Кита.