Губернатор - Адам Пшехшта

– Может, через время он сам очнется? – предположил россиянин.

Луна покачала головой.

– Нет. Образно говоря, он отключил от мозга всю нервную систему. Что-то такое всегда заканчивается смертью. Вы его уже не допросите, – повторила она. – А может, и не нужно, есть кое-кто, кто ответит на ваши вопросы. Ну, по крайней мере, на некоторые из них.

– Как ваша миссия? Вы выяснили, кто стоит за нападением? – спросил Рудницкий.

– Да, но большинство из них сбежали.

– Что? – рявкнул Самарин, сжимая кулаки.

– Это не моя вина, – сказала Луна. – Они ждали сигнал от этого… Никопулоса. Когда они его не получили, поняли, что он погиб или его схватили, и сбежали.

– Откуда вы знаете его фамилию?

– Я схватила человека, который и назвал мне ее, – пояснила она.

– Мы хотим ознакомиться с деталями, – попросил алхимик.

– Я нашла троих, кто имел контакт с убитым. Двое из них не были связаны с Amici Mortis. Я ничего им не сделала, – сказала она, словно требующий похвалы ребенок.

– Очень хорошо, – похвалил Рудницкий.

– А третий? – нетерпеливо спросил Самарин.

– Это некий Николай Ребак.

– Украинец?

– Да, но его гражданство не имеет никакого значения, только его принадлежность к Друзьям Смерти.

– Вы знаете латынь? – нахмурил брови Рудницкий.

– Да.

– А какие-то еще древние языки?

– Древнегреческий, древнееврейский, арамейский, старофранцузский, – перечислила она.

– Впечатляюще!

Она наградила его улыбкой, горячей, словно расплавленный металл.

– Еще более впечатляющим будет вытащить информацию из этого хохла! – буркнул Самарин. – Пока не впадет в факирский экстаз, как тот гад!

– Не впадет, – заверила Луна.

– И почему это?

– Чтобы войти в транс, нужно расслабить все тело. Сам процесс длится недолго, но его можно остановить любым раздражителем, не позволяющим полностью расслабиться. Например, боль или неудобное положение.

– Это я знаю, – буркнул россиянин, но уже более примирительным тоном. – Хотя кирпичный пол трудно назвать удобным местом.

– Это только мелкое неудобство, – махнула рукой Луна. – Совсем другое, например, повесить головой вниз. Поэтому Ребак ответит на ваши вопросы.

Рудницкий вздрогнул, слушая спокойный голос девушки, видимо, она не видела ничего особенного в том, что воспринимала человека как свиную тушу.

– Я должна была это сделать, чтобы предотвратить осложнения, – продолжила она. – Ничего с ним не случится. Он живет на Кавечинской, мы можем туда поехать в любую минуту.

– Вы оставили его одного? – выкрикнул Самарин. – А если он сбежит?!

– Невозможно, сами увидите.

– С удовольствием, – буркнул Самарин. – Идемте.

* * *

Подвешенный к потолочному крюку, Ребак даже не думал о побеге, он судорожно дышал, ему явно не хватало воздуха, поскольку туго намотанная вокруг тела веревка затрудняла каждый вздох. Связанные за спиной руки не способствовали освобождению от уз.

– Хорошая работа, – неохотно признал Самарин. – Нужно его снять.

Луна извлекла откуда-то страшный на вид нож и одним движением перерезала веревки. Легко подхватила падающее тело и прислонила узника к стене.

– Прошу, можете начинать, – заявила она.

– Я… ничего… не… скажу, – выдохнул Ребак.

Круглое, пухлое лицо украинца было потным, глаза смотрели вызывающе.

Холодная жестокая улыбка скользнула по губам Самарина, но алхимик сдержал друга решительным жестом.

– Наш друг Коля, кажется, не совсем понимает, с кем связался, – язвительно сказал он. – Нужно его вывести из заблуждения.

– Правда могу? – спросила Луна.

– Правда.

Девушка положила руку на колено узника. Хруст, напоминающий ломающееся дерево, свидетельствовал о невероятной силе давления. Через миг из уст мужчины вырвался протяжный вой, а между тонких пальцев потекла кровь.

Ребак дернул головой и обмяк, но Луна восприняла это как должное. Она подняла окровавленную руку и коснулась только лба узника, однако левый, чувствительный глаз алхимика увидел, как бесформенные пятна сменились на сложный символ.

– Что это за символ? – спросил он не раздумывая.

– Вы его видите?

– Конечно, – сказал Рудницкий, проклиная в душе свою глупость.

– Он позволяет контролировать силу боли и некоторые важные жизненные функции врага, – пояснила она.

Алхимик вздохнул с облегчением, девушка не казалась обиженной.

– Научить вас?

– А это возможно?

– Конечно, дайте руку.

Луна деликатно взяла Рудницкого за запястье и указательным пальцем провела по кровеносному узору. Алхимик ощутил удар, словно его поразил электрический разряд, и в одно мгновение понял значение символа.

– Таким способом можно снять боль у неизлечимо больных, – пробормотал он.

– Конечно, – согласилась с ним девушка. – Ценой незначительной потери жизненных сил.

– Это сократило бы им жизнь, правда?

Луна кивнула.

– Извините, что прерываю такую важную беседу, но предлагаю заняться допросом господина Ребака, – кисло вмешался Самарин. – Время идет, и до того как обе стороны подпишут соглашение, было бы неплохо расставить все точки над i.

– Вы можете его привести в чувство, – попросил Рудницкий.

– ВАРХАСОЛ, – прошептала Луна.

Алхимик удивленно заморгал, заметив, как поменялась форма символа. По телу мужчины пробежала дрожь, после чего украинец открыл глаза, но в этот раз в его взгляде был безумный страх.

– Не мучайте! – заскулил он. – Я все…

– Отвечай на вопросы! – прервал его Самарин. – Зачем вы хотели убить мою жену?

– Дело в вас, – быстро ответил Ребак. – Она должна была стать наживкой, облегчая нам работу. Если бы она погибла, можно было предвидеть, что будут похороны, и приготовить нападение. Вы все время находитесь с адептами и солдатами.

– Вы хотели отомстить за Самаэля?

– Не знаю… Пришел приказ. Я ничего не знаю! – отчаянно закричал он.

– И что теперь? И дальше будете за мной охотиться? И за моей женой?

– Я не знаю! Варшавская организация разбита, потому вчерашняя акция не удалась. Часть наших погибли в неудавшихся покушениях в Новоминске, четверо здесь, в городе. Остался у нас только один адепт, Никопулос. А его схватили в отеле.