Заговор - Джонатан Рабб

— Мне порядок известен, — сказала Сара. — Если повезет, то мы доберемся туда к завтрашнему утру. Придется позаботиться о себе, тем более с Элисон…

— Я хочу поехать с ним, — заявила та тихим, но четким голосом. Все три головы повернулись к ней, Сара откликнулась первой.

— Это может оказаться затруднительно, Элисон, — отговаривала она, как могла. — У Гейла всего лишь мотоцикл…

— Я знаю. — Голос такой же настойчивый. — Я хочу поехать с ним.

Сара оглянулась на бывшего коллегу. Выражение его лица было вовсе не таким, какого она ожидала. Ирландец ухмылялся.

— А может, не такая уж и плохая мысль, — сказал он. — Чтобы я ее забрал. — Мысль, похоже, укоренялась, улыбка расплывалась шире. — Если по делу, то, может, и не сыскать лучшего способа разделить их, на всякий случай… — Он посмотрел на Сару: — У тебя своя забота… не подумайте ничего плохого, профессор…

— Я и не думаю, — ответил Ксандр.

— А у меня своя. Так их обеих куда легче от беды уберечь.

Сару это не убедило.

— Гейл, до объекта полторы тысячи миль. Плюс тебе придется…

— Может, малость ветерком обдует, — заметил ирландец, поворачиваясь к Элисон и не обращая внимания на Сару. — Да поспать времени много не окажется. — Элисон не сводила с него глаз. — Ну, — кивнул он, — на том и порешим. — Открыв дверцу, вышел из машины и протянул руку, помогая Элисон выйти. Через несколько секунд нырнул с головой в салон, взял ее теплое пальто и произнес: — Мы вас обоих будем ждать возле Волчьего Лога. Счастливо доехать. — С этими словами он захлопнул дверцу и зашагал к лесу.

Сара повернулась к Ксандру, на ее лице застыло изумленное выражение. Он же улыбался.

— Что? — спросила она.

— С ней все будет хорошо, — ответил Ксандр. — Возможно, даже на пользу пойдет.

— Я сейчас вовсе не о ней тревожусь.

* * *

Двухмоторный «паккер» плавно снижался над уединенным аэродромом, его посадочные огни через равные интервалы бросали на землю кроваво-красные отблески. Кое-где еще белел снег, но ни единое пятнышко не нарушало совершенную черноту линии, прорезавшей пространство, смоляной полосы посреди бледного моря камней и земли. Сидя в кабине рядом с пилотом, старец вцепился в ручку кресла: самолет уже заходил на посадку. Земля неслась навстречу, а мысли старца улетали прочь.

От Стайна (он мирно спал в хвосте самолета) пока ничего, свидетельствующего о том, что офицер разведки пришел к верному решению: факт, который беспокоил старца только потому, что теперь он осознал, насколько полезен, учитывая ситуацию с Джасперсом, может оказаться его «гость». Несколько слов кому следует — и вся эта шумиха в Европе будет забыта. Так же, как и привязка к Шентену. К сожалению, молодой человек оказался куда менее расположен к проекту, чем его предшественник. Его предшественник, подумал он. Притчард. Как тот рвался присоединиться к Эйзенрейху! Как настойчив был, как предан. Стайн между тем подобного рвения не выказывал. Оковы явно не оказали на него притягательного воздействия. Однако он смышленый. Осознает неотвратимость всего этого. К тому же под воздействием наркотика проявил поразительную заботу о молодом профессоре. Это, по крайней мере, ободряет.

Минут через двадцать добрались до поворота к лагерю, полмили грунтовой дороги придавали местности деревенский вид, возможно, даже намекали на запустение, вздумай кто-нибудь сунуться за знаки «ПРОЕЗДА НЕТ», развешанные на деревьях по обе стороны. Петляющая дорога заканчивалась у деревянных ворот, старомодном напоминании о том, что скопление домиков за ними является частной собственностью. Былое убежище Шентена. Насколько же оно переменилось, подумал старец, всего за несколько коротких лет.

Когда машина затормозила у ворот, мимо пробежала белка. Она остановилась у стояка, то ли принюхиваясь, то ли презрительно на него фыркая. Ошибка, о которой бедняжка забудет не скоро. Маленькое тельце задергалось в судорогах, всего секунды длился шок. Люди в машине видели, как белка свалилась на бок, дрыгая всеми лапками; постепенно судороги прекратились, и, кое-как поднявшись, зверек заковылял к лесу. Система была устроена так, что чем крупнее животное, тем сильнее оказывался шок. Еще секунда, и ворота раскрылись, «мерседес» проехал через них и плавно покатил мимо домиков к ранчо, стоявшему особняком. Высокий лысый человек поджидал в дверях.

— Сколько нас, Паоло? — Старец подался всем телом вперед и вышел из машины, не удостоив даже благодарственного кивка за протянутую руку.

— Двенадцать. Не считая занятых в доме и в лаборатории.

— Превосходно. Я немного отдохну, потом пообедаю, после чего посмотрю, как продвигается дело. Вы тогда пойдете со мной. — Паоло кивнул. — Надеюсь, Вольфенбюттель мы оставили в прошлом. — Ответа старец дожидаться не стал.

На верхних ступенях ему протянула руку привлекательная женщина в юбке миди и белой блузке. Старец руку не принял и прошел в дом.

— Рады снова видеть вас, сэр.

— Вы пойдете со мной в мою комнату, мисс Палмерстон.

Старец прошел уже половину коридора, прежде чем женщина повернулась и последовала за ним.

* * *

К 16.30 он был уже готов к осмотру системы спутниковой связи. Двое специалистов по слежению были допущены на обед, и каждый из них уверял его, что все в порядке: коды, последовательность передач — все, для чего требуется мастерство программирования. Спецы возвратились в лабораторию, а старец стал звонить трем директорам школ, отдавая последние распоряжения, после чего удалился в спальню еще для одной встречи с мисс Палмерстон. Ему всегда требовалось определенное внимание в моменты наивысшего интеллектуального возбуждения. Для человека своего возраста он обладал замечательной пылкостью и, к радости обоих, умел сочетать ее со столь же отменной выносливостью.

Когда он уходил, она спала, застенчиво прикрытая простыней. Он ненадолго задержался у двери, потом направился к поджидавшему лифту.

Спуск в подземную лабораторию занял около четырех минут, медленное снижение на глубину почти в сто футов. Снабженный круглосуточно включенными чувствительными жароуловителями, лифт был оснащен также автоматическим обесточивающим устройством, которое останавливало кабину, если температура в ней поднималась выше определенного уровня без предварительно заданной команды. Улиточья скорость лифта была попросту дополнительной предосторожностью, дававшей тем, кто внизу, время подготовиться, если кому-то удалось бы перехитрить систему. Дверь открылась, и старец ступил в ярко освещенный коридор, покрытый (со времени его последнего посещения) новым ковром. Паоло стоял прямо напротив со стаканом воды в одной руке и несколькими таблетками в другой. Старец улыбнулся и покачал головой.

— Вы упорно печетесь о моем здоровье, — сказал он, принимая таблетки, потом запил их водой, запрокидывая голову.

Вернув стакан, старец пошел по коридору; когда он приблизился к стальному арочному проходу, металлический блеск которого раздражающе воспринимался на фоне девственно-белых стен, температура понизилась на несколько градусов. За аркой коридор превратился в балкон в пятнадцать футов длиной, который уступом выдавался над обширной площадкой, помещение внизу было заполнено компьютерным оборудованием. Ничего чересчур сложного: клавиатуры, мониторы, экран от пола до потолка занимал всю противоположную стену, — все относительно тихо, не считая урчащего шума пластиковых блоков, которые старец любовно оглядел издали один за другим. Эти вещи за пределами его понимания: вывод, к которому он пришел давным-давно. Другие в них разбираются, и этого довольно. Не спеша он принялся спускаться по лесенке, пока не оказался на нижнем уровне, где Паоло стал представлять служащих.