Родная кровь - Anne Dar

в качестве лазерного меча в своей игре с плюшевым медведем, старшим него на год. На обратном пути, конечно же, я прикуплю Береку мороженое или шоколадку – на большее у меня в этом месяце средств не найдётся.

– Ты что-то говорил? – обратилась к сыну я, всё ещё не до конца вынырнув из своих разноцветных мыслей.

– Я рассказывал тебе о том, что миссис Фокскасл пришла вчера в школу в красивом синем платье. Мэлори говорит, что платье ей подарил её папа.

Папа! Меня мгновенно кольнуло из-за предчувствия того, что сейчас тема отца снова будет аккуратно поднята этим деликатным мальчиком, но в этот момент он, по-видимому, даже не думал о том, чего я опасалась последние пять лет своей жизни и, кажется, буду опасаться всю свою оставшуюся жизнь. Внезапно он продолжил говорить совершенно о другом:

– И ещё я тебе рассказывал, что у Руди родилась сестрёнка. Руди самый старший ребёнок в своей семье, в январе ему исполнится целых шесть лет, у него уже были сестра и два брата, а здесь его мама родила ему ещё одну сестрёнку, представляешь?!

– Ничего себе, – с задумчивым видом отозвалась я, тем самым проявляя свою заинтересованность предлагаемой сыном темы.

– А ты не хотела бы родить мне братика?

– Ха! – от неожиданности я не сдержала внезапного пронзившего меня восторга. – Нет, дорогой мой, как-то не хочется.

– Жалко. А-то мне хочется. Только именно братика, если что, хорошо?

“Если что”? Моя улыбка становилась всё более широкой.

– Учту ваше пожелание, сир.

– Сир? А кто это такой?

– Ну, сир – это форма обращения к монарху в Британии и Бельгии.

– Британии и Бельгии? Это где? Далеко?

– Это за океаном.

– За нашим океаном?

– Да, за нашим.

– А кто такой монарх?

– Тот, кто носит корону.

– Но это же король.

– Короли – это монархи, а монархи – это короли, понимаешь? – отвечала я на ходу.

Нам оставалось всего каких-то пятнадцать метров до входа в супермаркет, когда я, не до конца поняв, что именно произошло, остановилась так резко, что Берек, идущий за мной след в след, врезался в моё левое бедро. Прямо передо мной стояли Крайтоны. Байрон и Августа. Они заметили меня гораздо раньше, чем я заметила их, и остановились. Они наверняка видели, как я заинтересованно общаюсь с Береком, издалека слышали весь наш разговор… И ждали момента, когда мы подойдём к ним впритык. И они дождались.

Теперь они увидели Берека вблизи. Их взгляды впились в моего ребёнка, и я, среагировав на их пылающие глаза собственной кожей, почувствовав их колкость каждой клеточкой собственной дермы, неосознанно отстранила Берека назад, заставляя ребёнка спрятаться за моей спиной. Как только это произошло – моя защитная реакция сработала не отдавая мне отчёта – обе пары глаз Крайтонов переметнулись с ребёнка и сфокусировались на моём лице. Теперь я могла читать по их глазам. Августа ничего не поняла, я была уверена в этом, но у Байрона едва заметно дёрнулась бровь. Совсем чуть-чуть… Совсем-совсем едва уловимо… Или у страха глаза большие, и мне это просто показалось…

– Ой, какой у вас красивенький сын! – вдруг восторженно воскликнула Августа. – Вы ведь видели моих детей, Геру и Хорхе, верно? – не найдя в себе сил пересилить свой шок, я немо закивала головой, мысленно заставляя прекратить смотреть на своих случайных встречных такими округлившимися, наверняка выдающими мой испуг глазами. – Да, точно, Вы видели их в первый день, когда пришли осматривать гостевой дом. Так вот, даже мои дети не такие красивенькие, как Ваш сын.

– Угу… – только и смогла выдавить из себя я, словно вконец онемевшая кукла, параллельно страшно боясь переводить свой взгляд с Августы на Байрона, чтобы случайно не прочесть в его глазах, что именно он сумел рассмотреть в Береке.

– Простите нас за бестактность, мы даже не поздоровались! – тем временем продолжала разглагольствовать присущим ей весёлым тоном Августа.

– Всё в порядке, – мысленно влепив себе мощную пощёчину, наконец заставила себя заговорить я, но мой голос звучал как-то неестественно, предательски-надломлено.

– А что вы здесь делаете?

– Да мы так… Уже уезжаем…

– Правда? Я думала, вы только приехали.

– Нет, мы уже уезжаем… – я уже хотела сделать шаг назад, совсем забыв о том, что прямо позади себя я удерживаю Берека и потому рискую на него наступить, но Августа не отступалась.

– А мы с Байроном решили выбраться за подарком для Геры. Завтра ей исполняется семь лет.

– Поздравляю… – отозвалась я и, машинально переведя взгляд на Байрона, сразу же запнулась. В ЭТУ СЕКУНДУ ОН СМОТРЕЛ НА БЕРЕКА! Берек, выглядывая из-за меня, внимательно смотрел на него!!! Их взгляды встретились! И вдруг… Они улыбнулись друг другу! Одновременно! Как по щелчку!

– Нет, всё-таки какой красивый мальчик… – вновь заметила Августа.

– Сколько тебе лет? – уже без улыбки, но всё равно неожиданно мягким тоном, впервые с момента встречи подал голос Байрон.

От услышанного весь мой внутренний мир мгновенно сжался до размеров точки, затем в одну миллисекунду разжался до масштабов галактики и вдруг отозвался резкой болью во всём моём организме от центра сердца до кончиков волос. Это был не простой вопрос – это был вопрос с подвохом. А это значит, что вопрошающий предполагает знание правильного ответа.

Берек сделал едва уловимое движение вперёд, я почувствовала это рукой, в которой держала его руку – он готов был ответить. Но я успела перехватить его ответ… Я успела!

– Четыре. Ему четыре. Будет в конце октября.

Встретившись взглядом с сыном, я заметила, как он нахмурил брови. Он не ожидал ни того, что я перебью его, ни тем более подобного ответа из моих уст.

– Четыре? – брови Августы мгновенно взмыли от удивления. – Крупненький, для своего возраста.

– Как твоя температура? – неожиданно обратился ко мне Байрон, выбрав нарочито иную тему, не касающуюся ребёнка, и я мгновенно напряглась ещё сильнее. Это такой ход или никакой это не ход? В эти секунды я пыталась уловить хоть какую-нибудь волну, способную подсказать мне хоть что-нибудь касательно просвещения Байрона в жизненно важном для меня вопросе или полного отсутствия такового просвещения у него, но я ничего не улавливала. Абсолютно ничего. Все мои компасы, все стрелки были сбиты. Я попала в аномальную, опасную зону. Моё нутро меня не слушалось…

Так и не дождавшись от меня ответа, заглядывая всё глубже в мои широко распахнутые глаза, Байрон повторил попытку:

– Ты чувствуешь себя лучше?

– Мама, ты болела?! – мгновенно включился Берек и, оттянув меня за руку, тем самым заставив меня смотреть на него, заглянул в