Бааль Шем-Тов. Личность. Чудеса. Легенды. Учение хасидизма - Петр Ефимович Люкимсон

с солью и пей воду малой меркой…» («Авот», 6:40), то есть соблюдение максимальной умеренности в еде[254].

В то же время в одной из историй Бешт заступается за некого проповедника, которого заподозрили в обжорстве. «Зато его проповеди идут из уст самого пророка Элиягу», — говорит он, разом останавливая желающих позубоскалить над чужой слабостью и меняя отношение к этому человеку.

* * *

Из историй про взаимоотношения Бешта и резников понятно, какое огромное внимание он уделял кошерности пищи. Потребление некошерной пищи, по Бешту, приводит к тому, что сознание человека склоняется к нечистоте, которая становится его органической частью. «Из-за этого он приходит к неверию, не дай Б-г, и отрицает слова мудрецов прежних поколений, благословенна их память, и не принимает наставления мудрецов своего поколения. И беды обрушиваются на него, не дай Б-г…»

* * *

Одной из важнейших человеческих добродетелей Бешт считал гостеприимство. Вспомним, что даже в те дни, когда он был просты бедным корчмарем, он не упускал случая принять у себя гостей, особенно, на субботу. Ну а после того, как он поселился в Меджибоже, не было субботы, чтобы у него за столом не собирались сначала только домочадцы и самые близкие ученики, а затем число гостей все множилось, в том числе и за счет тех десятков, а потом и сотен евреев, решивших стать адептами хасидизма и желавшими провести субботу с Бештом — помолиться вместе с ним в синагоге, послушать его субботнюю проповедь, поучаствовать в одной с ним трапезе.

«Бешт, бывало, говорил, что всякому, кто удостоился провести субботу у него дома и вкушать трапезу за его столом, он дает снадобье жизни, избавляющее от всех вожделений и в дальнейшем влияющее на человека так, чтобы он и у себя дома мог блюсти себя в святости и чистоте. И так вот людское целительство приводит к излечению от болезни, которая уже была, но на будущее [человеку] все равно следует остерегаться, чтобы его болезнь не вернулась к нему; тем-то и хороша сила праведника за чистым его столом, что он дает человеку охрану на будущее, спасая его от всякого зла…

…Во время, когда святой [его] стол бывал накрыт, дом не запирался, но ни один человек не осмеливался войти туда без разрешения. И к каждому кануну субботы он составлял список гостей — кто сядет за стол, а кто нет»[255], — сообщается в антологии Агнона.

Любил он, и чтобы гости за столом наедались досыта, и иногда настаивал на том, чтобы тот или иной ученик отведал какое-то блюдо, а если тот жаловался потом на тяжесть в желудке, то Бешт проводил по нему рукой — и тот мгновенно шел облегчить желудок, и вскоре у него снова появлялся аппетит.

Впрочем, Бешт и сам часто выезжал в различные города и местечки, и любил бывать в роли гостя, отдавал дань хорошему застолью, о чем тоже есть немало историй.

В целом ряде таких историй в качестве награды за оказанное Бешту гостеприимство к хозяину дома приходит достаток или даже Б-гатство. Однако прежде, чем это произойдет, Бешт ведет себя более, чем странно — требует от хозяина, что бы тот потратил на него и его учеников последнее, что имеет. Но если хозяин следует этим требованием, то дальше происходит чудо.

Вот одна из таких легенд в пересказе Агнона:

«Один раз Бешт был в пути со своими людьми, и приехали они в лес. Указал им Бешт пальцем на одно место поблизости и сказал: „Туда мы поедем и там заночуем, и много денег будет у нас“. Изумились люди его словам, ибо доселе никогда не слыхали, чтобы там было место для ночевки.

Приехав туда, увидели маленький дом, в котором жил один еврей, бедный корчмарь, который на сущие гроши покупал немного водки и с того и жил в великой бедности и скудости, да охранит нас от такого Г-сподь.

Вошли в дом, и люди Бешта велели очистить дом, чтобы было им где переночевать, и попросили хлеба. Хозяйка отобрала хлеб у малых детей и дала гостям поесть. Вошел в дом хозяин, увидел, что сделала мать с детьми, и не мог собраться с мыслями.

Сказал Бешт им, людям своим: „Скажите хозяину, чтобы дал мне восемнадцать злотых, а не даст — отберем у него силой“. Возопил хозяин во все горло: „Нет у меня!“. Они же уселись там и не отступали от него, говоря: „Ты сначала дай восемнадцать злотых, а потом уж можешь кричать, что нет у тебя“.

Сказал им хозяин: „Так ведь и правда нет у меня“. Сказали ему, чтобы заложил подушки и перины и дал бы восемнадцать злотых святому Бешту. Увидев, что они не отступаются от него, вынужден был хозяин заложить свои подушки и перины и отдать Бешту восемнадцать злотых.

И был вечер, и было утро, и Бешт со своими людьми отправились своей дорогой. Корчмарь же с женой и несчастными детками проводили Бешта с его ватагой, ибо ждали, что, быть может, переменит тот решение свое и вернет им деньги.

Однако Бешт уехал со всей поспешностью, как бывало по обыкновению его в святости, когда желал он умчаться со всей прытью, так что повозка его тотчас скрылась из виду, хозяин же с женой и детьми вернулись домой, снедаемые голодом, да охранит нас от такого Г-сподь. Дети его просили хлеба, и не было у него. Легли спать истомленные, усталые и голодные. Хозяин же встал и прочел молитвы минху и маарив, горько рыдая, под конец лег, где стоял, ибо и подушки с перинами забрали у него. И поскольку был он усталым и утомленным, [тотчас] сморил его сон.

Ночью пришел один необрезанный, постучал в окно и сказал: „Мошке, дай мне водки“.

Корчмарь знал, что водка в кувшине закончилась, ополоснул кувшин водой, открыл дверь и протянул необрезанному стакан. Выпил необрезанный и похвалил водку, сказав, что отроду не пил у него такой доброй водки.

Обрадовался корчмарь в душе, ибо чего уж лучше этого, однако свет померк в глазах его, ибо необрезанный сказал, что у него нет ни гроша и он будет должен корчмарю. Так случилось два-три раза.

Каждый раз приходил тот же необрезанный, стучал в окно, будил корчмаря, просил налить, выпивал, хвалил водку и каждый раз просил прощения, говоря, что денег заплатить за водку у него нет. Под конец похвалил и водку,