Мы из Кронштадта. Подотдел коммунхоза по очистке от бродячих морфов - Николай Берг

– Работал. Ежегодно.

– Значит, имели дело с внутриклеточниками – репликаторами информации. То есть вирусами. И сейчас мы как раз с таким вирусом и имеем дело. Только он вызывает не свиной грипп, а зомбификацию. В том, собственно, и секрет. Текст федерального закона я вам дам для ознакомления, чтобы вы поняли, насколько все серьезно. Разумеется, такая работа строго регламентирована.

– Погодите, нам толковали, что этот вирус выпустили случайно. Случайно вывели, случайно вылетел за пределы частной лаборатории…

– Биомедицинские исследования, генно-инженерные модификации вирулентного для человека вируса случайно получили? В случайном месте на коленке практически? Вы серьезно так считаете? И верите в это? Не шутите? Без капитального прикрытия сверху это было б невозможно.

– Но нам Кабанова рассказывала про уцелевшего сотрудника из лаборатории…

– Ну раз вы подписали документы… Без серьезного покровительства сверху, причем с очень большого «сверху», все сотрудники этой лаборатории получили бы с ходу очень немаленькие срока тюремного заключения. Начиная лет этак с пятнадцати. Причем быстро. Даже еще быстрее. Так понятно?

– Понятно, в общем, – сказал я в ответ.

Ну да, конечно, те, кто сверху, они себя считают вне человеческих слабостей. Вроде как они уже небожители. Только смертные.

А попутно вспомнил, что во время крупных зимних учений саперы создали имитацию ядерного взрыва – соляра там в бочках и прочее… Короче, рвануло знатно, красиво рвануло. И вся куча «партизан» (как называли у нас призывников-резервистов, одетых в старые запасы еще военной поры формы), выступавших в роли атакующей пехоты в составе отделений, собрались и стали активно любоваться грибом. У саперов получилось зачетно, ручаюсь. Мне самому понравилось. И танки встали. И пехота. Подбегает лейтенантик, орет:

– Вспышка прямо, ложись!

Ему:

– Да ты сдурел, летеха! Чего нам в снег-то валиться, и так холод собачий!

Он чуть не воет – генералы же смотрят! А там на бугре и впрямь куча народа с лампасами глазеет а-ля Наполеон, токо барабана не хватает.

Ему рассудительно:

– Да ну наф. Ты гляди, до взрыва километра нету, мы тут уже испарились, так что не шуми. Любуйся, когда еще такое покажут.

Ну летеха и смирился. А генералы посмотрели на это безобразие и сделали вид, что не заметили неотработанности команды «вспышка под носом»… Сами, суки, тоже не ложились, кстати… Хотя будь ядерный взрыв в километре, сгорели бы и они с лампасами вместе, равно как и безлампасная пехота под холмом.

Видно, и с вирусами этими тоже генералы, а может, и штатские бонзы дали добро на изыскания. Типа вирус обеспечивает бессмертие. Да он и обеспечил. Только не так, как высокие покровители ожидали. Вид, к слову, у Травина этого такой, что он-то бы всех в той бурковской лаборатории вместе с покровителями с удовольствием обработал струей из ранцевого огнемета. И я даже его понимаю в этом…

– Спасибо, – кивнул головой Травин. – Эту «шестерку» – вирус – выделили у глубоководной рыбы. То есть весьма вероятно, что этот вирус очень древний, чем и объясняется его заточенность на бескислородные обменные процессы. Вот и ответ, зачем вообще зомби кидаются на людей и жрут их. Им нужны митохондрии живых, дабы ускорить свой собственнный энергетический цикл. После поедания живой плоти митохондрии «встраиваются» в клетки зомбака, что вполне допустимо, ибо они сами когда-то были живыми организмами, поглощенными нашими клетками. Чем больше плоти, тем больше митохондрий и тем шустрей мертвяк. Наш разум не более чем приспособительная реакция клетки для выживания. Может быть, и вся эпидемия – стремление активированного вируса размножиться. Какая разница, каким путем происходит размножение – через эякуляцию в половые пути или через кровь. Второй путь более эффективный, кстати.

– Знаете, – уточнил я, – мне такие тонкости сложны. Я и цикл Кребса помню плоховато.

Травин осекся, видно, рассчитывал, что я как собеседник вполне соответствую его уровню.

– Я был уверен, что вы, как доктор, поймете хотя бы простейшие биохимические открытия, которые наша лаборатория успела уже сделать, – укоризненно вымолвил провожатый.

– Ну я более практик, так что биохимию подзабыл, – извинился я, приняв максимально виноватый вид.

Нет, я понимаю, что то, что тут сделали уже, вполне заслуживает пяток Нобелевских премий. Их вообще за всякую фигню выдавали, но мне-то какой от всей этой науки прок?

– Поскольку при зомбировании возникает сильный ацидоз, возможно, что обменные процессы у новообращенных идут не по циклу Кребса, а по анаэробному механизму (что вполне оправданно – покойники не дышат). Возможно, вирус запускает этот цикл после смерти коры мозга. Это, кстати, объясняет, почему «новообращенные» – медленные; им энергии не хватает. Вы понимаете это? – спросил меня Травин.

– Ну это-то я вполне понимаю, – надул щеки я.

Травин успокоенно кивнул.

– Очень удивляет, что в многочисленных случаях упокоения зомби, описанных в свидетельствах очевидцев, зомби валятся как снопы при удачном попадании в голову. А ведь у живых полно случаев, когда и пули, и осколки в башке мирно существуют, да и вообще при любой трепанации мозги, бывает, ложкой черпают, потом детрит[71]из всех щелей прет, а человек не то что живет – даже в сознании… Я здесь это видал, да и раньше в госпитале… Может быть, при запуске вирусной программы происходит стирание межнейронных связей в коре и последняя начинает работать по типу некоего «жидкого кристалла». Стоило бы уточнить у электронщиков: это чистой воды бред или что-то в этом есть?

– Что вы имеете в виду? – уточнил я у спутника.

– При нарушении целостности оболочки этого кристалла происходит «пробой», как в конденсаторе, с моментальной ликвидацией информации. То есть все опять завязано на коре. Так что нейрохирургам почет и слава в новом мире. А также эндокринологам – у тех знаний по ацидозу прилично. Как нам не хватает и тех, и других, – огорченно помотал головой Травин, словно продолжая ранее прерванную дискуссию с кем-то другим.

Я так и не понял: то ли Травин медик, то ли тут нахватался знаний. Видно только, что он живет всем тем, что тут делается.

– Погодите, – остановил я полет размышлений этого человека, – я хотел бы уточнить, раз уж вы, как тот самый бес, у меня подписку взяли. Ну типа, душу я свою вам продал…

Парень смотрит на меня грустно. Словно я обдал его струей из огнетушителя-пеногона.

– Вас интересует только то, что может быть практически применено? – осведомился печально Травин.

– Учитывая наш выезд в скором будущем – да. Потом видно будет. Мне важно остаться в живых хотя бы в эти ближайшие дни, – честно признался я.

– Ладно, пойдемте в приемную Кабановой, – молвил Травин, чуток подумав.