Интервенция США в Доминиканской республике 1965 года - Николай Платошкин

Но, похоже, пяти коммунистов для прессы было маловато (интересно, что раньше ЦРУ говорило о восьми коммунистах – теперь трое куда-то запропастились). Резидентура ЦРУ в Санто-Доминго представила журналистам список уже из 53 коммунистов, которые якобы играют видную роль в движении конституционалистов. Вскоре этот список стал посмешищем для всех газет, даже американских. Знаменитый американский репортер и писатель Дэн Курцман в телеинтервью, в котором участвовали и другие известные американские журналисты, отмечал: «По-видимому, они полагали, что мы не сможем проверить список на месте. А мы начали проверять его. Я лично проверил фамилии некоторых людей, числившихся в этом списке. Я установил, что из трех так называемых коммунистов, которым, как утверждалось, правительство Кааманьо предоставило работу, один оказался твердолобым консерватором, другой – офицером флота, тоже известным своими консервативными взглядами, а третий…»

«Одному из них было 10 лет», – подхватил репортер Тед Шульц.

«Нет, не преувеличивайте, ему было 15 лет, – „уточнил“ Курцман, – и он никогда не занимал официального поста. Вот какого рода доказательства они нам представляли!»[488]

Французские газеты выяснили, что в «списке 53» оказался некий Андре Ривьер, француз, воевавший в Индокитае против коммунистов в составе иностранного легиона. Ривьер заявил в беседе с корреспондентом французской газеты «Экспресс»: «Я сражался в течение шести лет против коммунистов не для того, чтобы позволить теперь обвинить себя в принадлежности к коммунистическому бунту…»[489]

Между тем Мартин президентским самолетом был рано утром 30 апреля доставлен в Белый дом, где его проинформировали о положении в Доминиканской республике и в тот же день (примерно в 11:00) отправили в Санто-Доминго в качестве личного представителя президента Джонсона. Мартин должен был договориться о прекращении огня. Американцам после ожесточенного сопротивления в районе радиостанции это было крайне необходимо для предотвращения новых потерь.

Кааманьо понимал, что соединение двух американских плацдармов разрежет контролируемую повстанцами территорию надвое. На чьей стороне воюют интервенты, ему также было понятно: 82-я дивизия наступала на мост Дуарте вместе с частями Вессин-и-Вессина. Полковник позвонил в Пуэрто-Рико Бошу и пожаловался на действия США. Кааманьо был готов к полномасштабному отпору интервентам. Однако Бош настоятельно рекомендовал ему огня по американцам не открывать (только в случае явного нападения с их стороны) и провести доверительные переговоры с Мартином[490]. Бош все еще сохранял иллюзии относительно нейтрального поведения американцев в Доминиканской республике.

Джонсон, между тем, хотел сделать для прессы заявление с оправданием широкомасштабной интервенции США все тем же коммунистическим заговором. Мартин присутствовал на совещании в Белом доме 30 апреля, на котором всегда отличавшийся грубоватым техасским стилем президент кричал: «Черт подери, у меня нет никакого желания сидеть сложа руки и дать Кастро возможность захватить этот остров. Да что мы можем сделать во Вьетнаме, если мы не в состоянии зачистить Доминиканскую республику? Я знаю, что напишут газеты в редакционных комментариях, но, черт подери, будет гораздо хуже, если мы ничего не сделаем, и коммунисты захватят эту страну»[491].

Министр обороны Макнамара советовал Джонсону в своем заявлении «не показывать пальцем в сторону коммунистов». Ведь было бы странно предполагать, что пара коммунистов может легко дестабилизировать любую страну под боком у США. «Все в США, кроме вас, могут говорить такие вещи, и нам не надо их доказывать, но там всего лишь кучка людей (коммунистов. – Прим. автора), и вы не знаете, пытается ли Кастро что-либо предпринять. Вам придется постараться, чтобы доказать любой группе (в общественном мнении), что Кастро сделал что-то больше, чем просто обучение этих людей, но и мы обучили многих, и он обучил многих. Думаю, что такие утверждения негативно отразятся на вашем собственном статусе и престиже»[492].

Макнамара мыслил логично: если и США, и Кастро готовили людей для работы в Доминиканской республике (причем все знали, что Штаты обучили тысячи доминиканских военных и полицейских, а Кастро – максимум пару десятков человек), то США как тренеры ни на что не годятся, раз пара обученных Кастро коммунистов может легко захватить любую страну в Латинской Америке.

Джонсон спросил Макнамару, сможет ли ЦРУ оперативно предоставить доказательства участия коммунистов в событиях в Доминиканской республике. Министр обороны ответил, что, возможно, ЦРУ и найдет людей, когда-то обучавшихся на Кубе, но вряд ли сумеет доказать, что все это контролировал лично Кастро с какими-то далеко идущими планами относительно Доминиканской республики.

В 17:40 30 апреля Макнамара и Джонсон вернулись к обсуждению доминиканского вопроса. Джонсон сказал, что если «…мы не захватим этот остров в течение 24 часов, то… никогда уже этого не сможем сделать. Может, я и ошибаюсь, но если так, скажите мне об этом»[493]. Макнамара и присутствовавший при телефонном разговоре Билл Мойерс в один голос повторили Джонсону, что любое его заявление об «обученных на Кубе коммунистах» лишь серьезно укрепит престиж Фиделя Кастро в Латинской Америке.

Во второй половине того же дня, 30 апреля, Мартин приземлился в Сан-Исидро. К тому времени папский нунций Кларисио уже выполнял посредническую миссию, пытаясь побудить обе стороны конфликта к прекращению огня, но, естественно, безуспешно: хунта, в точном соответствии с указаниями госдепартамента, не доверяла нунцию и ждала именно американского посредника. Хунта утверждала, что не хочет вести переговоры с Кааманьо, который якобы никого не представляет и является обычным бунтовщиком.

Еще 28 апреля нунций на американском самолете вылетел в Пуэрто-Рико, и Бош сразу же согласился с прекращением огня, но при условии, что в Доминиканской республике будет восстановлено конституционное правительство. Именно после беседы с нунцием Бош рекомендовал Кааманьо не проводить больше наступательных операций, чем и спас хунту от полного разгрома. Друг Боша Бетанкур был настолько потрясен этой близорукостью, что прервал с доминиканским экс-президентом все отношения и назвал его трусом: с точки зрения Бетанкура, Бош должен был немедленно и любым путем вернуться в Санто-Доминго.