Е. П. Блаватская. История удивительной жизни - Сильвия Крэнстон

К концу декабря 1885 г. (на тот момент графиня прожила с Е. П. Блаватской не более месяца) был опубликован отчёт Ходжсона. В канун Нового года профессор Селлин принёс Блаватской один экземпляр[749]. Они ожидали увидеть нелицеприятный отчёт, но в действительности он оказался просто сокрушительным: две сотни страниц «свидетельств» «фальшивых» феноменов. «Уходите, прежде чем Вас запятнает мой позор, – сказала графине Елена Петровна. – Вы не можете остаться здесь с погубленной женщиной, презираемой всем миром, на которую везде указывают как на мошенницу и обманщицу»[750].

«Одно есть утешение, – написала Е. П. Блаватская теософу из Америки, – всё бремя падёт на меня, поскольку Учителя созданы из мифов. Тем лучше. Их имена и без того слишком долго и много оскверняли»[751].

6 января 1886 г., через несколько дней после того, как Блаватская получила отчёт ОПИ, пришло письмо от Хюббе-Шляйдена. Его крайне обеспокоило заявление Ходжсона о том, что некоторые выражения из писем К. Х. дословно повторялись в записках Е. П. Блаватской – это подразумевало, что именно она является автором всех писем. Странным образом – как Блаватская написала Синнетту в тот же самый день – прошлой ночью она увидела во сне сцену из её прошлого в Тибете, когда К. Х. ежедневно обучал её английскому. В то утро, когда она получила письмо от знаменитого врача, ей сразу открылось значение сна. В том, что некоторые из её выражений в точности повторяли слова К. Х., не было ничего странного, он обучил её этим выражениям![752].

Вскоре Хюббе-Шляйден навестил Е. П. Блаватскую в Вюрцбурге. После отъезда он был крайне удивлён, обнаружив в своей копии отчёта Ходжсона следующие свидетельства, полученные «осаждением»:

Если это может принести пользу доктору Хюббе-Шляйдену – в чём я сомневаюсь – я, смиренный нижеподписавшийся Факир, подтверждаю, что «Тайная Доктрина» была продиктована Упасике [Е. П. Блаватской] частично мною и частично моим Братом К. Х.

М∴

Интересно, достойна ли моя записка занимать место на документе, составленном Ходжсоном, и какую характерную черту почерка Е. П. Блаватской в ней обнаружат? Цель настоящей записки – убедить доктора в том, что, «чем больше доказательств приводят, тем меньше им верят». Пусть последует моему совету и не публикует эти два документа. Лишь во имя его удовлетворения нижеподписавшийся счастлив заверить его в том, что «Тайная Доктрина», когда работа над ней подойдёт к концу, будет произведением трёх авторов – М∴, Упасики и покорного слуги доктора.

К. Х[753].

Семь лет спустя эти свидетельства были опубликованы в журнале «Путь» (апрель, 1893 г.).

Вахтмейстер вспоминает о том, что случилось после появления отчёта Ходжсона:

Казалось, Общество получило смертельный удар; день за днём приходили заявления об отставке от тех, кто до сих пор считался светилом Общества, и оскорбительные письма от мужчин и женщин, которые до настоящего времени носили маску дружелюбия.

Оставшиеся члены ТО были в той или иной мере парализованы страхом, и всё, что они делали, это старались быть как можно тише и незаметнее, чтобы в них не полетели комья грязи. Но несколько ярких звёзд продолжали сиять во тьме: это были бриллианты из числа друзей, которые оставались верными и преданными, несмотря ни на что, и именно их сочувствие и любовь поддерживали в Елене Петровне жизненные силы[754].

Одним из этих друзей был Уильям К. Джадж, написавший Е. П. Блаватской из Нью-Йорка пятого февраля касаемо отчёта ОПИ следующее:

Итак, они опубликовали о Вас отчёт. Вы труп. Вы уничтожены, Вы не более чем выдумщица Махатм. Но вместе с тем они похвалили Вас, поскольку Вы навечно останетесь главной, самой интересной, великой, непостижимой и искусной обманщицей, и создательницей крупного движения, которая когда-либо появлялась и становилась для своей эпохи проклятием или благословением. Сам Калиостро не удостаивался такой чести! Что ж, чести Вы заслуживаете; я только желал бы, чтобы к ней не примешивались такая гнусная ложь и вздор, которые Вам приписывают…

Прежде, чем Вы получите это письмо, я отправлю сообщение в бостонский «Индекс», который перепечатал отчёт. Вы, должно быть заметили, что Ходжсон никоим образом меня не упомянул. А между тем я являюсь важным фактором. Я был там. Я всё изучил, ничего не упустив, и заверяю, что за алтарём не было отверстия. Что касается писем от ∴, Вам известно, что во многих полученных мною от него письмах почерк очень похож на мой собственный. Как они объяснят это? Я обманывал сам себя? И так далее.

Вы можете на меня положиться, я сделаю всё необходимое, чтобы помочь Вам. Как Вы помните, я был с Вами в Ангьене в день одного из феноменов. Они не застали те времена, когда я получал письма от почтальона с посланиями Махатм внутри…

Но люди здесь не огорчены отчётом. Они видят истину, лежащую в основе нашего движения, и не так фанатично верят отчёту и официальным источникам, как в других местах… В Бостоне и Цинциннати не перестаёт расти интерес. Они впечатлены тем, что я вернулся из Индии, не утратив веру в Вас, и защищаю то, что другие называют мошенничеством[755].

Какой редкостью для Е. П. Блаватской в это время были слова поддержки, явствует из письма графини Синнетту от 18 февраля, в которое она вложила послание Джаджа:

С утренней почтой Вам, как обычно, принесли какие-нибудь отвратительные письма, но, хвала Небесам, наконец-то я могу отправить Вам хорошее письмо, которое благотворно подействовало на сердце Старой леди после всех брошенных в неё камней и грязи. Мистер Джадж вот уже десять лет знаком с её феноменами, но он не стал кричать «ОБМАН», как Баваджи. Мадам Б. хочет, чтобы Вы прочли это письмо ему и Мохини[756].

В то время Баваджи и Мохини жили в Лондоне и были в числе тех, кто отвернулся от Е. П. Блаватской в этот период.