Петербургские ювелиры XIX – начала XX в. Династии знаменитых мастеров императорской России - Лилия Кузнецова

Франц Бирбаум. 1936 г.

В этом «русском швейцарце» причудливо сочетались владение живописью, позволявшей по памяти писать уголки милой родины, талант искусного миниатюриста и фантазия дизайнера. Бирбаум страстно увлекался камнями, причём не только драгоценными, но и поделочными, и самым интересным для него стало придумать достойную их красоты оправу. На это он не жалел ни времени, ни сил. К тому же здравый ум позволял главному мастеру фирмы и заместителю её главы по художественной части активно разрабатывать всевозможные улучшения процесса создания вещей как в технологическом отношении, так и в финансовом, не говоря уже о правильном распределении между отдельными мастерскими отдельных фаз изготовления тех или иных изделий.

Не стоял в стороне Бирбаум и от многих проблем, волновавших в начале XX века русскую интеллигенцию. Стремление к переустройству сложившихся издавна профессиональных отношений с целью их улучшения и устранения характерных недостатков вызвало серию статей, написанных Францем Петровичем и опубликованных в журналах «Искусство и жизнь» и «Ювелир». Ярко выраженный общественный темперамент пригодился ему и на посту казначея Русского художественно-промышленного общества, объединившего художников декоративно-прикладного искусства.

В 1917 году Бирбаум активно участвовал в делах Союза деятелей искусств, избравшего его через несколько месяцев кандидатом в члены Исполкома по вопросам искусства. Ему нравилось быть в гуще общественных перемен в революционной России. Он не покинул голодный Петроград в 1918 году, хотя потерял тогда любимую жену, а чтобы выжить, ему, до революции – пайщику и члену правления фирмы Фаберже, пришлось продавать на аукционах собственноручно исполненные броши. Как профессор Климент Тимирязев, выведенный под именем Полежаева в фильме «Депутат Балтики», Франц Петрович читал популярные публичные лекции. Пытался он и основать детско-сельскую объединённую «Мастерскую художественной обработки металлов», чтобы собрать в Фёдоровском городке бывшего Царского Села самых разнообразных специалистов, владеющих всеми известными техниками. С радостью Бирбаум взялся за предложенную работу на Петергофской гранильной фабрике, мечтая восстановить лучшие из традиций, заведённых Гуном.

Новоиспечённый старший мастер бывшего казённого предприятия, благодаря незаурядному уму и обширнейшим познаниям, начал одновременно с полной отдачей трудиться в отделе драгоценных камней Комиссии производительных сил России при Академии наук. Общие интересы сблизили его тогда с Александром Евгеньевичем Ферсманом, автором первой в России монографии об огранке бриллиантов. В ноябре 1919 года Ферсман дал своему задушевному другу характеристику для зачисления того заведующим отделом в Институт архитектурной технологии Академии материальной культуры. Академик-минералог помнил, что «наиболее нормальные условия наблюдались особенно в последние годы у Фаберже, где благодаря талантливому и вдумчивому Бирбауму за последние 10 лет научились сочетать „несочетаемое“ и дать гармонию камня и кожи, камня и бронзы».[678]

Заботясь о кардинальном улучшении состояния не только камнерезного производства, но мечтая о воссоздании художественной промышленности России и устранении недостатков, бывших причиной её прозябания в дореволюционные годы, Бирбаум, подлинный паладин декоративно-прикладного искусства, развил на новом месте работы бурную деятельность. Однако ему не удалось перевести в ювелирную и камнерезную мастерскую, созданную им в стенах Института архитектурной технологии, ни станки с закрытой фабрики Вёрфеля, ни оборудование из мастерских акционерного общества «К. Фаберже». Оставалось радоваться успехам (открытой ещё в октябре 1919 года и находящейся под его руководством) Художественно-ремесленной школе при Петергофской гранильной фабрике. Но не хватало средств, да и многое осталось только на бумаге в виде благих пожеланий и пышных деклараций. В мае 1920 года Франц Петрович Бирбаум, почувствовав себя лишним и никому не нужным, оставил Россию.

Он нищим вернулся на родину, но и там одарённейший и многогранный рисовальщик[679] также оказался не востребован. В поисках средств к существованию Бирбаум занимался сыроварением, писал пастелью пейзажи, пытался делать резные броши из обычных речных галек в простенькой металлической оправе, исполнил иконостас для католического храма. Скончался бывший главный мастер хорошо известной в Европе петербургской фирмы 14 октября 1947 года в Эгле.[680]

Полвека имя Франца Петровича Бирбаума было забыто, пока не были найдены его записки. В них он подробно описал постановку дела в фирме Карла Густавовича Фаберже, надеясь, что это пригодится в новой России. Мечтам «русского швейцарца» не суждено было сбыться, но благодаря ему современным исследователям теперь стало известно, кто из петербургских мастеров сотрудничал там с ним.

Впервые известность и признание фирме Фаберже принесла Всероссийская мануфактурная выставка 1882 года в Москве, где особый успех выпал на долю поразительных по совершенству исполнения копий золотых древнегреческих ювелирных изделий, сделанных Эриком Коллином. Эти экспонаты открыли собой целую вереницу блестящих работ мастеров, сотрудничавших с Карлом Густавовичем.

Эрик-Аугуст Коллин родился 28 декабря 1836 года в финском городке Похо в семье подёнщика. В 16 лет он поступил к одному из ведущих золотых дел мастеров в Экенесе (ныне – г. Таммисаари), а затем через 6 лет переселился в Петербург, где записался златокузнецом в приходскую книгу шведской церкви Св. Екатерины и устроился работать в мастерскую своего соотечественника Августа Хольмстрёма. В 1868 году Коллин получил звание мастера, но смог открыть собственную мастерскую на Казанской, № 9, из-за стеснённых обстоятельств лишь через два года.

Ещё со времён работы его на Хольмстрёма (тот также переключился на выпуск изделий исключительно для Фаберже) Карл Густавович заметил незаурядные способности Коллина и предложил дельному финну работать только на него. Он же предложил талантливому златокузнецу повторить творения искусников античных времён. Копирование шедевров прошлого позволяет постичь изнутри технологию изготовления вещей, раскрыть секреты старых мастеров, что всегда обогащает самого ювелира-копииста. Это произошло с самими Карлом и Агафоном Фаберже, так случилось и с Эриком Коллином, по праву вписавшим своё имя в историю прикладного искусства. Его повторения найденных в Причерноморье древнегреческих, или, как их называли ещё, «скифских» золотых украшений вызвали фурор не только в Москве, но и на выставке 1885 года в Нюрнберге, заслужив там первую международную медаль для фирмы. Работы петербургских искусников, как выяснилось, ничуть не уступали по мастерству творениям знаменитого итальянского ювелира Пио-Фортунато Кастеллани (1793–1865), имитировавшего шедевры этрусских златокузнецов.