Волк и голубка - Кэтлин Вудивисс

— Миледи, ваша красота слепит мои глаза и заставляет заплетаться язык. Не могу найти подходящих слов, чтобы выразить, как вы прекрасны.

Искоса глянув на Вулфгара, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Болсгар подталкивает его локтем, Эйслинн призывно улыбнулась юноше.

— Вы так красноречивы, сэр рыцарь, что многие девы, вне всякого сомнения, падут жертвами ваших чар.

Довольный комплиментом, Гауэйн гордо оглядел собравшихся, но тут же поежился, заметив, что к ним присоединился Вулфгар. Рыцарь сразу же осекся и сильно покраснел при виде его вопросительно поднятых бровей.

— Что случилось, сэр Гауэйн? Кажется, тебе больше нечего делать, кроме как любезничать с моей рабыней?

Гауэйн едва не проглотил язык, не зная, куда деваться от смущения. Все последние дни, когда Вулфгар перестал обращать внимание на саксонскую красавицу, молодой человек терзался одной мыслью — не появилась ли у него хотя бы слабая надежда на взаимность.

— Нет, господин, нет, — горячо уверил он. — Я всего лишь воздал должное ее изысканной красе.

Вулфгар сжал тонкую руку Эйслинн и, притянув девушку к себе, широко улыбнулся расстроенному Гауэйну:

— Ты прощен. Но отныне будь осторожен и хорошенько подумай, прежде чем еще раз решиться на подобное. Ты знаешь, ради женщины я и волосом не пожертвую, но из-за этой… могу раскроить твой череп, сэр Гауэйн.

Убедившись, что и молодой рыцарь, и окружающие хорошо расслышали предостережение, Вулфгар отвел Эйслинн к тому месту, где стоял Болсгар. Старик окинул ее восхищенным взглядом:

— Ах, Эйслинн, до чего же ты пригожа! Даже этим старым глазам приятно на тебя смотреть! Я прожил почти шесть десятков лет, но еще не встречал подобной красоты!

— Ты очень добр, господин.

Эйслинн присела перед Болсгаром, но, ощутив взгляд Вулфгара, спросила:

— Ты тоже доволен мной, повелитель? Мой долг во всем подчиняться тебе, но боюсь, мою ничтожную внешность трудно изменить так, чтобы она заслужила твое одобрение.

— Как я уже сказал, не стоит слишком нахваливать рабыню, чтобы она не задирала нос.

Он снова сжал ее руку и усмехнулся, когда девушка ответила ледяным взглядом. Но дрожь пальцев в его ладони выдала, что на самом деле чувствует Эйслинн в это мгновение.

— Ты прелестна, — буркнул он, — и в чем еще заставишь меня признаться?

Она открыла было рот, чтобы возразить, но Вулфгар повелительно поднял руку.

— Хватит! Я устал от твоих бесконечных требований. Дай мне спокойно отдохнуть.

Эйслинн строптиво вырвала руку, отвернулась и подошла к Хэму.

— Здесь затевается настоящее пиршество! Должно быть, гости в самом деле знатные, — пробормотала она, увидев такое многообразие дичи.

— Да, миледи, — согласился парнишка. — Господин заставил нас опустошить кладовые. Да и в кухне готовят все новые блюда.

Эйслинн вновь присмотрелась к Вулфгару. Сегодня он был великолепен в тунике из темно-зеленого бархата, отделанной золотой тесьмой. Короткая алая накидка, ниспадая с одного плеча, доходила до колен. Под туникой была надета простая полотняная рубашка, и Эйслинн вспомнила, с какой любовью шила для пего эту нехитрую одежду. Он был так красив, что в груди девушки проснулась искренняя, неподдельная гордость за человека, с которым она делила стол и постель.

— Эйслинн! — окликнул сзади знакомый голос, и девушка, повернувшись, изумленно уставилась на богато одетого Керуика. На несколько мгновений она оцепенела, но тут же расплылась в сияющей улыбке:

— О Керуик, ты прекрасен!

— Прекрасен? — Керуик решительно покачал головой. — Но это скорее можно сказать о тебе.

— Нет-нет, я не лгу, — настаивала она.

— Как приятно снова быть одетым, как когда-то, — усмехнулся Керуик и потрясение добавил: — Он послал за вещами… специально для меня! Подумать только!

— Кто? — спросила Эйслинн и, проследив за взглядом Керуика, все поняла без слов. — Хочешь сказать, Вулфгар отправил за ними человека в Креган? Ради тебя?!

Керуик кивнул, и на сердце девушки стало еше теплее. Светясь от счастья, Эйслинн извинилась перед бывшим женихом и снова подошла к Вулфгару, на этот раз очень медленно, гадая, что заставило его так поступить. Она нерешительно коснулась его руки, и Вулфгар повернулся, приветствуя ее улыбкой.

— Милая, — нежно шепнул он, стиснув ее пальцы. — Неужели ты сможешь вынести мои причуды?

— Время от времени, господин, но не очень часто, — парировала она. Уголки губ чуть подрагивали. Вулфгар, словно завороженный, не смог отвести от нее глаз, и они замерли, наслаждаясь взаимной близостью и снова испытывая то необъяснимое притяжение, которое неизменно возникало, стоило им оказаться рядом. Однако голос Гвинет грубо ворвался в их грезы.

— Бастард и его потаскуха, — прошипела она. — Вижу, вы вновь нашли друг друга! Чего еще ожидать от простолюдинов!

Болсгар резко прикрикнул на дочь и велел замолчать, но та, не обращая на него внимания, нагло оглядела Эйслинн.

— Такой наряд вполне подошел бы даже королеве, только вот брюхо выпирает!

Эйслинн, не сдержавшись, поднесла руку к слегка округлившемуся животу и тревожно нахмурилась. Вулфгар, помрачнев, проглотил резкий ответ и спокойно объявил:

— Нельзя быть настолько бессердечной, Гвинет. Сегодня я этого не потерплю. Либо относись к Эйслинн с уважением, либо можешь отправляться в свою комнату.

— Я не ребенок! — негодующе охнула Гвинет. — И не собираюсь выказывать почтение шлюхе!

— Да, ты давно уже не ребенок, — согласился Вулфгар. — Но я хозяин этого дома, и ты не посмеешь меня ослушаться. Что скажешь?

Гвинет поджала губы. Светлые глаза сузились, но с языка не сорвалось ни единого слова. Однако, завидев подошедшую Хейлан, она коварно прищурилась и растянула губы в улыбке:

— А вот и наша дорогая Хейлан! Ты, конечно, заметил, что я взяла на себя смелость разделить с ней свой скудный гардероб.

Эйслинн узнала свое розовое платье, как и остальные, присвоенные Гвинет. Хейлан была ниже и полнее Эйслинн, но одежда выгодно подчеркивала ее смуглую красоту. Ободренная последними событиями, вдова ловко втиснулась между Эйслинн и Вулфгаром и, дерзко улыбнувшись, провела пальчиком по его груди.

— Ты сегодня так красив, господин, — пробормотала она.

Эйслинн застыла и гневно уставилась из-под опущенных ресниц в спину Хейлан, испытывая огромное желание вцепиться в темные пряди и наградить вдову хорошим пинком в округлые ягодицы. Пальцы девушки рассеянно играли рукоятью кинжала.

Хейлан слегка прислонилась к Вулфгару, касаясь полной грудью его груди и гладя мягкий бархат, лукаво улыбалась. Голос Эйслинн словно острым ножом разрезал тишину:

— Желаешь, чтобы я удалилась, господин? Я не хочу мешать твоим… утехам.