Звездный табор, серебряный клинок - Юлий Буркин

Когда я лишь заикнулся об этом, дядюшка взвился так, словно в генах у него имеется не заячья, а тигриная составляющая. «Ваше Величество, это невозможно! кричал он. — Мы погубим Вселенную! Такой риск ничем не оправдан! И не пытайтесь уговорить меня!..» И все прочее в этом духе. Но я увещевал его, говоря:

— Дядюшка, припомните-ка, когда ВАМ это было нужно, вы рискнули Вселенной…

— Но мы ЗАБРАЛИ вас из прошлого, практически никакого риска не было! А вы хотите, чтобы мы поступили наоборот — нечто в прошлое ПОДСУНУЛИ…

— А вот и врете, дядюшка! Меня-то вы забрали, но на мое место подложили кое-что другое. Некое тело…

— И на что это вы намекаете? — поджал дядюшка уродливые губы.

— А на то, что эту рукопись можно подложить взамен какой-то другой, равной по объему, рукописи. В издательство. В отдел фантастики. Под именем того автора, чью рукопись мы изымем. И я не претендую на обязательный результат. Я не буду проверять, напечатали ее или нет, и в случае неудачи настаивать на повторении эксперимента.

Дядюшка задумался. Потом нехотя согласился:

— Очень, очень мне все это не нравится… Но, учитывая ваши заслуги… Действительно, жанровое определение «фантастический роман» снимает с нас всякую ответственность и развязывает нам руки. Если книгу прочтет кто-то из ваших близких, он поймет, что все в ней — правда, а если кто угодно другой, он, скорее всего, сочтет ее вымыслом…

— О чем я вам и толкую! Непременно сочтет! — увещевал я. — Вы даже представить себе не можете, дядюшка, как абсурдно должно выглядеть для жителя двадцатого столетия наше сегодняшнее будущее. Оно похоже на все что угодно, только не на реальность.

— Вы знаете хотя бы, где в древней Москве находились издательства фантастики? Сможете показать на карте?

— Не знаю, возможно, и были небольшие специализированные издательства… Лучше я укажу вам самые крупные — ACT, «ЭКСМО», еще парочку, где обязательно есть и отделы фантастики. Крупные издательства я знаю, ведь, поступая на филфак, я мечтал стать писателем… Но только вы, дядюшка, помогли воплотить мою мечту в реальность, — подкинул я ему леща.

Он сделал вид, что не расслышал мои слова, но я не мог не заметить, что от смущения он слегка порозовел. И спросил с нарочитой настойчивостью:

— Если мы подменим чью-то рукопись, не станет ли это абсолютной гарантией того, что ваша напечатана не будет? Например, издатель потребует от автора что-то поправить, а тот устроит скандал на предмет того, что это — не его книга?

— Ну, во-первых, дядюшка, разве это не самый желательный для вас вариант? Во-вторых, я знаю писателей того времени: если гонорар заплачен, они и артачиться особенно не будут — тот это текст или не тот… Наконец, главное: нужно постараться подменить такую рукопись, автор которой живет в провинции. Вероятность провала тогда будет минимальной. И желательно, чтобы он не был знаменитостью.

— Ну знаете, у меня вряд ли появится возможность вникать в такие тонкости. Не так все просто, не так все просто, — пробормотал дядюшка. — Ладно… Я подумаю… Постараюсь что-нибудь сделать…

* * *

Если вы живете в двадцатом столетии и читаете эти строки, значит, он все-таки выполнил свое обещание. Я, кстати, в интересах дела дал дядюшке право изменить название рукописи на заглавие той, взамен которой он ее подсунет. Мое название: «Звездный табор, серебряный клинок», а эпиграфом я поставил строчки из той самой Ромкиной считалочки:

… Тот, кто знает правду,

Тот волк, а не щенок…

Таким образом, эпиграф и заголовок составляют что-то вроде четверостишия… А каково название у книги, которую вы прочитали? Каков эпиграф? Все совсем другое, не правда ли? И совершенно не соответствует содержанию. Теперь поняли, почему? И автором значится, конечно же, не Роман Безуглов-Романов, то бишь я, а кто-то совсем другой, какой-нибудь третьесортный писатель-фантаст? Это само собой разумеется…

Ну что ж, дорогой мой современник и одновременно далекий предок. Привет тебе. И прощай.

Если же ты — житель нынешнего двадцать пятого века, то я искренне надеюсь, что ты, так же как я, оцениваешь мое возникновение в твоем мире как явление положительное. Тебе я говорю: «До свидания».

Юлий Буркин. «Звёздный табор, серебряный клинок»

Когда писатель чувствует, что ему нечего сказать читателю, он начинает петь или декламировать стихи. Благодаря этому он может довольно долго удерживать аудиторию. Вот только к писательскому ремеслу это уже не относится.

Среди любителей фантастики Юлий Буркин широко известен как рок-бард. Его выступления на конвентах, непревзойденное умение рассказывать истории и стремление выпускать свои книги в паре с записями на звуконосителях принесли ему заслуженную славу в фэндоме. Вот только нужно иметь в виду, что читатель знакомится с книгой в одиночку, без авторского надзора.

Неоднократно отмечалось это свойство всей «тусовочной» литературы: лишенная «эффекта присутствия», авторской интонации, силы голоса и аккомпанемента, она сразу жухнет, теряет силу и становится безынтересна. Живая речь погибает в книжном тексте. Именно это произошло в рецензируемом романе. Здесь есть, конечно, некий сюжет, призванный вовлечь читателя в путешествие по страницам. В XXV веке вокруг престола Российской межпланетной империи возникает интрига: одна из фракций, намеренная свергнуть царствующего Рюрика, извлекает из прошлого филолога-барда Романа Безуглова, который оказывается единственным наследником дома Романовых. Его немедленно крадут межзвездные цыгане, и он несколько лет кочует с табором, обзаводясь семьей и наследником — будущим императором. Рюрик оказывается инопланетянином-отщепенцем, и борьба с ним, сплотившая все здоровые монархические силы, завершается неизбежной победой.

Вот только речь не идет об иронии или пародии. Упомянутый сюжет представляет собой всего лишь оболочку для многочисленных стихов, баек и историй из жизни, которыми по воле автора переполнен текст. Рыхлый сюжет выполняет роль конферансье: «А теперь, уважаемые читатели, вашему вниманию предлагается опус № 126!»... Иные фрагменты действительно любопытны — например, рассказ об опере «Чапаев и Пустота» в многозальном театре будущего. Также хочется особо отметить вставные новеллы о звездолетах женского пола, принадлежащие перу А.Богданец. Но большая часть фрагментов откровенно скучна, наивна и годится лишь для застолья. В отсутствие хорошего сюжета и серьезного замысла никакие аттракционы вроде троекратного убийства Семецкого не способны спасти положение. «Самая неказистая моя книжка», — скромно признается автор. По крайней мере — честно.

Источник: Если. — 2002. — № 2.