Земля обетованная - Татьяна Николаевна Зубачева

получил своё. Он получил ожидаемый приказ на порку за промах и неожиданную похвалу:

– А что приказ понял – молодец.

Только тогда он вспомнил, что в каждой машине стоит подслушка, и хозяин на своей вышке слышит каждое их слово. А вечернюю еду готовили на двенадцать, так что он и Чак получили по двойной порции: за себя и за убитых ими. Как было заведено…

…Проверяя себя, Тим поглядел на карту. Нет, всё правильно. А белая ночь – совсем даже неплохо. А тогда…

Тогда они не поняли, что это была не тренировка, а экзамен, выпускной. Правда, и слова такого тогда не знали. Радовались, что дожили. До вечера, до кормёжки. И всю неделю они работали и тренировались уже вдесятером. Хозяина видели редко, работали с недавно привезёнными, два десятка прикупили зачем-то и поставили проредить новичков, выбив некондицию. Тим усмехнулся. Зачем-то?! Теперь он понимает: зачем. Их уже предназначили к продаже. И Грин ездил договариваться с покупателем. Но тогда это им и в голову не приходило. Не могло прийти. Они же дали клятву…

…Вечером в субботу им обычно давали свободное время. И он уже думал о гараже. Что, как всегда, поест – и в гараж. Хозяин их очень редко в это время беспокоил.

– Ну что, парни, сегодня по одинарной? – скалит зубы Кит, складывая тренажёр.

– Ещё не вечер, – огрызается Юп.

– Тебе-то двойная точно не светит, – Чак в шутку несильно тыкает Юпа в обожжённое плечо. – Ну, палёный, стыкнемся? А? На хлеб, а? – и хохочет, когда Юп молча, закусив губу, чтобы не кричать от боли, отходит.

Он тоже молчит. Юпа обжёг он, и не ему заступаться. Чак озирается, ищет, с кем бы стыкнуться. До крови – на хлеб или до двойной пайки – до конца, но желающих рискнуть нет. Они убрали зал и пошли в душ. Душ перед обедом тоже обычен. Если только ничего особого не случится. Но на выходе из душа их встретил хозяин. И велел идти в зеркальный зал. А вот это уже было нарушением режима, да и есть сильно хотелось, но, разумеется, никто даже бровью не повёл: хозяином сказано – ими сделано. Хозяйская воля выше и закона, и обычая. В зале хозяин велел им раздеться и встать у зеркальной стены. Они скинули обычную одежду домашних рабов, которую носили вне тренировок, и выстроились у зеркала. Руки за спиной, ноги расставлены, веки опущены – сейчас они не телохранители, а обычные рабы.

– На случку отберут, – шепнул Джордж.

– Тебя на торги, а Юпа на Пустырь, – сразу ответил Чак.

Ещё кто-то совсем тихо хихикнул. Он промолчал. Куда отберут – туда и пойдёшь. Хозяин оглядел их, велел Саю и Гэбу по меняться местами и снова прошёлся вдоль их строя, заглядывая им в глаза под ресницы. Хозяин это умел, хотя был высоким, не ниже них. Он стоял спокойно, уверенный в себе, что ни в чём не ослушался, так что наказывать его не за что. Да и остальных, пожалуй, тоже. Всю неделю работали и тренировались слаженно и точно. А что новеньких сильно побили и проредили, так это положено, их тоже поначалу валтузили до Оврага. И угадал: наказания не было. Даже наоборот.

– Хорошо, – кивнул наконец хозяин. – Вы хорошие рабы.

И они заулыбались в ответ: такую похвалу заслужить непросто.

– Но до высшей награды вам ещё далеко…

Хозяин остановился, и они дружно облегчённо заржали. Высшая награда – это лёгкая смерть от руки хозяина. Награда наградой, но чем она позже, тем лучше. Переждав их смех, хозяин продолжал:

– Но кое-что вы сегодня получите.

И коротким взмахом руки показал им на лежащие у другой стены свёртки.

– Артур… Дик… Флетч… Чак… Джордж…

Хозяин называл их, и они по одному подходили, брали указанный свёрток и возвращались в строй.

– Тим…

Он выходит. Вот этот свёрток? Да. Тяжёлый…

– Одевайтесь.

Он быстро разворачивает тёмное тонкое одеяло. Полная форма телохранителя. Два ножа, кастет, два пистолета, глушители, обоймы, отмычки, наручники… всё, что положено. Нет только гранат и автомата. Но те выдаются на конкретное дело, а этот набор всегда на нём. Он быстро одевается, размещает на себе оружие, и вот их строй уже иной. Руки в карманах, головы подняты.

– Да, – кивает хозяин, – вы теперь настоящие телохранители, – и улыбается. – Этот вечер и ночь я даю вам. В награду.

Вечер и ночь? Он всю ночь сможет работать в гараже и в мастерской?!..

…Тим усмехнулся. Рано он тогда обрадовался. Ни в гараж, ни в мастерскую он не попал. В зеркальце он оглядел салон: кто спит, кто так сидит и в окно глазеет. Ну, немного уже осталось. И лагерник спит. Андрей Мороз. Ладно, решили – так решили. Хорошо, что парень его не помнит. Лагерей много было, может, они и впрямь тогда разминулись. А тот вечер… да, это был их праздник. Грин уже знал, что продаст их, и наверняка знал кому, вот напоследок и устроил им… праздник… выпускной…

…Обычно в этом зале они учились ресторанной работе. Накрывать, подавать, охранять, нападать, использовать подручные средства. А сегодня-то здесь что? Обещали награду, а вместо неё очередная тренировка?! Входя, он привычно быстрым запоминающим взглядом окинул зал. Так… разгорожен на кабинки-ячейки по кругу, перед каждой стол и два стула, а в кабинке низкий широкий диван… что-то новенькое, такой вводной ещё не было… кабинок десять… работа в синхрон? Столы уже накрыты… тарелки, две бутылки, один прибор… а манекенов нет.

– Это вам, – хозяин широким жестом отправляет их в зал. – Ешьте, пейте, – и ухмыляется, – и всё остальное.

Они, всё ещё недоумевая, разошлись по столикам. Им? Это им? Жареное мясо, настоящие бифштексы, овощи, бутылка виски и бутылка минералки, ещё какая-то еда… это всё им?! Он огляделся. Да, вон Дик уже жуёт, ну, Гэб в жратве всегда первый, а хозяин? Смотрит и улыбается. Значит, и это всё взаправду?! Он сел к столу и налил себе, глотнул. Да, виски. Придвинул поближе тарелку и стал есть, стараясь особо не торопиться: столики расставлены так, что от соседних не дотянутся. Чтобы отнять, придётся встать и подойти, а тут он уже от любого отобьётся. Хозяин хлопнул в ладоши, и они дружно, вскинув головы, оторвались от еды, а Подлиза Кит даже на ноги вскочил, показывая, что готов к работе. Но хозяин звал не их. В зал вошли… спальницы?! Чёрт, настоящие спальницы! И по жесту хозяина подбежали к ним, к каждому.

– Это тоже вам! – расхохотался хозяин. – Каждому на ночь. Всем поровну.