Гомо Сапиенс. Человек разумный - Юрий Чирков

На заре развития электронных компьютеров перед учеными и инженерами остро стояла, увы, слишком знакомая всем проблема – где достать деньги на создание машин. И когда в середине 1947 г. Группа сотрудников Иллинойского университета убедила администрацию выделить средства на разработку и изготовление компьютера, это было немалое достижение. Но выделенная сумма в 110 тыс. долл. оказалась куда ниже той, на которую они первоначально рассчитывали. Один из членов группы, профессор электротехники Артур Л. Сэмюэль, выдвинул весьма любопытное предложение: построить небольшой компьютер и обучить его играть в шашки. Сэмюэль утверждал, что столь небывалый эксперимент в области обучения машин может получить широкую известность, а в результате, быть может, возникнут новые источники финансирования от правительственных и частных организаций, что позволит продолжить работы над основным проектом.

Сэмюэль выбрал шашки, а не шахматы – которые предпочитали последующие исследователи в области, получившей в дальнейшем название «искусственный интеллект», – потому, что правила этой игра намного проще и требуют значительно меньшего объема памяти. «К тому же… следующей весной чемпионат мира по шашкам предполагалось провести в соседнем городке Канкаки, – вспоминал позднее Сэмюэль. – Мы думали, что шашки – простая игра. По окончании состязаний мы намеревались бросить вызов новому чемпиону и обыграть его, что привлекло бы к нам всеобщее внимание. Как мы были наивны!» В те же годы Сэмюэль, мягкий, всегда опрятный человек без малого пятидесяти лет, отдавал все силы преподаванию и, кроме того, руководил лабораторией электронных приборов, которой было поручено разработать элементы для новой машины. Теперь он взял на себя еще одну нагрузку – составление программы для игры в шашки. Это был совершенно новый «материк». Перед первой мировой войной и во время ее Сэмюэль работал инженером-исследователем и в фирме «Белл телефон лабораторис», став общепризнанным авторитетом в области электронных ламп, а компьютеры первого поколения были ламповыми. Но он был абсолютным профаном в программировании. Кстати говоря, он не очень разбирался и в шашках, даже не любил эту игру.

Неудивительно, что чемпионат по шашкам в Канкаки обошелся без участия шашечного компьютера Сэмюэля. Но, работая над провалившимся проектом, Сэмюэль узнал достаточно о компьютерах и программировании, чтобы в расцвете карьеры бросить все и целиком отдаться новой страсти, тому, что впоследствии стало центральным звеном исследований по ИИ – построению машин, способных обучаться на собственно опыте.

Так называемые «умные» системы стали чересчур самоуверенными. Они убеждены, будто знают, что для нас лучше. Но их интеллект ограничен. И это ограниченность фундаментально свойства: машина по определению не может знать все факторы, которые человек учитывает при принятии решений. Это, впрочем, не означает, что нам следует отказываться от помощи «умных машин». В то же время, поскольку машины берут на себя все больше и больше, их нужно социализировать – они должны стать более коммуникабельными и лучше понимать пределы своих возможностей. Только тогда они смогут приносить настоящую пользу. Именно этой теме и посвящена моя книга.

Когда я только начинал над ней работать, я думал, что ключевым в социализации машин является создание более совершенных систем, способных к диалогу. Но я ошибался. Для конструктивного диалога нужны общие знания и опыт. Нужно уметь учитывать обстановку и контекст, предшествующие события, а также множество различных целей и мотивов, которыми руководствуются участники процесса. И в этом, как я теперь понимаю, заключено одно из главных ограничений, не позволяющих современным технологиям полноценно взаимодействовать с человеком. Если даже людям непросто найти полное взаимопонимание, откуда оно возьмется у людей и машин?

Для успешного взаимодействия с техникой нам нужно относиться к ней как к животным. Несмотря на то, что и люди, и животные обладают интеллектом, мы – разные виды, с разным взглядом на мир и разными способностями. Порой мы должны слушаться животных и машин, порой – они нас.

Мировая фантастика очень много писала о том, что грядущий искусственный интеллект вытеснит человека и займет главенствующее место в жизни планеты. Почему-то чаще всего этот переход выглядел как война людей с роботами. Трогательно, как все наивное…

Возможно, на каком-то этапе будет существовать симбиотическая связь между человеком биологическим (правда, генетически модифицированным) и искусственным сетевым интеллектом. Такая же симбиотическая связь, какая существует между человеком и микрофлорой в его кишечнике. Люди не могут жить без микрофлоры, микрофлора не может жить вне человека. Но кто при этом «главный» – микробы или человек?

В следующем симбиозе главными будем не мы, это точно. Главный будет Он.

Значит ли это, что машины победят людей и поставят их себе на службу, будут всячески контролировать? Нет, конечно. Искусственный интеллект будет контролировать человечество не больше, чем вы контролируете свои бактерии в кишечнике. Умный человек о своем здоровье заботится. Планетарный мозг тоже будет заботиться о своих «микроорганизмах» – людях. А мы будем заботиться о Нем, потому что не сможем жить вне Его опеки. Симбиоз!

– Твое имя тут есть? – спросил государь.

– Никак нет, – отвечает левша, – моего одного и нет.

– Почему же?

– А потому, – говорит, – что я мельче этих подковок работал: я гвоздики выковывал, которыми подковки забиты, – там уже никакой мелкоскоп взять не может