Гомо Сапиенс. Человек разумный - Юрий Чирков

Нет, легкость работы оператора – этого настоящего героя эпохи НТР – только кажущаяся. И долго выдерживать такие психофизиологические нагрузки трудно. К 40–45 годам (мнение психологов) у большинства диспетчеров наступает критический возраст, их, накопивших столько опыта и умения, необходимо отстранять от работы, переводить на должности, требующие меньшего напряжения.

А темпы и нагрузки с каждым годом все растут. К примеру, количество приборов в кабине самолета за последние десятки лет увеличились раз в 10, а время, отводимое на выполнение отдельных операций, сократилось в разы (пилот самолета обязан успеть определить положение самолета в условиях видимости земли и дать ему команду за 1–2 секунды!). Немудрено, что в подобных условиях даже простое нажимание на «кнопки» перестает быть занятием увлекательным и необременительным.

По мнению специалистов, судьба операторов становится болезнью века. Возможности людей велики, но не безграничны. Какие бы резервы не таились в человеке, ориентироваться только на них было бы и негуманно и неосмотрительно. Так оператор как бы оказался у последней черты.

Внимательный читатель может рассудить так: «Да, оператору нелегко. Но это – особая профессия, она не для слабых. Остальная же часть человечества может жить спокойно, ей не надо трудиться столь напряженно и самоотверженно…»

И вот тут-то дорогой читатель и ошибается. Нагрузки на мозг, растущие с каждым годом, требования к нему «задевают» нас всех. Здесь никто не «обижен», каждый ощущает, что его подхватил и несет бурный поток научно-технического прогресса, что теперь надо быстрее реагировать, четче рассуждать, ответственнее принимать решения – словом, надо «умственно торопиться».

Представление о том, что мозг человека все чаще пасует перед трудностями, слишком важно. Продолжим этот разговор. Прежде всего отметим естественную (физиологического характера) ограниченность сил мозга. Ну, к примеру, задумаемся, как долго человек может не спать?

В США, где так любят регистрировать и обсуждать всякие диковинные рекорды, и эту проблему не оставили без внимания. Один 17-летний американский паренек бодрствовал 264 часа! Чтобы не заснуть, он без конца становился то под холодный, то под горячий душ. Но, в конце концов, его мысли стали путаться, обнаружились провалы в памяти, он начал запинаться и заикаться, временами терял равновесие.

На одиннадцатый день Ранди Гарднер, так звали юношу, заснул, и сотрудники военно-морского госпиталя, что в Сан-Диего, бросились прикреплять к его телу 19 датчиков, чтобы зарегистрировать все реакции его организма.

Спал Ранди 14 часов 43 минуты. «Мне кажется, что я проспал 70 дней», – заявил новый рекордсмен.

Когда знакомишься с подобными достижениями, удивляешься: всякое тут можно встретить (кто-то рекордно долго мерз при биологически недопустимых температурах, но затем чувствовал себя, как ни в чем не бывало, кто-то без скафандра просидел под водой четверть часа и так далее), но вот рекордов умственной работы что-то не видно. В чем дело? Видимо, в трудности фиксации подобных достижений. Ведь пока ничего не слышно о ваттах мышления, о килограммометрах, затраченных, скажем, на решение арифметических задач.

Не слышно… Иначе математикам давно бы говорили: «Доказательство этой теоремы должно отнять у вас столько-то часов, а потому оплачивать работу вашей головы мы будем из расчета… рублей за час. Если эти условия вам подходят, беритесь за дело».

Нет, интуитивно мы, конечно, чувствуем, что одно задание требует огромных умственных трат, другое – пустячных. Верно. Но точно оценивать эти усилия пока не умеем. Разве что на глазок.

Интересно в этой связи воспоминания российского революционера (первого наркома просвещения РСФСР Анатолия Васильевича Луначарского) про то, что Владимир Ильич Ленин любил говорить о «физической силе мозга» Георгия Валентиновича Плеханова (1856–1918), теоретика и пропагандиста марксизма в России.

А.В. Луначарский (1875–1933) писал: «…я сам слышал от него (от Владимира Ильича Ленина – Ю.Ч.) несколько раз эту фразу и сначала не совсем понял ее. Для меня теперь ясно, что так же, как возможен физически сильный человек, который попросту может побороть вас, побороть бесспорно, положить на обе лопатки, может быть и физически сильный ум, при столкновении с которым вы чувствуете ту же непреоборимую мощь, которая подчиняет вас себе… Физическая сила мозга Ленина, – добавляет Луначарский (он долгие годы вынашивал мечту: написать книгу воспоминаний о Ленине), – превышала физическую силу мозга Плеханова».

Сила мозга. А нужно ли о ней говорить? Ведь ее проявления редки: чаще бросается в глаза слабость нашего органа мышления. Это только кажется, что все нервные клетки заняты выработкой и чеканкой мысли. На деле, считают физиологи, лишь малая часть нейронов имеет к этому отношение.

Головной мозг по весу составляет всего 2 % от веса человеческого тела, однако, в сущности, весь организм работает на этот орган, стремясь обеспечить его всем необходимым. Казалось бы, при таком повышенном внимании мозг должен работать, как заведенные часы, без малейших перебоев. Не тут-то было! Даже незначительные отклонения биохимических или физиологических параметров легко разлаживают его работу.

Чуть снизился уровень глюкозы в крови, чуть меньше поступило в мозг кислорода, чуть больше шлаков и токсических веществ образовалось в нейронах и синапсах и… сразу же резко снижается продуктивность умственного труда. А если нелады, нарушения в обмене веществ более значительны, работоспособность мозга может и вовсе упасть до нуля.

Существуют естественные и непреодолимые пределы усвоения знаний, полноценного владения ими. Наш «сахарный котел» (намек на то, что мозг питается глюкозой) имеет строго ограниченные возможности, считают некоторые ученые.

Все чаще можно прочесть заявления вроде того, что появилось однажды в воскресном выпуске газеты «New York Times». Там сообщалось: «Профессор психологии Гарвардского университета предупреждает, что к 2000 году возможности человеческого мозга воспринимать информацию могут оказаться исчерпанными… Быть может, наименее способные из нас, – говорилось далее, – в каком-то смысле уже близки к этому пределу, потребность же в тех, кто все еще в состоянии справляться с современным уровнем сложности, все время увеличивается».

А кибернетики пока пытаются подсчитать, на что способен не только человеческий мозг, но и вообще мыслящая материя, какова бы ни была ее конкретная организация. Разумные существа не человеческой природы? На этот счет имелось интересное высказывание известного советского математика академика Андрея Николаевича Колмогорова (1903–1987). Он был категорически не согласен с писателем-фантастом Иваном Антоновичем Ефремовым (1908–1972), будто бы «все совершенное похоже друг на друга». Поэтому-де у высокоорганизованных существ обязательно должны быть два глаза и нос, хотя, быть может, и другой формы. «В век космонавтики, – писал Колмогоров, – нам, возможно, придется столкнуться с другими живыми существами, весьма высокоорганизованными и в то же время совершенно на нас непохожих… Почему бы, например, высокоорганизованному созданию не иметь вид тонкой пленки-плесени, распластанной на камнях?..»