Николай Байбаков. Последний сталинский нарком - Валерий Викторович Выжутович

не затрагивало. У иного выражение лица было таким, будто испытывал он надоедливую зубную боль. Другой слушал, пробуя на зуб дужку очков, а в глазах читался испуг: “Как бы чего не вышло”, хотя поднятые докладчиком вопросы огромного практического значения касались именно его ведомства».

В поддержку фирмы Хинта выступил председатель экспертной подкомиссии академик Ениколопов. Он подтвердил, что дезинтеграторная технология имеет большие перспективы. Похвально отозвался об этой технологии и зампред Пермского облисполкома, рассказав, что в г. Чайковском из силикальцита построены 700 тысяч квадратных метров жилья, а также целый ряд промышленных предприятий.

«Из всех выступивших на коллегии лишь представитель Министерства строительных материалов высказал отрицательное отношение к силикальциту и технологии его изготовления, — рассказывает Байбаков. — Я уже знал, что между Хинтом и самим министром возникли какие-то непонятные противоречия, но не придал этому выступлению особого значения».

В итоге было принято решение поддержать дезинтегра-торную технологию. Поддержка была оформлена постановлением Госплана СССР. Отделам Госплана поручалось изучить предложения СКТБ «Дезинтегратор» для более широкого использования бесцементной технологии в народном хозяйстве и учесть их при подготовке проектов годовых планов на 1982–1985 годы и перспективного плана на период до 1990 года. Сводному отделу науки и техники надлежало в трехмесячный срок подготовить и представить руководству Госплана СССР предложения о развитии материально-технической базы СКТБ «Дезинтегратор».

«Хинт был окрылен успехом, — вспоминает Байбаков. — Уезжал он из Москвы с самыми радужными надеждами, не подозревая, что вскоре против него как руководителя СКТБ “Дезинтегратор” будет возбуждено уголовное дело по фактам деятельности, которая в то время считалась незаконной. Когда мне об этом доложили, я тут же позвонил в Таллин секретарю ЦК компартии Эстонии Вайно.

— Послушайте, что вы делаете? В чем он виноват? — спросил я.

— Следствие подтверждает растрату.

— Мы обсуждали на коллегии деятельность СКТБ. Приняли решение. Технология его очень интересна и обещает большие экономические выгоды государству. Отнеситесь к Хинту внимательно.

— Не защищайте его, Николай Константинович. Контрольные органы проверили: он разбазаривал средства, хищениями нанес вред государству, а потому заслуживает наказания».

Вмешательство Байбакова не дало результатов. Позже ему стало известно, что Хинт обратился с телеграммой к тогдашнему секретарю ЦК КПСС Кириленко: «…в последнее время в Эстонии меня всячески пытаются скомпрометировать, обвинить в несовершенных преступлениях, довести дело до суда… Прошу содействовать в срочном разборе всего материала в Генеральной прокуратуре СССР в Москве».

В Генпрокуратуру СССР дело не передали. Вместо этого по настоянию эстонской прокуратуры в Таллин был направлен следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Т. X. Гдлян. «Предъявленные Хинту обвинения отвечали духу того времени и пониманию буквы закона, — с горечью отмечает Байбаков. — Содеянное было расценено следователем как хищения в крупных размерах. В результате Хинт был осужден на 15 лет».

Вернемся теперь к той правдинской статье, в которой Байбаков был выставлен чуть ли не сообщником расхитителя и мошенника, да к тому же обвинен в получении взятки. Возмущенный до крайности, он позвонил главному редактору «Правды» В. Г. Афанасьеву. Тот сказал: «Меня не было при верстке статьи… Дело Хинта передано товарищу Чебрикову [председателю КГБ. — В. В.]. Мы привлечем автора к ответственности за клеветническую публикацию».

После разговора с Афанасьевым Байбаков захотел выяснить, кто водил пером автора статьи. «Правда» есть «Правда», в ней подобные публикации «просто так» не появляются.

В статье утверждалось, что, когда на Хинта завели уголовное дело, он выехал в Москву искать защиты у председателя Госплана СССР и вице-президента Академии наук: те высоко ценили его изобретение. Действительно, Хинт надеялся на поддержку этих людей. Но, как удалось выяснить Байбакову, по прибытии в Москву Хинт отказался от своего намерения. Он здраво рассудил: к нему как изобретателю претензий нет, речь о хищении и мошенничестве, поэтому не стоит ставить в неловкое положение ни вице-президента АН СССР, ни председателя Госплана.

Статью «Перевертыши» обсудили на коллегии Госплана. И в редакцию «Правды» ушло письмо: «В статье Халина необоснованно смешиваются вопросы противоправных действий руководства СКТБ “Дезинтегратор” с результатами внедрения дезинтеграторной технологии. Технологию эту мы защищали и по-прежнему считаем нужным внедрять ее в производство».

Официальный ответ Госплана не был опубликован. Зато вскоре появилась новая статья того же автора, содержавшая отклики на его первую публикацию. Поскольку материалы центральной печати, а тем более «Правды», считались «истиной в последней инстанции» и не подлежали опровержению, то и отклики на статью «Перевертыши» были того же толка. Ученые, директора заводов, изобретатели «писали» в газету (организовать нужный отклик на публикацию в те времена не составляло труда) о внедрении дезинтеграторной технологии как о «средстве наживы нечистых на руку дельцов».

Статья в «Правде» порушила зарубежные связи «Дезинтегратора». Раньше препарат АУ-8 буквально цистернами закупался Австрией, за что СССР в общей сложности получил около 3 миллионов долларов. Кроме того, были подписаны контракты между «Лицензторгом» и фирмой «Десро» на право продажи препарата АУ-8 во всех странах мира (за исключением скандинавских), по которым Советский Союз должен был в течение пяти лет получить 17,5 миллиона долларов. Но по-еле газетных публикаций «Десро» отказалась от контракта. А руководители фирмы «Дези» Ханнеман и Гейлакер заявили, что в связи с публикацией статьи «Под крылом покровителей» и последующих материалов в западногерманских газетах они получили ряд писем от своих клиентов, выражающих сомнение в эффективности дезинтеграторной технологии. Было также заявлено, что эти публикации стали для их фирмы антирекламой. Прекратило свое существование и совместное советско-австрийское предприятие «Дессим».

А как же дезинтеграторная установка, которую «чиновно обласканный Хинт» в знак благодарности отправил председателю Госплана? Байбаков отверг обвинение риторическим вопросом: «Спрашивается, зачем же Хинту одаривать меня подношением стоимостью в 7 тысяч рублей, тем более что миниатюрная дезинтеграторная установка ДК-16Е, весом в полцентнера, вряд ли применима в непроизводственных условиях?»

Более категорично о статье «Перевертыши» высказались работники «Дезинтегратора». На совместном собрании партбюро, профкома и совета трудового коллектива они приняли открытое письмо главному редактору «Правды» В. Г. Афанасьеву. В нем, в частности, говорилось: «В. Халин пишет, что И. Хинт подарил Н. Байбакову миниатюрную дезинтегра-торную установку стоимостью 7 000 рублей. Утверждаем, что Н. Байбаков не получал никакой дезинтеграторной установки. Здесь мы снова имеем дело с ложью и публичным оскорблением Н. Байбакова. Сообщаем, что на выставку в Госплане СССР в начале 1981 года были отправлены выполненный из оргстекла макет дезинтегратора и промышленный дезинтегратор типа УДА-5 в натуре. После окончания выставки первый из них возвращен в Таллин и находится сейчас в НПО “Дезинтегратор”, а второй был передан на основании соответствующего хоздоговора в НПО “Норпласт”, где он работает до настоящего времени».

В 1985 году судебная коллегия