Оборона Одессы. 1941. Первая битва за Черное море - Анатолий Юновидов

Начальник штаба Одесской ВМБ базы позвонил на командный пункт 421-й СД, где в это время находились командующий ООР Жуков и командир ОВМБ Кулешов, и доложил обоим адмиралам о повреждении эсминца, на что Жуков ответил:

«Мы все видели сами. Шестакову[401] указано на слабое противодействие пикировщикам. Отдано распоряжение смену истребителей производить обязательно в зоне патрулирования над кораблями». А Кулешов сообщил что выезжает в авиаполк, а оттуда в гавань, чтобы лично оценить состояние «Безупречного».

Однако командование полка даже после визита контр-адмирала не смогло предпринять никаких действий, способных изменить ситуацию, Противник одновременно с налетами на эсминцы стал активно бомбить и гавань, возможно, надеясь добить в ней поврежденный «Безупречный».

Полк вместе со всеми полученными подкреплениями не имел больше 50 машин, часть из которых была неисправна, и выделить на прикрытие эсминцев какие-то дополнительные силы он уже просто не мог.

Передав «Безупречный» буксирам у входа в порт, «Беспощадный» вернулся в район высадки и около 17 часов был направлен обстреливать понтонную переправу через Большой Аджалыкский лиман.

Местность была ровной, погода во второй половине дня установилась ясная, и отлично просматривавшаяся переправа являлась удобной целью. Командир «Беспощадного» Негода решил, что можно обойтись без пристрелки, и действительно, уже первый залп лег возле узкой ленты понтонного моста в самом центре лимана.

После повреждения «Безупречного», по приказу командования базы командир «Беспощадного» Негода, как и командир «Бойкого» Годлевский, доложил в штаб базы, что приняты дополнительные меры по отражению возможного воздушного налета. На мостике «Беспощадного» были расставлены еще три наблюдателя, которые должны были следить только за воздухом и докладывать командиру корабля о появлении самолетов в своих секторах и сообщать непосредственно командиру об их последующих действиях.

Но последующее развитие событий показало, что все предпринятые на «Беспощадном» меры носили чисто формальный характер.

Комиссар корабля Бут, предчувствуя легкую добычу, решил устроить из разгрома переправы маленькое шоу и приказал включить радиотрансляцию переговоров с корректировочным постом на берегу. На ЧФ в 1941 г. подобное практиковалось часто. При удачном обстреле береговых целей, когда не было дуэльной борьбы с артиллерией противника, не мешала авиация, а цель была легко досягаема, часто включали трансляцию с боевых постов для поднятия морального духа экипажа. Корректуры с берега шли самые подходящие: «Бьете в цель. Прибавьте огонька!». «Снаряды ложатся хорошо. Больше один, право два. Дайте еще огня!» «Хорошо! Мост разорван. Фашисты плавают в лимане! Больше огня!»

В паузах между корректурами комиссар начал пояснять морякам значение происходящего:

«Переправа разрушена. Значит, немцы отрезаны, им ничего не остается, как сдаваться в плен. Они хотели побывать в Одессе. Что ж, их желание сбылось. Они пройдут по Одессе, пройдут строем, но только под охраной наших бойцов».

Постепенно Бут увлекался все больше, и после его комментариев все чаще и чаще на боевых постах стало раздаваться громкое «ура». Бой постепенно стал превращаться в митинг. И комиссар начинал комментировать все более красочно:

«Вы представляете, какой подъем будет у жителей Одессы, когда они увидят сотни пленных гитлеровцев! Надо бы побольше поводить по Одессе этих вояк. Пусть на них смотрит народ. И пусть сами немцы увидят, в какую пропасть завел Германию Гитлер!»

Неожиданно выступление комиссара было очень грубо прервано оглушительным свистом.

Свистел сидящий верхом на торпедном аппарате торпедист Сутырин.

Опытный торпедист, не имея работы у торпедных аппаратов, входящий по боевому расписанию только в аварийную партию и не обязанный следить за воздухом, не обращая внимания на трансляцию со своей не очень удобной (даже верхом на торпедном аппарате) позиции и не имея бинокля, все время зорко наблюдал за небом.

И теперь он, заложив в рот два пальца, свистел что есть духу, свободной рукой показывая в сторону горизонта. Оттуда, один за другим, увеличиваясь в размерах, приближались пикирующие бомбардировщики «Ю-87».

А наблюдатели за воздушными секторами и дублирующие их по боевому расписанию сигнальщики увлеченно слушали комиссара…

Хороший свист, как вспоминал командир лидера «Ташкент» Ерошенко, способен перекрыть даже грохот крупнокалиберных пулеметов. Сутырина услыхали на мостике и наконец объявили воздушную тревогу.

Как сосчитали на постах управления огнем, к кораблю приближались 26 пикировщиков, тогда как практика показала: чтобы утопить эсминец, вполне достаточно и девяти.

Берег продолжал требовать огня, но эсминцу было уже не до переправы. Прекратив стрельбу, «Беспощадный» со всей возможной прытью, максимальным ходом направился к «Бойкому», чтобы рассредоточить бомбардировщики и уплотнить зенитный огонь.

Это до какой-то степени удалось, но 5 «юнкерсов» направились к «Бойкому», чтобы не допустить сосредоточения огня. «Беспощадный», успев набрать нужную скорость, открыл огонь по самолетам и начал маневр уклонения. Зарываясь носом в собственный бурун, эсминец описывал максимально крутую дугу.

Первый заход «юнкерсы» делали по очереди, заходя сзади по курсу корабля. Не полагаясь в такой ситуации на скорость, Негода, напротив, притормозил и применил классический маневр уклонения транспортных судов: уход от точки сброса.

Наблюдая за первым «юнкерсом», Негода выждал, когда от него отделились бомбы, падавшие прямо по курсу, и резко переложил ручки машинных телеграфов на задний ход.

«Юнкерс», бомбивший с высоты в 700 м сбросил сразу три бомбы, одна из которых разорвалась на курсе, а две другие — близко от него по сторонам, но все три впереди корабля.

Второй и третий «юнкерсы» поступили так же, остальные стали экономнее и приберегали боезапас, кидая бомбы уже по одной-две.

Пока эсминец увертывался от 20-ти заходивших по одному и по двое сзади самолетов, на помощь к нему подоспела прикрывавшая корабли группа истребителей капитана Елохина. Кинувшись навстречу строю пикировщиков, они атаковали его середину.

«Юнкерсы» шарахались от них в разные стороны, сбиваясь с боевого курса. После появления истребителей пикировщики изменили тактику. Невольно им пришлось рассыпаться на группы, и теперь они атаковали группами с двух-трех направлений одновременно, сбрасывая бомбы только с высоты не боле 300 м и при подходящем случае обстреливая надстройки из пушек и пулеметов.

Во время одного из таких заходов, когда «юнкерсу» удалось дать очередь по мостику, чуть не погиб командир корабля. 1-й помощник капитан-лейтенант Кабистов успел оторвать его от ручек машинного телеграфа и затолкнуть под выступ командно-дальномерного поста, после чего машинный телеграф был разбит пулями.