Эшафот забвения - Виктория Платова

– Это только присказка, – вклинился Костя, – всясказочка будет впереди. Давайте горло прополощем, чтобы Борьке сподручнеерассказывать было. Видишь, как сукин сын работает, за две недели историю нарыл!Предложи сюжет своему гению, если, конечно, он из этой истории выберется…

Мы снова выпили водки, и Борис продолжил:

– Словом, все это тлело до сегодняшнего дня.Александрова, всеми позабытая, жила в своей маленькой квартирке в Москве.Бергман, всеми позабытая, жила в богадельне под Москвой. И ни разу они невстречались. А тут объявился ваш гений Братны с конкурсом на должность старойактрисы. И все началось! Для полноты картины введем еще два персонажа: гримершугруппы Ирэн и ее нынешнего мужа, студийного обувного мастера Яшу Кляузера. Яшабыл племянником старухи Бергман.

– Да, я знаю, – машинально сказала я.

– Тем лучше. Так вот, едут они в богадельню кединственной родственнице, и эта корова Ирэн на нашу с вами голову забывает тамсумку со сценарием. Старуха, не отличающаяся особой моральной чистоплотностью…

– Как и все здесь присутствующие, – хохотнул Лапицкий –..не отличающаяся особой моральной чистоплотностью, в эту сумку лезет и читаетсценарий. Сценарий повергает ее в умиление, и она требует от Ирэн, чтобы тасвела ее с режиссером. Ирэн говорит ей, что актриса уже утверждена, и можнотолько представить себе, что испытала Бергман, когда узнала, что в главной ролибудет играть ее старая ненавистница Александрова.

– Пришлось вызвать “Скорую”, иначе старуха могла простоумереть, – сказала я, – Ирэн мне об этом рассказала.

– Нам тоже, – добавил Костя. – Даже упрашивать долго непришлось. Пара наводящих вопросов, три таблетки валидола, ну и пригрозилисоответственно. Ведь Ирэн о чем-то догадывалась с самого начала…

– В общем, старуха не умерла, – Борис повысил голос, имы замолчали, – а все-таки добилась от Ирэн, чтобы та устроила ей встречу сБратны. Братны Бергман понравилась, но не настолько, чтобы менять актрису. Такон ей и сказал. Можете представить ее душевное состояние – и здесь спустястолько лет эта сука Александрова ее обошла. Смириться с этим было невозможно.От все той же сердобольной Ирэн она получает пропуск на студию и шастает тампочем зря, подглядывает, подслушивает, исходит желчью. Никого не можетзаинтересовать чинная старушка, мало ли какие типы шляются по студии. Это жепроходной двор… Думаю, что именно в это время Бергман пришла в голову безумнаямысль убрать ненавистную конкурентку таким варварским способом. Но мужниного“ТТ” под рукой уже нет, и она решает прибегнуть к инструментам родственника.Кстати, сам Кляузер подтвердил, что примерно в это время у него пропало кое-чтоиз инструментов. Словом, в искомое время она оказывается в нужном месте изакалывает Александрову самым беспощадным образом, что, в общем-то, понравиласьрежиссеру. Таким образом, она убивает двух зайцев: получает роль и навсегдаизбавляется от женщины, которая сломала ей жизнь. А никому и в голову не придетподозревать старушку – божий одуванчик. Ну, кое-кто заподозрил сразу – я имею ввиду Ирэн и ее мужа. Они-то как раз были в курсе бсргмановской ненависти. Но,естественно, сор из избы выносить не решились.

– Уж не они ли убрали добрую тетушку, чтобы та ещебольших глупостей не натворила? – спросила я.

– Да нет. Тут все сложнее. Тут добавляется ещенесколько персонажей: директор съемочной группы Кравчук, гениальный режиссерБратны и ассистент по актерам Ева. Именно Ева находит тело убитой в гримерке.Но шума не поднимает – по каким-то своим причинам, – Борис многозначительнопосмотрел на меня, – а просто тихонько сообщает об этом режиссеру. Режиссертоже не поднимает шума, и тоже по каким-то своим, вполне уважительным причинам,думаю, ты нам об этом еще расскажешь… Так вот, милицию он не вызывает, авызывает своего директора, отставного чекиста, который непонятно каким образомприбился к кино… Ну, об их теплой беседе в гримерке мы со временем узнаем изпервых уст, правда, Ева? Но думаю, общий безумный пафос Братны сводился к тому,что нельзя вешать убийство на группу, потому что это подорвет съемочный процесси вызовет нездоровый ажиотаж, начнутся перекрестные допросы, таскание людей поприсутственным местам и прочие прелести рутинной работы следователя… Словом,предавать убийство огласке нежелательно. Безумная идея, правда? Но затемпроисходит еще более безумная вещь: все присутствующие соглашаются с этойидеей. Ассистент режиссера – единственное слабое звено, ее никто по-настоящемуне знает… Но думаю, она была достаточно убедительна. Так убедительна, что дажестарая лиса Андрей Юрьевич Кравчук ей поверил…

Да уж, поверил, я вспомнила “девятку” на обочине уКольцевой, забрызганный кровью Бадри салон, отчаянный крик Митяя: “Беги!” ипистолетные выстрелы…

– Думаю, что после принятия такого экстравагантногорешения слабую женщину отправили домой, приставив какого-нибудь паренька навсякий пожарный… Как говорится, доверяй, но проверяй…

Я с уважением посмотрела на Бориса Клепикова, “светлаябашка”, ничего не скажешь. Вот только “паренька” больше не будет, не хваталотолько расплакаться…

– Так, Ева?

– Да. Приблизительно. – Я с трудом справилась снепослушными губами.

– Я же говорил, гений сыска! – Лапицкий хлопнул Борисапо плечу.

– Ну а дальше мы кое-что узнали от нашего общегознакомого, молодого и очень перспективного артиста Владимира Чернышева.Талантливый малец, ничего не скажешь.

– Точно, мальчишка первый раскололся, – добавил Костя,– даже делать ничего не пришлось. При виде третьего трупа он впал в такуюистерику, что пришлось его водкой отпаивать. Словом, в его изложении этовыглядело так. Той же ночью, когда убили Александрову и вы пришли кджентльменскому соглашению в гримерке, Братны выделил Володеньку, который всевремя сшивался в опасной близости от режиссера: обычной синдром начинающихактеров, ну а с такой личностью, как Братны, и сам Бог велел. Группу Братныотпустил сразу же, а вот Володенька остался, потому что всегда оставался.Тут-то Братны и поставил его первым пунктом плана: предложил оказать маленькуюуслугу группе, но никому об этом не распространяться. Словом, он предложилЧернышеву сыграть роль старухи Александровой, тем более что они были одногороста и примерно одной комплекции. Чернышев клялся, что никакого трупа он невидел и даже понятия о нем не имел. Здесь я склонен ему верить. Но, в любомслучае, Братны его уговорил, это же чистая бестия. И потом, Чернышев почитал засчастье быть хоть чем-то полезным Братны. Тем более дело касалось актерского мастерства.Чернышеву вручают старухину верхнюю одежду, включая капор и муфточку, отдаютсумку, натягивают на лицо платок – и Чернышев в сопровождении Кравчука и еготелохранителя – это уже установлено – движется в сторону проходной, полностьюимитируя походку старухи и все ее обычные телодвижения. У проходной происходитфигура узнавания, Чернышев даже прощается с вахтершей, потому что имеет явныесклонности к звукоимитации. Действительно, талантливый парень. Его отвозят наквартиру старухи, там машину и псевдо-Александрову, слава Богу, видитдворничиха. Он открывает дверь ключами из сумочки и остается там до одиннадцатиутра – по договоренности с Братны. Затем выходит с продуктовой сумкой на улицу,стараясь, чтобы общий абрис фигуры видело как можно больше народу, сворачиваетза угол, проходит несколько кварталов, а там его уже ждет машина Кравчука. Делосделано. Теперь можно как по нотам разыграть исчезновение, что и делается.Чернышев, конечно, мучается, но молчит, потому что дал слово Братны, в которогопросто влюблен. И потом, он понимает, что от Братны зависит вся его будущаякарьера кинозвезды. Потому что попасть в двадцать два года на Каннскийфестиваль, который ему корячится так же безусловно, как и вышка серийномуубийце, – это неоспоримый аргумент. Это будет держать рот на замке прочнеелюбых денег и любых угроз. Конечно, он понимал, что дело тут нечисто, особеннокогда на следующий день узнал об исчезновении Александровой в той самой версии,которую задумал Братны. Но закрыл на это глаза и на первом этапе кое-какдоговорился со своей еще не совсем уснувшей совестью.