Заговор - Александр Мокроусов

меня ваша химия не выйдет, я ваш. Так, на хрена вы мне эту демонстрацию в тюрьме сделали? — Тут уместно чуть истерики в голос добавить, но самую чуточку, на грани заметности, Григорий увидит и опознает ее, вон как глазами меня сканирует. — Если вы уже получили меня, то зачем эти дополнительные закрепления материала? Я ведь могу не согнуться, а сломаться. — Необходимо отыграть стратегию того, что моей главной задачей является дальнейшее физическое благополучие. — Вы крысу в угол загоните, и посмотрите, что будет. Любое существо, загнанное в угол, перестает адекватно воспринимать угрозу. Вы же умные люди, — я обвел взглядом сидящих напротив меня Титова и доктора, — вы не могли не просчитать, что при излишнем давлении я перестану рассуждать логически и уйду в противостояние. Так на хрена же вы мне это устроили?

Иван Сергеевич взглядом спросил у Титова разрешения и произнес:

— Максим, я обязательно отвечу на ваш вопрос, но вначале уж будьте любезны, удовлетворите мое любопытство, так сказать профессиональный интерес. Как вам черт возьми это удалось? Как вы смогли построить такую бизнес махину, «Максим»?

— Я рано встаю.

— Ха ха, а серьезно, я же вас изучал, у вас не было ни административного ресурса, ни начального капитала, ничего.

Красиво, профессор хочет сбить мой накал, успокоить меня разговорами обо мне. Ну, кого же не расслабит просьба рассказать о своих успехах? Ладно, надуем щеки от гордости, залезем на табурет и расскажем стишок:

— У меня не было выбора. У меня есть характер и воспитание. Это только кажется, что проходя мимо старушки с тяжелой сумкой у мужчины есть выбор, помочь или нет. На самом деле у мужчины выбора нет. Так и у меня. Есть возможность — я ее использую. Услышал, что за даром сдается в аренду помещение возле большого офисного центра, взял и начал в нем сам готовить, сам по ночам закупал продукты, сам столы собирал потому что так дешевле было.

Я как бы в задумчивости пригубил ром. Последовала пауза, никто ничего не говорил. Ну нет, так дело не пойдет. Я и в лучшие времена на переговорах больше слушаю, мне давно никого ни в чем убеждать не нужно. Человека вообще не нужно ни в чем убеждать. Это не эффективно. Человек сам должен прийти к нужному вам выводу, вот тогда он, искренне веря в то, что это его идея, примет ее и станет ее апологетом. Тогда он сам ее обоснует и будет воплощать, оберегая как собственное дитя. Мои менеджеры даже проходят специальный курс, «От детрактора к промоутеру», где их учат незаметно подводить недовольных клиентов к мысли, что они всем удовлетворены. А для направления беседы в нужное русло эта самая беседа должна быть. Люди любят говорить, нужно их слушать и направлять куда следует.

— Так все же, скажите, почему вы не отпускаете меня? Зачем держать меня тут, если я в любом случае сам буду к вам приезжать раз в двое суток? — Я как будто в растерянности смотрел на своих визави.

— Ты, Максим, оперируешь тремя измерениями, забывая о четвертом. — Чуть снисходительным тоном начал Титов. — Ты ищешь в системе координат длина-ширина-высота. Но забываешь о времени. А время в нашем случае — ключевое измерение.

— Григорий Семенович, позволь я нашему гостю объясню. — Иван Сергеевич поддернул манжеты рубашки так, чтобы запонки не прятались в рукавах пиджака. — Максим Александрович, как вы считаете, какое животное самое опасное на свете?

— Риторический вопрос. Учитывая вашу специализацию вы не иначе как на человека намекаете.

— Верно, но не просто на человека. Индивид он слаб. Роль личности в истории оставим Василию Аксенову с его «Островом». Хотя ваш ответ вполне логичен. Вы вероятно в Европе живете больше, чем дома, я прав? Вообще эта ошибка характерна для западной культуры. У них фокус внимания направлен на индивида, на отдельную личность, потому у них и развиты так личная свобода и права граждан. А мы азиаты. Азиатская, или восточная культура, оперирует понятиями общества и государства в целом. И у нас личность подчинена обществу, а не наоборот. В случае конфликта, конечно при условии равных технологий, восточная культура всегда победит западную. Мы победим. Если не умением, техникой или технологиями, то хотя бы просто количеством. Мы готовы бросить в бой сто процентов населения. И мы готовы принять в жертву жизнь семидесяти пяти процентов. Ради блага выжившей четверти. Такую математику победить нельзя.

Профессор умолк и начал накладывать себе в тарелку закуски. Судя по поведению, он высказал мысль и продолжать речь не собирается.

— Ей, уважаемый, вы отличный оратор, но я, вероятно, ужасный слушатель. Вы на мой вопрос не ответили, да и на свой тоже. У вас в голове что, колесо со случайными темами? Как в «Поле чудес»? Сейчас выпал сегмент с мыслью о роли индивида в различных культурах?

— О, какая остроумная шутка, я прям порезался. — Иван Сергеевич ухмыльнулся. — Не торопитесь, Максим, на все вопросы отвечу. Толпа в триста человек — вот самое опасное животное. А если это животное состоит, в верных пропорциях, из женщин, стариков и молодых мужчин, то это животное не остановить. Для остроты можно в эту толпу добавить одну-две, не больше, белокурые девочки, лет пяти максимум семи. Идеально, чтобы они в руках мишку плюшевого держали. Мы знаем, как приручить это животное. Стадный инстинкт помноженный на ощущение анонимности. Конечно все они чуть-чуть пострадают, кого-то, человек сорок, с ними в идеале одну из девочек, даже застрелят полицейские, но жертвы неизбежны.

Ого, я флэш рояль на маньяках собрал. Титов, врач, политолог, казачий атаман, священник. Зиму не считаем, это придаток Титова, его тень. И алкаша из администрации, в чьем кабинете мне довелось очнуться, тоже в расчет не берем, он человек-функция, прокладка. Итого пятеро. Эти люди не виноваты. Они больны. И с такими диагнозами не лечат. С такими диагнозами нужно уничтожать. Еще глоток рома. Нужно чуть потупить, пусть мне разжевывают, глядишь, что-то сверх того, что планировали выдать скажут.

— Ну вы социолог, вам виднее. Но я все еще теряюсь, как я та тут, с этим вашим страшным трехсотголовым монстром связан? Вы мне роль укротителя сватаете?

— А кто сказал, что это животное укрощать нужно? Оно прекрасно в своей ярости. Создать такое животное — заветная мечта любого социолога. Эта задача далеко не каждому по плечу. Я могу такую толпу за десять-пятнадцать дней создать. Для этого у меня, — взгляд на Титова, — простите, у нас, для этого инструментов достаточно. И вы, Максим Александрович, совершенно к