Белая гардения - Белинда Александра

В животе неприятно кольнуло. Еще одно воспоминание всплыло в памяти, как обломок затонувшего корабля, появившийся из морских пучин. Оно никак не сочеталось с приятным утренним ветерком с моря и тем ощущением полного счастья, которое я испытывала всего мгновение назад. Другой день, другой город, другое консульство… «Я ищу своего мужа». Звуки далекой канонады. Ужас в глазах людей, набившихся в коридоры. «Прошу вас, не беспокойтесь, у нас тут полнейший хаос». Китайские древности и книги, частично запакованные в коробки. Фотография мужчины, которого я любила. Мрачный изгиб рта Дэна. «Аня, это ваш муж? Дмитрий Любенский?» Готовый к отплытию корабль в порту. Из трубы валит дым. «Господи, Аня!» Дэн, который одной рукой держит мой багаж, а другой сжимает локоть, чтобы я не упала. Руки, вцепившиеся в бумаги. Ноги, подкашивающиеся от перенесенного потрясения. «Поверьте, когда-нибудь вы будете рады, что не носите фамилию этого человека».

Аня.

Мутные воды реки снова превратились в голубую поверхность гавани.

— Аня.

Ирина вышла на балкон и протягивала мне тарелку с яичницей и беконом.

— Который час? — спросила я, обернувшись к ней через плечо. Улыбка исчезла с ее лица.

— Аня, — снова позвала Ирина, и я заметила, как потемнели ее глаза. — Почему ты плачешь?

К счастью, оказалось, что американское консульство в Сиднее не имело ничего общего с тем, которое находилось в Шанхае, за исключением звездно-полосатых флагов, вывешенных при входе. Интерьер, отделанный кожей и деревом, был выдержан в деловом стиле. Охранники в форме стояли с важными и серьезными лицами. Здесь не ощущалось стремления к роскоши, как в подобном заведении в Шанхае. Дэн Ричардс уже ждал меня, сидя в кресле. Закинув ногу на ногу, он читал «Дейли телеграф». Сложенная пополам газета полностью закрывала его лицо, но я определила, что это был он, по рыжим волосам, торчащими над газетой, и длинным тонким ногам.

Я подкралась к нему и опустила сверху на газету руку.

— Нужно читать мою газету, а не конкурентов, — сказала я.

Дэн опустил газету и поднял на меня глаза; на его лице расцвела улыбка.

— Аня! — воскликнул он, вскочил с кресла, обнял меня за плечи и поцеловал в щеку. Дэн совсем не изменился и, как и раньше, был похож на большого мальчишку, хотя и стал уже отцом двоих детей. — Аня! — снова крикнул он. — Ты прекрасно выглядишь!

Охранники и регистратор покосились на него, недовольны, тем, что он нарушил спокойствие, царившее здесь. Но Дэн, не обращая на них внимания, продолжал говорить так же громко.

— Пойдем, — сказал он, беря меня под руку. — Тут недалеко есть место, где мы сможем выпить кофе и перекусить.

Ресторан, в который повел меня Дэн, назывался «Хаундс». Он производил впечатление именно такого места, где обычно обедают дипломаты. Здесь было изысканно, красиво, но в то же время уютно. Высокий потолок украшала лепнина, рядом со стола ми из темного дерева стояли массивные кресла. В воздухе витал запах, похожий на запах кожи и книг. В зале был и открытый камин, которым, естественно, в это время года никто не пользовался. В распахнутые окна врывался свежий ветерок. Нас с Дэном посадили у окна, которое выходило во двор, заставленный глиняными горшками с карликовыми лимонными деревьями и кадками с пышно разросшимися декоративными растениями.

Официант помог мне сесть и, вежливо улыбаясь, протянул меню. Когда он удалился, Дэн проводил его взглядом и усмехнулся.

— Аня, ты его очаровала. Ты просто ослепительна. Я и сам расцвел рядом с такой красавицей, а ведь я старый женатый мужчина.

Я хотела расспросить его о Полли и детях, как они устроились, но официант вернулся слишком быстро, и шанс был упущен.

— Черт возьми! От одних названий у меня слюнки текут, — сказал Дэн, поднимая на меня глаза поверх раскрытого меню. — Как ты отнесешься к раннему обеду? Я слышал, здесь прекрасно готовят жареного цыпленка.

Я посмотрела ему прямо в глаза. Это был все тот же весельчак Дэн, по что-то в выражении его лица, какая-то искорка в глазах свидетельствовали о том, что он явно обеспокоен.

Подошел официант с блокнотом в руках, записал наш заказ — жареный цыпленок для Дэна и грибной суп для меня — и важно удалился. Я вновь заметила тревогу, промелькнувшую во взгляде Дэна. Несколько раз он нервно сглотнул, и я заметила, как у него дернулся кадык. Впервые за день у меня появилось нехорошее предчувствие. Мне стало страшно от мысли, что случилось нечто ужасное с его женой и детьми. Но нет, он бы обязательно мне об этом сообщил до приезда. Может, он просто устал? Путь из Нью-Йорка в Сидней неблизкий.

Дэн взял из корзинки булочку и принялся намазывать на нее масло, посматривая на меня и улыбаясь.

— Не могу привыкнуть к тому, что ты так потрясающе выглядишь, Аня. Теперь я понимаю, почему ты нашла себя в деле, связанном с красотой. Расскажи, как проходит твой обычный рабочий день в газете.

Точно, что-то было не так. Душа Дэна не на месте, это очевидно. Однако я решила поговорить об этом позже, когда принесут еду. Судя по его поведению, он собирался сказать мне что-то важное, и я не хотела, чтобы официант помешал нам. Поэтому я позволила увлечь себя в обычный приятельский разговор о повседневных вещах: о Сиднее и об Австралии, о Диане и о кафе Бетти, о квартире на Поттс-пойнт и о моей любви к австралийской моде.

Мне уже начало казаться, что о нашем заказе благополучно забыли. Когда же тарелки наконец заняли свои места на столе, Дэн сразу же набросился на еду, не сказав ни слова о том, что было у него на уме.

— Как суп? — поинтересовался он. — Почему в такой жаркой стране мы едим горячие блюда? Неправильно это. Хочешь цыпленка попробовать?

— Дэн.

Он посмотрел на меня, все еще улыбаясь.

— Где Полли?

— В Америке. С детьми. У них все хорошо, — сказал он, отрезая кусочек от цыпленка и кладя его на мою тарелку. — Представляешь, Елизавета сейчас находится с визитом в Америке.

— Так ты сюда приехал по делам? — спросила я дрогнувшим голосом.

Дэн посмотрел мне в глаза. Это был честный, полный сочувствия взгляд человека, который не желает скрывать правду от своего друга. Он положил вилку, нахмурился. Настроение изменилось так быстро, что я оторопела. Кровь отхлынула от моего лица и стала молотить по барабанным перепонкам. Что бы он ни собирался сказать мне сейчас, что-то лежало между нами, сокрытое мгновением безмолвия, как тело в морге под клеенкой, ожидающее опознания. Дэн глубоко вздохнул. Мое сердце сжалось.

— Аня, — начал он, — я приехал в Австралию не по делам, Я приехал для того, чтобы сказать тебе что-то очень важное.

Итак, назад пути нет. Я сама сделала все, чтобы услышать то, что тревожит и мучает Дэна. Возможно, если бы я не стала спрашивать, он бы и не стал ничего говорить. Добрых новостей, как я поняла, не ожидалось; это чувствовалось по непривычным модуляциям его голоса. Разговор наш будет о чем-то нехорошем, о чем-то таком, что лучше даже никогда не затрагивать. Но о чем же?