Тьма. Рассвет Тьмы - Сергей Тармашев

Однако на этом приготовления к ночевке не закончились. После того как установка шатров завершилась, и границы лагеря были четко определены, за работу взялись маги, о которых рассказывал сударь Румака. Трэрг решил специально пронаблюдать за их действиями, вызвавшими столь высокую оценку торговца. Двое магов вышли за пределы лагеря к отмеченным границам и принялись за плетение морока. Со стороны стоянки каравана это не выглядело чем-то необычным — вокруг лагеря постепенно образовывалась чуть замутненная, но в целом, прозрачная пелена, немного преломляющая изображение. Но едва шаман отошел от стоянки на полсотни шагов, оказываясь за спиной у творящего морок мага, как картина полностью преобразилась. Чародеи, тщательно переплетающие магические потоки, словно настоящие художники, искусно рисовали морок, шаг за шагом воспроизводя перед лагерем картину местности, находящейся за стоянкой каравана. Оба волшебника постепенно расходились в противоположные стороны, окружая чарами лагерь, чтобы в завершение своей работы встретиться с другой его стороны и замкнуть кольцо морока.

Через час, когда плетение было завершено и кольцо замкнулось, для стороннего наблюдателя лагерь перестал существовать. Конечно, при свете дня с определенного расстояния наверняка можно разгадать морок по едва заметному преломлению солнечных лучей и изображения, но ночью обнаружить лагерь может лишь тот, кто в буквальном смысле на него наткнется. В плане защиты от к'Зирдов подобный морок был еще более эффективен, так как песочникам незнакома магия, и в рядах их отрядов не найдется чародея, которой мог бы почувствовать магические излучения морока. Трэрг заметил, что сверху лагерь чарами не накрыли, а это значит, что предусмотрительный шаман мог бы обнаружить такую засаду, заранее воспользовавшись Взглядом Зверя. Он решил не выдавать подобных военных хитростей Людям, но про себя отметил, что по возвращении это надо будет обсудить с Гнурдом Пронзительным Взглядом. Если волшебники не накрыли караван мороком сверху лишь потому, что он и так достаточно высок, и заглянуть через него не в состоянии ни один к'Зирд, это одно. Но если сама природа магии мороков не позволяет это сделать, то дело принимает совершенно другой оборот. Это слабое место необходимо учитывать в боевой тактике при заблаговременном выявлении человеческих засад. Трэрг прошел сквозь магическую пелену, возвращаясь в лагерь, и устроился на ночь под одним из фургонов, расстелив на потрескавшейся глине толстый дорожный плащ. Засыпая, он обдумывал вопрос о том, можно ли все-таки поднять морок, обладающий такой большой площадью, над землей на достаточную высоту, или слишком крупные размеры не позволят ему продержаться в воздухе без деформации значительное время…

Он проснулся за два часа до восхода, разбуженный шорохом ног вокруг. В лагере проводилась последняя смена ночной охраны. Третья сотня занимала посты, воины второй расходились по свободным палаткам, укладываясь спать. Трэрг вышел на окраину лагеря и подошел к одному из десятников старой смены, осторожно вкладывающему в ножны меч так, чтобы не издавать лишнего шума.

— Как прошло дежурство? — Шаман сквозь морок всмотрелся в пустыню, — появлялись ли к'Зирдские воины?

— Дважды проходил крупный тумен, — негромко ответил десятник, коротко отсалютовав Трэргу. Он указал рукой направление: — Вон там, в четверть лиги от нас, не дальше. Думаю, около трех тысяч сабель. Сначала прошли с запада на восток, полчаса назад вернулись по своим следам обратно. Еще мелкие отряды мелькали несколько раз, но далеко, в темноте толком ничего не разобрать. — Воин поежился от ночного холода: — Пусть Мирадис Искусный пошлет вашей смене спокойное дежурство.

Они обменялись кивками, и десятник ушел. Трэрг занял его место и задумался, оглядывая окрестности. Слова Великого Кэлорна все чаще всплывали в памяти. Почему он назвал его Королем? Что такого важного должен был поведать ему Ломенар? Кто эта загадочная помощница, что должна обрести второй медальон, где она может быть, и обрела ли она его или еще нет? Шаман взял в ладонь тускло светящийся медальон и несколько мгновений разглядывал его. И самое главное, стоит ли влезать во все эти дрязги Людей и Некромосов? Дела Людей далеки от народа Орков, особенно сейчас, перед лицом грядущего нашествия песочников. С другой стороны, если некромант убил его родителей, то может статься, что он узнает о существовании Трэрга рано или поздно. И, судя по словам Кэлорна, не будет этому рад. А значит, велика вероятность, что некромос захочет завершить начатое тридцать лет назад, и к этому лучше быть готовым. А как можно серьезно подготовиться к тому, о чем ничего не знаешь? Но каким образом ему узнать обо всем, что происходило тогда и происходит сейчас, если некромант уничтожил всех, кто мог бы что-то объяснить. Вновь на первый план выходит та неизвестная, которую умирающий Кэлорн просил не судить строго. Не судить? За что такое он мог бы осудить кого-то из рода Людей, в чем нет ее вины…

Шаман покачал головой, погруженный в свои мысли. Он вырос в народе Орков, сердце его — сердце Орка, и все, что он помнит, связано только с Орками. Человеческий род абсолютно не интересовал его до того самого дня, когда отец, Трорг Дробящий Кулак, и шаман клана, Гнурд Пронзительный Взгляд, которого Трэрг почитал не меньше отца, отправили его искать Врата в Смерть. Что ему до какой-то человеческой женщины, к чему ему осуждать ее? По всему выходило, что она имеет некое косвенное отношение к смерти его человеческих родителей, которых он и не помнил вовсе. Видимо, Кэлорн предостерегал его от поспешной мести, полагая, что Трэрг жаждет расплаты. Тогда, получается, женщина эта должна быть довольно немолодой, а то и вовсе преклонных лет. Однако это ничем не облегчает задачу. Не может же он обойти всех человеческих старух, показывая им медальон! В довершение всего Трэргу никак не удавалось настроиться на энергию медальона. Едва ощутимая, она была слишком… он даже затруднялся четко определить, в чем крылась загвоздка… Слишком мягкой и ласковой, что ли… одним словом, абсолютно чуждый ему вид магических потоков. В??спроизвести ее Трэргу никак не удавалось. Это было очень похоже на то, как в детстве он пытался повторить за дядей Гнурдом плетение целительного заклятья, но так никогда и не смог этого сделать. В те мгновения от Гнурда Пронзительный Взгляд исходила энергия, очень похожая на излучение медальона, такая же теплая и добрая, словно материнские объятия Мрарды.

С рассветом мимо окутанного мороком лагеря один за другим прошли несколько к’Зирдских отрядов. Разные по численности, они следовали в различных направлениях, но непременно в сторону границы песков. Сопоставив рассказ десятника и свои собственные наблюдения, а, также учтя то, что и первые две смены ночной стражи видели хоть какие-нибудь силы песочников, Трэрг пришел к выводу, что сударь Румака избрал единственно верную тактику движения через пустыню. Если бы караван продолжил путь ночью, то, учитывая частоту перемещения змеиных языков, они неизбежно столкнулись бы с вражескими силами, причем неоднократно.

За три часа до полудня лагерь был свернут. Волшебники тщательно проверили нанесенные на борта фургонов ледяные тотемы, защищающие скоропортящийся товар от губительного воздействия жары, и обновили те из них, что начали выдыхаться. В последнюю очередь был снят морок, и караван отправился в путь. Трэрг нехотя занял свое место на козлах фургона, прячась под тентом от лучей поднимающегося к зениту солнца. Его настрой не укрылся от внимательного взгляда сидящего рядом Румаки.