Тьма. Рассвет Тьмы - Сергей Тармашев

Суховей, единственный представитель растительного мира бескрайней Ратхаш, больше всего напоминал не имеющую листьев виноградную лозу, спутанную в беспорядочный серо-желтый клубок, высотой едва достигавший человеку до колен. Только вместо одного корня сие детище пустыни имело их великое множество, что и делало суховей чем-то похожим на заросли деревянной травы. Не толще шага в поперечнике, в длину такое дерево могло достигать и десяти размахов, стелясь по плотному песку оазиса подобно свернувшее в кольца змее. Ближняя к поверхности часть суховея имела толстую гладкую кору, которая при минимальной обработке годилась в пищу, при условии, что ты к'Зирд или его конь. До второй половины растения влага доходила гораздо хуже, и в средней части стеблей (или стволов?) на коре образовывались длинные и острые, словно портняжные иглы, колючки, в которых дерево пыталось запасать хотя бы малые крупицы воды. Однако и это ухищрение помогало суховею недолго. Растение обладало весьма интенсивной скоростью роста, и вскоре верхние части спутанных в корявый клубок колючих стеблей оказывались настолько далеко от корней, что и вовсе переставали получать влагу. Поэтому верхушка суховея всегда была мертвой и ломкой, и частые песчаные бури срывали засохшие вершки и целыми коврами, утыканными острыми колючками, гоняли их по пустыне. Хорошо прокаленные несколькими месяцами скитаний по знойной Ратхаш, колючки таких перекати-поле ценились к'Зирдскими колдуньями, варившими из них различные зелья. Остальная же часть суховея годилась разве что на костер.

Быстро утомившись кружить по узким песчаным тропкам, Трэрг приловчился просто перешагивать через колючую кишку суховея, изрядно сокращая путь к местным торговцам. Собственно, нехитрой торговлей здесь занимался каждый. Возле любой юрты была расстелена донельзя грязная циновка, на которой сидящий рядом подросток или старец разложил свой товар. Ассортимент особым разнообразием не отличался: коричневатая вода, к'Зирдская пища, отрезы грубой ткани, веревки, кое-какая утварь, деревянные украшения, выкрашенные сильно пачкающимся красителем в сочно-яркие цвета. Надолго шаман задержался лишь у юрты местной колдуньи, разглядывая выставленные на продажу зелья и жевательные колючки. Полностью лишенные магии, к'Зирдские колдуньи умудрялись путем различных вымачиваний, выпариваний, солений, копчений и только Рыгдард Кровавый знает чего еще, изготавливать из колючек суховея различные снадобья. Чаще всего это было чистейшей воды шарлатанство, вроде зелья, повышающего благосклонность богини пустыни Гремучей Змеи-Праматери или жевательной колючки, дающей шанс стать великим ханом мужчине или одной из его жен — женщине. Встречались и более оригинальные варианты, обещающие поглотить чары человеческого мага или вселить ужас в сердце оркского воина. Но среди всевозможной приворотной, отворотной, притягивающей богатство и славу, наводящей и отводящей порчу дребедени, можно было найти и довольно неплохие образцы изделий алхимических дел мастериц. Помощница колдуньи, продававшая товар, быстро сообразила, что стоящий перед ней человек сведущ в травничестве, и вытряхнула на циновку содержимое объемистой сумки, предлагая покупателю лечебные зелья, яды и противоядия, и даже знаменитое снадобье хфат-хут, на некоторое время заставляющее к'Зирдского воина забыть о страхе ценой потери трезвомыслия. Покопавшись в товарах, Трэрг приобрел для своего коня связку пропитанных чем-то вонючим жевательных колючек, призванных восстанавливать силы утомившемуся в пути скакуну.

Побродив по оазису, шаман вышел на противоположную окраину, и некоторое время наблюдал за неторопливой возней воинов из стоявшего неподалеку лагерем крупного боевого тумена. К удивлению Трэрга, к'Зирды не обратили на него никакого внимания. Конечно, сам факт того, что в стоящем на караванной тропе оазисе появились Люди, не является чем-то невозможным, но эти песочники вели себя так, будто вид наблюдающего за ними человека был для них столь же обыденным, как песок Ратхаш. За полчаса никто ни разу даже не посмотрел на шамана. Трэргу такое поведение змеиных языков не понравилось, и он решил на всякий случай покормить выданного ему коня пообильнее. Мало ли что может произойти, не хватало еще, чтобы вечно голодный к'Зирдский скакун упал посреди боя от недостатка сил.

За восемнадцать медных монет Трэрг выторговал у одного из местных торговцев мех мутной солоноватой воды, связку вымоченной коры суховея и пару сушеных песчаных крыс и отправился кормить своего коня, не желая доверять этот процесс ушлым к'Зирдским детишкам, мгновенно окружившим его противно галдящей низкорослой толпой. От их непрерывной суеты и бесконечного мельтешения у Трэрга возникло ощущение, будто он стоит по колено в грязной живой луже, у которой волею Великих Богов отросло полтора десятка рук, которыми она так и норовит залезть к нему в карманы. Стараясь не наступить на кого-нибудь из крикливой толпы, шаман легким прыжком перемахнул через заросли суховея, освобождаясь от назойливых преследователей, и вернулся в лагерь каравана.

Неподвижно распластавшийся на небольшом бархане конь, пользуясь отсутствием седоков, отдыхал от дороги, нежась под горячими солнечными лучами, показавшимися бы любому другому безжалостным пеклом. Заметив в руке подходящего шамана пищу, животное отреагировало неожиданно бурно. Конь вскочил на лапы и уставился на Трэрга, словно на мираж. Судя по всему столько еды за один раз несчастному животному видеть еще не приходилось. К'Зирдские лошади не отличались высокой скоростью или выдающейся силой, но были крайне выносливы и могли обходиться в песках без воды несколько дней, а без пищи почти неделю. Неудивительно, что в условиях надвигающегося голода песочники не баловали их обильной кормежкой. Осознав, что все это богатство предназначено только ему, конь немедленно принялся поглощать пищу, При этом он старательно вращал глазами по сторонам, зорко наблюдая за тем, чтобы никто из соседей не попытался подкрасться и разделить с ним трапезу. Высосав досуха мех и проглотив всю еду, конь благодарно ткнул Трэрга в руку раздвоенным языком. После этого он немедленно рухнул на раскаленный песок, вытянув лапы вдоль тела, и блаженно засопел, мгновенно погружаясь в сон.

Невольно улыбнувшись столь деловому подходу к редко выдающемуся отдыху, Трэрг отправился искать сударя Румаку. Он нашел его возле шатра Хин Ер Фаха беседующим с тхи-ханом. Самого сиятельного вельможу не было видно за толпой телохранителей, и шаман не сразу увидел богато расшитый халат их змееязыкого друга. Подойдя поближе, Трэрг отметил, что тхи-хан продолжал держать марку, — роскошно отделанный халат на нем был уже другой, но всевозможных украшений, нелепо развешанных на Хин Ер Фахе, словно тот работал прилавком у ювелирных дел мастера, меньше не стало.

— О, наш новый друг! — Тхи-хан отдал команду, и толпа телохранителей» расступилась, пропуская Трэрга. — Весьма образованный человек с именем Орка! — Он широко улыбнулся, сверля шамана взглядом, исполненным богатейшим набором различных подозрений. — Как вам оазис? Не правда ли, он превосходен! Одно из недавних завоеваний моего всесиятельнейшего господина, великого хана Кил Им Паха. Его старший сын лично руководил сражением за оазис!

— Вне всякого сомнения, великий хан поступил очень мудро, присоединив к сфере своего влияния этот богатый оазис, выгодно расположенный на караванной тропе! — поддакнул песочнику шаман. — Скажите, луноликий тхи-хан, что за тумен стоит лагерем на противоположной стороне оазиса? Их поведение показалось мне несколько необычным.