Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель - Мэри Стюарт

– В самом деле?

– Да. С чего тебе волноваться обо мне? Я ведь бросила вас без зазрения совести. А теперь вернулась, как призрак, чтобы тревожить сны. С чего тебе переживать за меня?

Широко распахнутые серо-зеленые глаза смотрели честно и открыто, как у ребенка.

– Ну разумеется, потому что я люблю тебя, – просто ответила Жюли.

После сияния солнца в коридоре казалось тускло и темно. Я была этому рада.

– Больше, чем архангела Гавриила? – спросила я довольно легким тоном.

Жюли засмеялась.

– О, он слетел с верхней строки много лет назад. Гораздо больше.

Возвращение Жюли в некотором отношении оказалось не менее утомительным, чем мое.

Миссис Бейтс, разумеется, засела в засаде на кухне.

– Как славно видеть тебя, Жюли, и какая же ты хорошенькая да модная, совсем по-лондонски. Просто позор, как тебя заставляют работать на этом Би-би-си, я всегда говорю – никогда свободного денька не выдастся, чтобы приехать сюда и повидаться с вашим бедным дедушкой, не говоря уж об остальных, кого я могла бы назвать и кто тоже рад бы взглянуть на тебя. Но тут уж ничего не поделаешь, птенчики разлетаются из гнезда, да оно и естественно, а те, что остаются, только, как говорится, нос дерут. А это твой ухажер прошел с мисс Дермотт? «Неофициальный»? И что это значит, позвольте спросить? В мои дни, уж если мы женихались, так мы уж знали, что женихаемся, и, уж поверь, знали, что почем. Нет-нет, мисс Аннабель, милочка моя, не утруждайтесь. Кора подаст мужчинам чай, что, уж можете быть уверены, ей вовсе не в тягость, особливо как Уилли Латч сегодня в поле. Так что идите себе. Я привезу столик сама, как только чай заварится, если вы возьмете поднос с кексами…

Потом с сенокоса нежданно-негаданно заявился Кон, якобы от нетерпения увидеть Жюли, но я-то знала, что ему интересно взглянуть, кто привез ее домой.

Забавно было наблюдать их встречу с Дональдом. Мы все тихо сидели, ожидая миссис Бейтс с чайным столиком, когда показался Кон. Он успел помыть руки, но все еще оставался в рабочей одежде – старые брюки, белая рубашка с коротким рукавом и открытым воротом. Вместе с ним в милую старомодную комнату ворвался запах солнца, сена и, надо признать, слабый душок лошадей и разогретого жаром пота. Выглядел Кон великолепно.

Он приветствовал Дональда, ничем не выдав любопытство, которое, как я прекрасно знала, испытывал. Если он и подумывал о новом сопровождающем Жюли как о потенциальной угрозе своему положению, то тревога эта, я видела, растаяла, стоило ему войти в комнату и узреть ненавязчивую фигуру в старомодном ситцевом кресле перед камином. Еще я видела: когда Дональд поднялся на ноги, здороваясь с ним, Кон обрадовался, обнаружив, что из них двоих он выше по крайней мере на три дюйма. Контраст между двумя мужчинами просто потрясал, и я заметила в глазах Жюли, смотревшей на них, какое-то странное выражение. Лицо Лизы на миг стало куда более прозрачно: так и казалось, вот-вот послышится гордое и самодовольное кудахтанье матери-наседки над лебедем, которого она лично высидела. Единственным человеком в комнате, который, казалось, абсолютно не замечал полнейшего физического превосходства Кона, был Дональд. Он безмятежно поздоровался с вошедшим и вернулся к разговору со мной.

Потом спустился дедушка, а немедленно вслед за ним появилась миссис Бейтс с чаем. Старик, чего я прежде за ним не замечала, опирался на трость, и мне показалось, что лицо его выглядело более изможденным, чем обычно, и приобрело восковой оттенок.

– Дедушка, как я рада видеть тебя! – Вскочив на ноги, Жюли нежно и тревожно оглядела его. – Как поживаешь?

– Хм-хм, ты отлично умеешь скрывать свою тревогу, правда? Сколько ты тут уже не была? Двенадцать месяцев?

– Только десять, – возразила Жюли. – Дедушка, это Дональд Ситон. Он мой друг из Лондона и подвез меня сюда, такая удача, и собирается пробыть тут все лето, работая в Западном Вудберне.

– Здравствуйте. Очень любезно с вашей стороны привезти нам это дитя. Рад, что вы остаетесь к чаю. Работаете в Западном Вудберне, значит? И какая же работа?

Пока Дональд отвечал, я подметила, что Кон, беседуя с Жюли, внимательно прислушивается. Миссис Бейтс, задержавшись возле Лизы, не сводила глаз с Дональда.

– Благодарю вас, миссис Бейтс, – сказала Лиза, разливая чай. – Думаю, это все… Аннабель, не поможете раздать чашки?

– Позвольте, пожалуйста.

Дональд проворно вскочил на ноги. Кон кинул на него ленивый взгляд и остался сидеть.

Лиза сделала над собой величайшее усилие – сперва налила чаю дедушке и Жюли, а уж потом Кону, зато, взяв его чашку, не только положила туда сахар, но даже и помешала, а лишь после этого отдала Дональду. Дональд, не переменившись в лице, отнес ее по назначению, а Кон принял, даже не отведя взгляда от Жюли, которая со смехом рассказывала какую-то историю.

Миссис Бейтс не тронулась с места, чтобы уйти, и принялась демонстративно намазывать бутерброды. Маленькие черные глазки ни на миг не отрывались от Дональда.

– Лондон, а? – начала она, едва он встал с кресла и, образно говоря, был удален с орбиты дедушки. – Так, судя по тому, что я слышала, вы приехали на Север на лето?

– Да.

– И что вы думаете о Севере? – продолжила тоном победителя, бросающего изрядно поношенную перчатку. – Полагаю, вы, лондонцы, считаете, будто у нас тут даже электричества нету?

– А есть? – спросил Дональд, рассеянно возводя взор к потолку.

Я поспешила вмешаться:

– Миссис Бейтс считает всех лондонцев невежественными южанами, которые полагают, будто Полярный круг проходит сразу же после Лидса.

– Иногда думаешь, – вставила Лиза с дивана, – что, может, они и правы. Только не в этом году, в этом году везде чудесно.

– Даже здесь? – суховато спросил дедушка.

Я заметила, как Кон с Лизой обменялись мгновенным взглядом, пробежавшим между ними, точно искра.

– Бетси, дорогая, – торопливо произнесла я, – мистер Ситон вовсе не южанин. Он из Шотландии.

– Вот как? – Она слегка смягчилась, но самую капельку. – Я-то никогда не бывала в тех краях. Но вы ведь живете в Лондоне, верно?

– Да, у меня там квартира. Но лето я обычно провожу где-нибудь в… ну, за городом. В этом году – в Западном Вудберне.

– Все лето? – Я надеялась, что оценивающий взгляд, которым миссис Бейтс одарила Жюли, для Дональда был не столь очевиден, как для меня. Однако она еще подчеркнула: – А ты сколько здесь пробудешь, Жюли?

– А? – Жюли смеялась над какой-то репликой Кона. – Кто, я? Да сколько получится. Мне дали три недели.

– Миссис Бейтс, – вмешалась Лиза, – кажется, звонит телефон. Вы не возражаете?.. Простите, мистер Ситон, но она уже так давно стала практически членом семьи и, конечно же, знает Жюли с тех пор, как та была совсем маленькой… Думаю, она относит всех друзей Жюли к той же возрастной группе.