Мы здесь - Майкл Маршалл Смит

Вид у миссис Уоррен был такой твердый и неприступный, что я не удержался:

– Как там у вас вышло с Лиззи? Судя по всему, не очень…

Женщина даже не моргнула.

– Знать не знаю, о ком вы, – бросила она. – И не знала никогда.

И шваркнула дверью прямо перед моим лицом.

Может, Крис вернулась в нашу квартиру (вернее, то, что от нее осталось)? Впрочем, этот вариант я тут же отмел. В каком бы аффекте Кристина ни находилась, у нее бы все же хватило благоразумия туда не возвращаться. Я помнил тот взгляд, каким она озирала наше разрушенное жилье: для нее оно было уже мертво. Наше гнездышко и без того у нее восторга не вызывало, а уж теперь, после окончательного разорения…

Я вдруг понял: несмотря на полгода, проведенные с этой женщиной, мы с ней так и остались разделенными. Я знал места, что считались нашими, – все те кафе, фаст-фуды и бары, куда мы захаживали вдвоем. Но была и еще одна обжитая Кристиной карта Манхэттена, экземпляром которой я не располагал. Я не знал, куда она ходила в то время, когда рядом не было меня. Не знала моих путей и она, что в конечном итоге доказывало: в сущности, мы здесь никогда и не жили. А наши следы и тропы были лишь еле различимыми карандашными пунктирами на городском плане. Город для нас был слишком велик и стар и не имел на себе сколь-либо внятных отметин. Нам надо было отыскать место, где можно начать прописывать себя вместе, чернилами. Место, где наши жизни стали бы частью самого объекта. А иначе мы были просто тенями, что колышутся по углам на призрачном ветру времени.

С быстрого шага я срывался на перебежки и все набирал, набирал номер Крис.

А она все не отзывалась.

Еще с час я безголовым петухом метался по округе – заглядывал в бары, выспрашивал наших общих знакомых по ночным попойкам – и лишь затем мне пришла в голову затея потолковей: пройти вверх по Мидтауну. И уже оттуда минут за двадцать я добрался до места, о котором мне подумалось.

В парке на Юнион-сквере было пустынно. В промозглой полутьме моросил дождь. В самом деле, людям здесь ловить в этот час нечего – во всяком случае, тем, у кого по жизни все нормально. Но здесь мы с Крис впервые увидели собрание Ангелов, и здесь она познакомилась с Лиззи и ее друзьями. Может, она пришла сюда, чтобы погоревать о своей утрате. Не знаю. Ничего другого в голову как-то не приходило.

Наконец я убавил шаг – отчасти потому, что ноги и легкие уже саднили. Кроме того, ворвись я сюда со свистом на всех парах, я бы вряд ли сумел разглядеть то, что рассчитывал найти.

Я тронулся по центральной аллее. Трава, кусты и деревья по обе стороны от нее пустовали. Исключение составляли несколько спящих на скамейках бездом-ных. Я прошел аллею до конца и по ходу заметил еще нескольких пешеходов, целенаправленно шагающих из своих пунктов «А» в пункты «Б» – тоже вполне обычных. В каждом из них налицо была нормальная упорядоченная жизнь, где все имеет свое начало, середину и конец. Частью их мира я себя не ощущал.

Отсюда уже можно было за четверть часа добежать до квартиры, но что толку? Я был уверен, что Кристины там нет. Ну да ладно, на всякий случай сделаем по скверу еще кружок. На этот раз я оставил прогулочную зону и шагнул через низкую изгородь, посматривая в кусты, под деревья и даже под скамейки. На подходе к северной оконечности парка мои надежды начали иссякать.

Но вот мой взгляд привлекло что-то на детской игровой площадке. Вход на нее был перегорожен цепочкой, но на открытом участке между горками и лесенками виднелись две фигуры – судя по пропорциям, взрослые. Одна из них была в рубашке и джинсах.

А вторая с буйными вихрами и в костюме не по росту. На моих глазах этот второй человек протянул руку и бережно положил ее первому на плечо. Такой жест говорил о многом. Этот человек как будто хотел что-то сказать, но понятия не имел, что именно и какими словами. Его собеседник яростно стряхнул руку и заговорил запальчиво, чуть ли не криком. В его неразборчивом отсюда голосе слышался гнев, но слова были неразличимы.

– Эй! – окликнул я их, бегом направляясь к изгороди.

Они меня проигнорировали. Тот, что в джинсах, похоже, начинал не на шутку нервничать: кричал все громче, размахивая руками. Дистанция уже позволяла слышать слова, но мне удавалось различить только отчаяние и задавленную ярость.

Я был уже неподалеку, сознавая весь риск: возможно, я приближался к разборке из-за дозы и сам себя, можно сказать, нес на блюдечке к повторной ходке в больницу. Ну да чему быть, того не миновать!

– Да обернись ты, мать твою! – рванул я в полный голос.

Буян обернулся. Разумеется, это был Медж – лицо белое-пребелое, с черными провалами глаз. Осязаемо плотный, дышащий жестокой силой и вместе с тем словно готовый рвануть гранатой; темный сгусток разрушительной ярости.

– Ты видел Кристину? – спросил я у него.

Второй мужчина глянул на меня, но, похоже, его сейчас гораздо больше занимало, как остудить Меджа.

– Вы знаете, где она? – повторил я, обращаясь уже к обоим.

– Слушай, друг, я не знаю, – ответил человек в костюме. – Не знаю, о ком ты. И вообще у нас тут головняк покрупнее…

Внезапно Медж сорвался бежать. Второй – за ним. К моменту, когда я влетел на площадку, они уже затерялись в сумраке.

– Коз-злы! – зло крикнул я вслед. – Она пыталась помочь! Остановить все это! Лиззи была ей подругой!

В ответ – лишь влажный шелест ветра в листве да глухой шум машин на улицах.

Устремляясь обратно к дороге, в кустах сбоку от площадки я заметил какую-то фигуру. Может даже, она была здесь все это время: с аллеи, по которой я бежал, ее не было видно.

Это была молодая девчонка, вся в черном, за исключением попугайски зеленой юбки. Блондинистая толстуха, стоит и смотрит.

Впрочем, она тут же и исчезла.

Через пару минут у меня зазвонил мобильник. Я выхватил его из кармана так резко, что случайно уронил. Подхватив с земли, я тут же прижал его к уху:

– Крис! Крис, ты где?!

– Это не она, – послышался чужой голос – старческий, скрипучий. – Это я, Джон. Лидия. Ты сейчас здесь нужен, давай скорей сюда!

– Где, куда? Вы там сейчас с Крис?

– Нет, про нее я ничего не знаю. Но ты срочно нужен в церкви, беги скорей. Лети со всех ног!

– Что? Зачем?

– Тут сейчас этот, плохой.

Улицы, глянцевито-гладкие от дождя, отражающие колкие блики света и маслянистые радужные разводы в черно-лиловых лужах. Мелькающие из ниоткуда в никуда автомобили, в холодных фонтанах грязных острых брызг. Окна домов и офисов, магазинов и баров. Отдаленные выкрики, гудки клаксонов, приглушенные всплески смеха над какими-то неразличимыми отсюда мимолетными происшествиями. Люди – реальные и воображаемые. Стоят, шагают, оборачиваются – застыв или в движении.