Дети Брагги - Арина Воронова

За день до битвы лагерь узнал об еще одном новшестве своего конунга: отряде всадников, какие были в диковину для привыкших воевать на море людей севера. Вестмунд недаром внимательно выслушивал все, что могли бы рассказать ему о франках гонцы Горма Старого и те, кто бежал с занятых франками земель, не ускользнуло от его внимания и то, что именно лошади, похоже, являлись основным преимуществом франков в бою. Однако много ли скакунов осталось в воинстве Вильяльма после ночного набега гаутрека из рода Асгаута?

Немалых раздумий потребовалось и для того, чтобы отобрать людей в отряды, которым предстояло сражаться верхом, и выбор пал — что неудивительно — на дружину Гвикки Ирландца, люди которого без труда управлялись с лошадьми, и к немалому удивлению даже тех, кто давно знал его, отряд, который привел из своих земель Орм, сын Эйлива, прозванный Готландцем.

С первой зарей обе конные дружины были посланы занять места в редкой роще вдоль гребня земляного вала, с запада замыкавшего поле пред Фюркатом. Лошади на крутом подъеме хрипели, раздувая бока, задыхаясь под непривычным весом воинов и оружия.

— Рассредоточиться среди деревьев! — прокричал Орм Готландец, и по цепочке его приказ передали остальным, и гонец отправился к поднимавшейся следом дружине Гвикки.

Всадники подстегивали вороных поводьями и вонзали шпоры в бока, и те продолжали свой бег вперед, продираясь сквозь колючий кустарник на изрытом оврагами склоне.

Наконец, обе дружины преодолели подъем. До этого мгновения у Скагги не хватало времени, чтобы толком оглядеться кругом. Теперь он связал воедино обрывки случайных разговоров у вечерних костров, из которых выходило, что этот вал — часть древних укреплений поселения, на руинах которого, если верить слухам, был выстроен нынешний Фюркат. Дружины верховых — столь странные для северного мира, где лошадьми пользовались лишь для переездов, но не для боя, стояли в рощице на вершине вздыбившейся гребнем гигантской стены, с востока просторное поле пред лагерем конунга Вестмунда замыкала водная гладь залива.

Скагги проверил, насколько легко покидает его ножны первый в его жизни собственный меч. На сгибе левого локтя у него висел круглый железный щит — один из тех, что, повторяя работу ирландского мастера, отковал Гранмар, взяв за образец тот щиток, с которым вышла на хольмганг дочь Раны Мудрого.

В дружину Гвикки, да если уж на то пошло на поле боя, Скагги попал благодаря упорному нежеланию Ирландца брать в свой отряд кого-либо, кроме Квельдульва. Днем раньше, опасаясь вражьей волшбы, Круг решил, что с каждой из дружин на битву отправится один из детей Брагги. А на большом совете Гвикка осторожно завел речь о том, что хоть он нимало не сомневается в воинской доблести и умении любого из скальдов, возле себя он предпочел бы иметь Квельдульва — Скагги подозревал, что Грим заранее условился о том с Ирландцем. Однако обоим пришлось склониться перед решением Круга, к которому присоединился и сам конунг, что присутствие скальда Локи много полезнее будет в ставке Круга у стыка старого и нового крепостных валов. Скагги помнил, как ясно читалось на лице морского разбойника нежелание брать в отряд полузнакомого человека, пусть и обладающего даром защитной волшбы, а потому, когда ученик целителя набрался смелости и предложил себя, Гвикка, поворчав, согласился. И у старейшин Круга тоже вскоре иссякли возражения. И все же отпустили Скагги, лишь взяв обещание с ирландца присмотреть. по возможности, за мальчишкой в схватке.

— Хватит глазеть по сторонам! — внезапно прикрикнул на него Гвикка, который как раз проезжал по гребню вала, проверяя, как разместились его всадники. — Во время атаки будьте повнимательнее!

Забыв о мальчишке, он обращался уже к своей дружине и людям Готландца:

— Постарайтесь не пропустить вымпелов, обозначающих укрытия лучников.

— Наших лучников? — переспросил низкий бас из-за раскидистой рябины.

— Наших, Гаук, наших, — заговорщицки вдруг подмигнув, отозвался Гвикка. Не захочешь же ты наткнуться на стрелу моего соотечественника, а? И храни вас асы, попасть в овраг: сломаете ноги лошадям и людей Глена потопчете. А за них отвечать мне перед предками собственной головой. Конунг обещал ирландскому отряду почетное право участвовать в битве, а не быть затоптанными своими же войсками. Скальд!

Скагги выехал из общего строя, понимая, что Ирландец не случайно выбрал подобное обращение — принадлежность к Кругу придавала мальчишке весу в глазах воинов. Как и сам Гвикка, многие из его людей были с берегов Эрины, или земли скотов, и полагали скальдов сродни чтимым в их отечестве бардам.

— Отправляйся к кострам Круга. Пусть дадут знать Вестмунду, что обе дружины добрались до места и готовятся к бою.

Скагги пустил чалого рысью вдоль гребня, отмечая по ходу, что сам склон покрыт густой порослью, которая затруднит подъем врагу, но при этом надежно укроет лучников. Грим полагал, что Вильяльму может прийти в голову послать конный отряд овладеть валом. Тогда франкские всадники могли бы, обойдя стороной битву и миновав ров перед укреплениями Фюрката, ворваться в сам лагерь и ударить в спину дружинам Вестмунда. Это и было одной из причин, почему конунг вообще согласился на столь необычную идею, как послать конных на вал. Пеший отряд потратил бы немало времени, добираясь до нового вала, объяснял Грим. Разумеется, снять всадника в лесу несложно, но на валу деревья редки и слишком много может потребоваться людей на его защиту. Кроме двух конных дружин Вестмунд послал на гребень вала еще отряды вооруженных дубинами и пращами рабов. Взбираясь на гребень, франки вынуждены будут искать доступные им цели, тогда как сами станут великолепной мишенью для укрывшихся на склоне лучников.

Добравшись до весело потрескивающего тисовыми поленьями костра Локи, возле которого гордо смотрело в небеса с серебряным наконечником копье, Скагги к немалой своей радости обнаружил, что охрану Круга доверили, кажется, гаутреку из рода Асгаута. Несколько поодаль от напряженно всматривающихся в опушку леса дружинников Карри Рану стояли тесной толпой с дюжину скальдов. Там, судя по всему, кипел какой-то спор, но самих спорящих от Скагги загораживала мощная спина Бьерна.

— Разве не ты, гаутрек, согласилась вчера с решением совета, что дружина твоя останется здесь? — Тон говорившего звучал непререкаемо и настолько жестко, что Скагги с трудом узнал голос своего наставника, скальда Идунн.

— И сам Вес хотел бы, чтобы ты не делала этого. — Голос Эгиля, напротив, звучал мягко, почти упрашивающе.

— Снова стремится решать чужую судьбу? — нехорошо усмехнулась Карри.

— И все же ты одна из немногих, кто встречал франков на поле боя, — указал ей Эгиль. — От твоего знания их хитростей и уловок в бою много больше будет пользы, чем от твоей гибели с оружием в руках.

— Это дело советников конунга, не мое. — Карри пригвоздила его гневным взглядом.

— Гаутрек… — Гневный взгляд оставил скальда Одина совершенно безучастным.

— Я поведу в бой своих людей, и закончим на этом, — не дала ему договорить дочь Раны Мудрого. На лицо ее лег отсвет той же жажды битвы, какая исподволь нарастала в то утро в каждом из ратников Фюрката, которую испытывал даже сам Скагги. — Сомнительно, что собакам Вильяльма удастся добраться сюда, и сколько бы ни осталось тех, кто готов следовать за мной, не мне лишать их права принять участие в тинге мечей, — закончила она с жестокой гордостью.