Дети Империи - Олег Измеров

– Да я-то доверяю. Как бы это объяснить… В общем, у меня приказ: одежду в чужие руки не отдавать. Почему – не знаю. Но приходится выполнять. Такой вот орднунг. Унд дисциплин.

– О, я поняла, приказ нарушить невозможно. Я только хотела как лучше.

– Все нормально. Если вы понадобитесь, я вас позову.

– Конечно. Если я понадоблюсь слишком поздно и буду уже спать, когда меня позовут, герр Виктор может зайти в комнату и разбудить. Дверь не будет заперта.

– Вы не боитесь не запирать дверь на ночь?

– Здесь некого бояться, в доме на ночь только вы и я.

– Хм… вы же можете оказаться неодетой.

– Но герр Виктор тоже может оказаться неодетым.

– Логично… – пробормотал Виктор и подумал: «А ведь похоже на то, что она совсем не против того, чтобы к ней ночью зашли. Неужели в этой реальности польские красавицы такие легкомысленные? Или в рейхе теперь признак хорошего воспитания – порадовать горничную?»

Он закрылся, наполнил ванну и добавил хвойную таблетку, затем стал изучать стоявшие в шкафчике бутылочки и выбрал крем-шампунь «Лонда», который, как он понял, не был красящим. Кроме того, он обнаружил электробритву «Филипс» с новой сеточкой, что также было нелишним.

После ванны, посвежев, Виктор вначале прошел в гостиную – у него возникла идея проверить, что же в рейхе за цветное телевидение. Похоже, что это была система NTSC; цвета не расслаивались при движении, как в советской последовательной, но красный получался с несколько морковным оттенком. Цветных программ оказалось только две из шести. Одна была официальной, и на ней транслировали какой-то хроникальный фильм о поездке фюрера на строительство дамбы в Голландии, с митингами и обилием партийных знамен, а на другой показывали нечто похожее на мыльный сериал, где главная героиня, цветущая дама с округлыми формами, попадала в разные комические ситуации. На остальных четырех шли: выступление комедийных артистов, культурфильм, спортивное обозрение и учебно-просветительская передача по астрономии. Виктор не стал тратить времени, выключил телевизор и поднялся в спальню, прихватив по дороге из библиотеки томик Есенина.

В спальне притаившаяся в углу блаупунктовская телерадиола вновь поманила его благами цивилизации. Виктор переключил ее на радио и, повертев настройку, наткнулся на «Аве, Мария»; прекрасная музыка, выбивавшаяся из общего для этого затерянного времени синкопированного звукового фона, как нельзя лучше подходила этому дому и вечеру. Что же в этом мире будет с классической музыкой? Может, ее центр переместится в СССР, где, несмотря на свинговый мейнстрим, процветает культ академического образования и академического искусства?

Музыка затихла, и диктор заговорил по-итальянски. Виктор отключил радио: хотелось посидеть в тишине. Внезапно в дверь постучали.

– Войдите, не заперто!

На пороге показалась фройляйн Лиза.

– Герр Виктор звал?

– Нет, спасибо, Лиза. Вы действительно очень предупредительны, но я никого не звал. Может, это кто-то другой или на улице?

– Нет, в доме больше никого нет. Наверное, радио говорило, и мне показалось.

– Я думал, вы уже спите. Наверное, я разбудил вас своим радио?

– Нет-нет. Я еще не ложилась спать. Герр Виктор же не спит!

– А если я вообще не лягу спать? Если у меня бессонница?

– О, у нас есть хорошее средство от бессонницы. Я сейчас принесу.

– Не надо! – воскликнул Виктор. Ему вдруг пришло в голову, что мало ли они что тут за лекарство подкинут. Хотя, конечно, и в еду могут подмешать; но пока ничего странного не чувствуется. – Просто меня удивило, как вы готовы ждать моего вызова, пока я не засну.

– Но не только… Если герр Виктор хочет, я могу остаться.

«Остаться? Зачем? А, вот она о чем… Если красавица куда-то там бросается… Или она здесь секс-рабыня? А может, просто тут народ голодает – я тут жру спокойно, а она только на все это смотрит?»

– Лиза, вы можете взять продукты из холодильника, просто так, без этого. Ну как будто бы я ночью есть захотел, и вы там колбасы порезали, сыра.

Удивленное лицо Лизы стало еще более удивленным, затем она поняла и расхохоталась:

– Простите… Герр Виктор, наверное, подумал, что я от голода пошла на панель?

– Нет-нет, это… Ну просто случайное совпадение. Вы случайно выразились так, как иногда говорят женщины, которым нужен спонсор.

– Поняла, их в России называли содержанками. Нет-нет, мне не нужен этот, как его, спонсор. Совсем нет.

– Но ведь не влюбились же вы за полдня в мои седины. И не похожи на женщину, которой настолько уж не везет с мужчинами.

– Да, да, конечно. Герр Виктор смотрит на любовь очень серьезно… Венчание, кольца, семейное гнездо… Но у всех мужчин бывает и другая, короткая любовь, легкая, как утренняя роса: солнце встало, и все стало как прежде. Зачем же от нее бежать?

Виктор смолчал, пережевывая ситуацию. Лиза подошла к нему, присела на край кровати и заглянула ему в глаза.

«Как все банально. Обычная провокация. Только зачем? Шантажировать? Здешнему МГБ абсолютно до фонаря, с кем я тут буду валяться. Что-то узнать? Возможно».

– С таким мужчиной, как герр Виктор, должно быть счастливо много женщин…

«А может, они просто Гоголя начитались? Про Тараса Бульбу? Свели там Андрия с полячкой, ему и башню сорвало. И перешел на сторону противника. А что? От фройляйн Лизы вполне сорвать может. Так и тянет ее под простыню затащить. Или она все-таки просто тут по мужикам истосковалась? Все время в доме, личной жизни никакой…»

– А вам не будет неприятностей от связи с постояльцем?

– Нет-нет, можно не беспокоиться. В доме только герр Виктор и я. Нас никто не увидит, снаружи охрана. Если кто-то подъедет к воротам, я успею покинуть апартаменты…

«Все-таки провокация. Ну да, какая наивная девочка, не догадывается, что в таком доме могут быть спрятаны фотокамеры и микрофоны. А жаль. Красивая».

– Пани Лиза…

– Фройляйн Лиза.

«Микрофон. Знает. Прокололась. Какая ей была бы разница перед бурной ночью, как к ней обращаются…»

– Фройляйн Лиза… Наш мимолетный случайный роман был бы чрезвычайно заманчив. Но это как-то… Ну просто не в моей натуре, не в моем характере. Не обижайтесь. Вы изумительно красивы, от вас должны терять голову молодые мужчины, и вы обязательно найдете свое счастье.

– Но…

– Я желаю вам счастья и удачи. До завтра.

Лиза растерянно глядела на него, в ее глазах набухли слезы. Она вытащила платочек с кружевной оторочкой и начала усиленно их промакивать.

– Неужели… неужели я совсем не нравлюсь?

– Очень нравитесь. Но это же не значит, что я обязательно сейчас должен затащить вас в эту постель.