Сладкая история мира. 2000 лет господства сахара в экономике, политике и медицине - Ульбе Босма

причиной отказа стали резко подскочившие цены на сахар. Восемь лет спустя, когда мировые цены на сахар опустились сильно ниже, чем даже цены на внутреннем рынке США, система квот вернулась – и стала выгодным инструментом политики. Например, желая отомстить Никарагуа за революцию, Рональд Рейган в 1983 году сократил квоту республики на 90 %66. Но в результате эту политизированную систему квот ограничила вовсе не экономика, а поразительный прорыв в химии подсластителей, не менее революционный, чем появление свекловичного сахара.

Кукурузный сироп с высоким содержанием фруктозы и его последствия.

Этот прорыв, ограничивший систему квот, имел свое название: кукурузный сироп с высоким содержанием фруктозы. С 1930-х годов ученые пытались превратить глюкозу в сладкую сахарозу, продолжая те же поиски «серебряной пули», что привели к сорговому помешательству во время Гражданской войны в США. Но тех пор как прекратились попытки извлечь сахарозу из сорго, химия невероятно продвинулась. В 1966 году двое японских ученых изобрели способ, как превратить глюкозу в подсластитель – глюкозный сироп, содержащий 55 % фруктозы. Благодаря дальнейшим улучшениям химического состава себестоимость этого сиропа упала по меньшей мере на 30 % ниже себестоимости свекловичного и тростникового сахара в 1970-х годах, и хотя его использовали только в выпечке, готовых завтраках и молочных продуктах, потенциально он мог вытеснить сахар, добавляемый в напитки. В 1979 году на рынке США компания Coca-Cola начала использовать кукурузный сироп с высоким содержанием фруктозы, и вскоре он покрывал половину потребности фирмы в подсластителях. Как ни странно, протекционизм, из-за которого цены на сахар на внутреннем рынке США были в четыре раза выше, чем на мировом рынке, дал этому дешевому подсластителю прекрасную возможность себя показать. К 1998 году кукурузный сироп с высоким содержанием фруктозы появился почти во всех американских безалкогольных напитках, а его объем составил половину объема всех подсластителей, присутствующих в США67.

Кукурузный сироп с высоким содержанием фруктозы стал самым часто импортируемым сахарным продуктом в мире. Меньше чем за десять лет он почти превратился в экономически независимый товар, который уничтожил свеклосахарную промышленность. Но прежде всего он серьезно потряс весь международный сахарный рынок, к тому времени уже страдавший от перепроизводства. Мировые цены на сахар быстро упали с $2,60 за килограмм на пике в 1974 году до всего лишь $0,06 в 1985-м68. Это падение оказало самое пагубное влияние на жизнь миллионов людей, занятых возделыванием сахарного тростника, многие из которых жили в зависимых от США государствах. Недавно возросшая сахарная квота Доминиканы была серьезно сокращена, отчего десятки тысяч сезонных рабочих-гаитян стали еще беднее69. Филиппинская сахарная промышленность, продукция которой экспортировалась почти исключительно в США, погрузилась в глубокий кризис. Оплата труда в филиппинской сахарной отрасли стала настолько низкой, что механизация высадки, прополки и жатвы – стратегия, избранная режимом Маркоса, чтобы искоренить повсеместное сопротивление рабочих – полностью провалилась70. На острове Негрос из-за возделывания монокультуры почти не осталось земли для других продовольственных культур. И религиозные, и профсоюзные лидеры умоляли президента Маркоса отдать под них хотя бы 10 % пахотной земли, но плантаторы воспротивились этому, язвительно заметив, что рабочие могли выращивать еду и в консервных банках71. Кукурузный сироп с высоким содержанием фруктозы превратил и так ужасающее положение на островах в полномасштабный голод, а Негрос даже был прозван Эфиопией Юго-Восточной Азии. Но, несмотря на это, именно кукурузный сироп стал важным фактором, благодаря которому с режимом Маркоса удалось покончить.

Резкое падение цен на сахар и снижение спроса на его импорт в США серьезно повредили национальной свеклосахарной промышленности штатов, а также сахарной отрасли на Филиппинах и в Доминикане. Не менее важно, что оно также предвозвестило конец высокоэффективной сахарной промышленности Гавайев, которой по-прежнему владели хоуле, далекие потомки миссионеров. Важную роль в этом упадке сыграло то, что дешевые авиаперелеты помогли развить на Гавайях массовый туризм, вследствие чего оплата труда поднялась, а производить сахар стало невыгодно. Последний завод, принадлежавший хоуле, остановил работу в 2016 году. Прекратился экспорт сахара из Тринидада и Тобаго, закрылись почти все заводы Ямайки, сахарную промышленность Мартиники по большей части демонтировали72. Даже плантаторам Барбадоса, на протяжении столетий державшим остров в своей жесткой хватке, пришлось смириться с реальностью – будущее острова теперь находилось в руках туризма, а не сахара73.

Кукурузный сироп с высоким содержанием фруктозы посеял панику именно в тех областях глобального Юга, где возделывали сахарный тростник. Там сумели выжить только наиболее эффективные производители сахара – как правило, благодаря вертикальной интеграции, а также тому, что поставляли на внутренние рынки не только сахар, но и этанол. На Негросе старые гасиенды превратились в агропромышленные комплексы, снабжавшие филиппинский рынок74. В Бразилии вертикальная интеграция шла еще с 1960-х годов: тогда производители сахара объединились в кооперативную структуру, или, скорее, в синдикат, под названием Copersucar, тем самым сделав страну вторым в мире производителем этанола после США. Крупные компании приобретали обширные участки земли, доминируя в бразильском «сахарном ландшафте». Производство алкоголя еще сильнее содействовало выращиванию монокультуры, крупному землевладению, сомнительному воздействию на благосостояние и ужасным условиям труда для сезонных рабочих75. В Индии, которая, наряду с Бразилией, возглавляет мировое производство сахара, происходили те же процессы вертикальной интеграции и обращения к изготовлению этанола. Правительство индийского штата Махараштра спасло кооперативные заводы при помощи субсидий, но еще прежде обязало их смешивать этанол с газолином76. На севере Индии частные предприниматели в 1990-х годах покупали обветшалые государственные заводы, проводили их реконструкцию и устраняли коррумпированные кооперативы. Такие фирмы, как Birla, на семь заводов которой в настоящее время поставляют сахарный тростник триста тысяч фермеров, а также Hindustan Petrol Company сумели заслужить авторитет в глазах крестьян, поскольку щедро предоставляли им удобрения и химикаты, давали рекомендации и, конечно же, покупали у них тростник77.

Тем временем Международный валютный фонд настаивал на приватизации государственных заводов в Мексике. В результате в 1990-х годах такие гиганты среди производителей безалкогольных напитков, как PepsiCo и Coca-Cola, начали перерабатывать половину мексиканского сахара. Чтобы сократить издержки, они начали давить на мелких землевладельцев – говорили, что те стоят на пути механизации и тем самым мешают поставлять дешевый сахарный тростник. Цены на тростник падали, земледельцы влезали в долги, и им приходилось продавать землю. Многие избежали этой участи, перейдя на выращивание корма для скота или ежевики, что на самом деле даже приносило больший доход78. Так скупка сахарных поместий и мельниц, которую вели крупные энергетические корпорации и производители безалкогольных напитков, завершила полную отмену деколонизации сахарного производства на глобальном Юге.

Провальная деколонизация в