Избранные письма. 1854–1891 - Константин Николаевич Леонтьев

остаться без всякого общего действия» (ГЛМ. Ф. 196. Оп. 1. Ед. хр. 186).

2 Орест Федорович Миллер (1833–1889) – исследователь и профессор русской литературы. В начале деятельности подвергался резким и несправедливым нападкам Н. А. Добролюбова. Занимал либерально-славянофильскую позицию.

3 С 81 года… – Имеется в виду отход во внутренней политике от либеральных реформ после убийства Александра II.

4 Картезианское — декартовское.

5 Рене Декарт (1596–1650) – французский философ. Один из первых применил математические принципы к выведению метафизических истин.

6 Иммануил Кант (1724–1804) – немецкий философ. Труды его действительно затруднительны для понимания даже специалистами.

179. И. И. Фуделю

10 августа 1888 г., Оптина Пустынь

Осип Иванович, на прилагаемые при сем 25 р<ублей> с<еребром> Вы можете совершить путешествие в Оптину и вернуться в Москву. От Москвы (на Вязьму) в Калугу билет 3-го класса будет стоить 6 р<ублей> с<еребром>. Пара почтовых лошадей от Калуги до Оптиной тоже 6 р<ублей> (или 5 р<ублей> 50 к<опеек>); итого – 12 р<ублей> с<еребром>. И столько же обратно. На «харчи», извозчиков и т. п. авось-либо у Вас и свои найдутся.

Я сам был когда-то молодым студентом и помню, как невелики были тогда мои физические потребности и как умственные и сердечные нужды брали легко над ними верх.

Если желание Ваше попользоваться от духовной беседы от. Амвросия (а кстати, и со мной поближе познакомиться) довольно живо, то полагаю, что маленькие неудобства езды в 3-м классе и в открытой почтовой тележке в течение всего 7 часов – от Калуги до Оптиной – не могут Вас напугать.

Утешаюсь также мыслью, что Вы человек немецкой крови (на которую Вы напрасно немного ропщете). Я ужасно люблю аккуратность и считаю русскую распущенность и безалаберность полезной только в общеполитическом отношении. Именно в том смысле, что род наших пороков таков, что свобода нам вредна и равноправная легальность у нас едва ли привьется.

Если Вы приедете в Калугу утром, то можете с вокзала велеть себя прямо отвезти на почтовую станцию и к вечеру будете у меня. Если же пожелаете отдохнуть, покушать и т. п., то поезжайте в гостиницу «Рига». Хозяйку зовут Елена Филипповна Давингоф, очень любезная и умная крещеная жидовка и мне большая приятельница.

Жизнь здесь у меня Вам не будет ничего стоить, и я рассчитываю, что Вы погостите у меня по крайней мере 10–15 дней, если больше нельзя.

Человеческий ум не вмещает в слишком короткое время достаточное количество прочных впечатлений, а мне бы хотелось, чтобы жизнь в Оптиной оставила их у Вас побольше. Одно то уже надо взять в расчет, что от. Амвросий семидесяти пяти лет, очень слабый старец, обременен по [нрзб.] до изнурительности; надо успеть не раз с ним повидаться, когда же в 2–3 дня, «по-нынешнему», налету это успеть?

Принять от меня эти деньги так или иначе (как хотите) тоже, пожалуйста, не стесняйтесь. Иначе Вы меня огорчите. Я очень хочу Вас у себя видеть, и эта сумма теперь ничуть меня не обременяет. Наше свидание будет полезно, надеюсь, не только Вам, но и мне самому; так я сужу отчасти и по брошюрке Вашей, и еще более по Вашим письмам. В Ваши года я, ничуть даже не колеблясь, принимал денежные одолжения от И. С. Тургенева. Да и что в Ваши года! Служа еще так недавно в Москве и гораздо больше нуждаясь, чем здесь и теперь, я не стеснялся иногда Вашим же сверстникам (Кристи, Денисову и т. д.) обязываться какими-нибудь 25 рублями. Когда будут лишние, отдадите, а не будут лишние – и не надо! Что за пустяки это сравнительно с теми для нас обоих последствиями, которые могут произойти от Вашего сюда приезда! Приезжайте прямо ко мне, на оптинском пароме Вам покажут.

На последнее Ваше письмо с вопросом об отношениях национализма к демократии я начал было Вам отвечать, но вышла нечаянно целая статья, которую вместе здесь прочтем и обсудим. Не решится ли и Ник<олай> Ал<ексеевич> Уманов с Вами приехать? Может быть, он из деревни и привез деньжонок? Было бы прекрасно! Есть большая и покойная комната для двоих. А можно и врозь поместить, если оба не любите в компании спать.

До свидания. Ваш К. Леонтьев

Публикуется по автографу (ЦГАЛИ).

180. А. А. Александрову

7 октября 1888 г., Оптина Пустынь

<…> Что касается до меня самого, то Ваше обо мне по этому случаю мнение могло бы показаться мне даже и очень обидным, если бы я хоть на минуту мог забыть, что «errare humanum est»[71] и что Тургенев был прав, когда заставил своего Базарова сказать Аркадию1: «Человек скорее поймет колебания эфира на Сириусе, чем то, почему другой человек так или иначе сморкается!» Хотя это «сморкается» очень скверно и относится к той именно «гоголевщине», которая мне так надоела у всех «корифеев» наших, но мысль о непостижимости, о неясности индивидуального нашего чувства для других людей выражена все-таки здесь очень наглядно. Откуда Вы это взяли, что я буду бранить Вас за то, что Вы женились, или сердиться на Вас?.. Плохого же Вы мнения о моем «религиозном» чувстве! Я, кажется, при Вас сказал еще в Оптиной: «Раз от. Амвросий благословил, о чем же тут толковать?» И в самом деле, после Вашей беседы со старцем я ничего не говорил бы, если бы Авдотья Тарасовна2 не вздумала сама, без всякого вызова с моей стороны (надеюсь, что Вы это обстоятельство хорошо помните), доказывать мне, что Вам жениться на ней очень выгодно, потому что у Вас «рубашки пропадали без нее» и т. п. Я и теперь готов ей сказать, что так смотреть на Ваш брак – большая ошибка! И дай Бог для ее собственного достоинства, для ее собственного развития к лучшему, чтобы она яснее прежнего поняла, как много Вы ей приносите в жертву (или в дар, если слово «жертва» Вам не по сердцу) и как мало она.

Привязанность, доброта, верность, честность нашлись бы авось-либо и в другой женщине и помимо ее, не вся же Россия развращена, зла и порочна. Хороших и добрых женщин у нас много… Но найти молодого человека даровитого, трудолюбивого, доброго с твердостью (а не доброго с бесхарактерностью, что весьма скверно!), молодого человека с будущностью и с положением в обществе, уже о сю пору достаточно (по годам и состоянию) почетным, и выйти за него замуж только через одну его привязанность и благородство, без всякого