Пленник золотой любви - Ольга Вешнева

Не так ли я, стараясь сделать Лизу лучше, сгладить все ее шероховатости, избавить от дурных привычек и замашек, готовлю идеальную жену не для себя, а для какого-нибудь городского бизнесмена или чиновника? Неужто мне придется передать однажды сверкающий Кровавый Алмаз в тонкой оправе некоему меценату и взять в работу новый неограненный дикий самоцвет?

Хватит ли у меня духа ее отпустить? Неужели я так же быстро смирюсь с очередной потерей как со всеми предыдущими? Не довольно ли с меня потерь? Не пора ли остепениться, изменить хоть что-то в жизни, кроме интерьера?

Лиза обрадуется, если узнает, что ей не нужно обращение, ведь в ней и так течет кровь вампира, ее деда Лаврентия.

Я, так и быть, зарегистрируюсь как сотрудник Отдела для оформления паспорта и прочих человеческих документов. Наверное, мне даже ИНН присвоят и пенсионное свидетельство выдадут. Впрочем, по людским законам я давно пенсионер.

Нужна ли мне такая несвобода? Смогу ли с ней смириться?

Я вышел в Самурайский Зал, открыл окно. К четырем часам вечера в декабре было темно как ночью, но только не в этот раз. О, чудо! Из светлой тучи, как из ведра, сыпался снег. Дыша морозным воздухом, я смотрел на красивые звездчатые снежинки, и мне хотелось визжать… Сильнее с каждым мгновением.

Что значит для вампира клич, не имеющий точного перевода ни на один из человеческих языков? Это послание-предупреждение для сородичей? Не только. Молитва силам природы? Не совсем. Что чувствует вампир, когда энергия звука пробирает его с головы до ног и летит в далекие просторы, отзываясь горным эхом и криками перепуганных лесных птах? Мне трудно объяснить. Но точно знаю – в тот момент вампир иначе чувствует себя. Для него теряет значение, сыт он или голоден, обеспечен ли жильем или вынужден ложиться на дневку под лесной корягой, и во что он одет – рубаха ли на нем в сто дыр или костюм за сто тысяч целковых. Одно лишь важно – он свободен.

Да, мы живем свободой. Она подкрепляет в нас жажду жизни на протяжении веков. Вампира нельзя приручить и невозможно удержать в клетке. Для нас не существует чувства сильнее, чем любовь к свободе.

Я хотел завизжать… Мой клич разорвет все путы, которыми я сам себя связал. Запрокинул голову, но не издал ни звука.

“Успокойтесь, дорогой Тихон Игнатьевич. Вам нужно срочно развлечь себя человеческим способом”.

Придя в Венецианскую гостиную, я сел на диван и включил телевизор. Вещал местный канал “Волочаровск-ТВ”. Рыжая дикторша тараторила испуганным голосом:

“В связи с участившимися случаями нападений вампиров на жителей, администрация города настоятельно советует людям не покидать своих домов и держать под рукой оружие. Уроки в школах и занятия в детских садах отменены на всю неделю. Уважаемые родители, просим вас внимательно следить за детьми, не оставлять их без присмотра. Нам стало известно, что в бою с вампирами погиб добровольный помощник охотников, волк-оборотень Федор Курбатов. Глава города Валерий Коньков принял решение представить героя к государственной награде… посмертно…”

Мне показалось, что волосы становятся дыбом. Внутри так страшно похолодело, словно я голодал недели две. Выключив телевизор, я поспешил в Самурайский Зал, чтобы закрыть окно.

Я жил в клетке! Нет, в глухом аквариуме! После победы над Проводниками ситуация в городе не только не улучшилась, она ухудшалась с каждым днем. Мне никто об этом не говорил. Даже Лиза!

– Где она сейчас? – в отчаянии произнес я вслух.

– Там, где ее место…Там, куда привела ее судьба.

От огромной наряженной елки будто бы отделилось крупное украшение из темных перьев. Адская Птица обогнула макушку, цепляясь когтями за ветки, прокатилась по мишуре и перелетела на люстру.

– Твое время вышло, Игнатьич. Ты сыграл свою роль, – прошипела она, позвякивая хрустальными подвесками.

– Что ты сделала с Лизой, негодница? – я приготовился к прыжку.

– Я помогла ей познать великую силу, – Адская Птица слетела на открытую створку окна, – и исполнить Лаврушкину мечту об основании на просторах волшебного края империи вампиров. Тебе в нашем царстве-государстве нет места, Игнатьич. Ты сам в том виновен… Прощай!

На улице прогремел мощный фейерверк – Джаник Саркисов или не слушал местных новостей, или плевал на введение чрезвычайного положения.

Шенигла выпорхнула в окно. По мановению ее крыла петарда Джаника изменила траекторию полета и влетела в Самурайский зал. Большая ракета могла произвести в помещении разрушительный взрыв.

Инстинкт самосохранения понес меня прочь от опасного снаряда, но силы разума хватило на то, чтобы его победить и развернуть тело в противоположном направлении. На свой страх и риск перехватив ракету, я поднес ее к окну и запустил подобно метательному копью на улицу. Фейерверк взорвался над Садом Камней, осыпал разноцветными огненными брызгами гранитные валуны. Никто не пострадал.

За грохотом салюта я различил призывный визг вампира. Кричала Лиза. Она собирала моих сородичей на поле у водонапорной башни за старыми дачными кооперативами.

В очередной раз я пожалел о том, что не научился водить машину. Если выживу, то первым делом стану шофером.

Город был завален снегом. “Пешком вам быстро не добраться до пункта назначения, Тихон Игнатьевич, – мое душевное состояние приближалось к паническому. – В усадьбе, кроме вас, ни души”. Телефоны оставшихся в городе самураев не отвечали. Альбинин – тоже молчал.

Пришлось мне, вооружившись заговоренным клинком, ломиться в автоматические ворота участка Джаника Саркисова.

– Че те надо, Тушкан? – Джаник был пьяней вина.

– Джо! Ты вчера обещал показать мне свой новый бронированный “Хаммер”. Обкатать его на поле, – я применил психологический трюк.

– Я? Вчера? – Джаник широко разинул рот, но, к моему везению, не стал искать записную книжку. – Ну, поехали!

На выезде из гаража нам преградила путь Кристина.

– Ты далеко собрался? Тебе нельзя за руль в таком виде! – крикнула она в окно машины.

– Так принеси мне куртку! – Джаник оглядел себя и вспомнил, что он в семейных трусах и тапочках.

– В городе вампиры! – надрывно прокричала Кристина.

– В джипе тоже вампир. Для равновесия, – Джаник расхохотался. – Мы недалеко.

– До водонапорной башни и обратно, – уточнил я.

– До башни, – повторил Джаник. – Канай с дороги! Задавлю!

Он посигналил, и Кристина отступила к стене гаража.

Почувствовав впереди большое скопление сородичей, я решил не рисковать жизнью Джаника. Попросил его подождать в дачном кооперативе. Без меня Саркисов отказывался ехать обратно. Заблокировав двери, он откинулся на спинку сиденья и, как мне показалось, мгновенно уснул.