Начало всех Начал - Юрий Никитин

— Да так, — ответил Ной. — Надо жить…

Хам захохотал.

— Отец, ну конечно!.. Мы такую крышу забабахали,никакой огненный град не пробьет!

— Мы не знаем, — пробормотал Ной, — что будетдальше.

Хам отмахнулся с беспечностью.

— Что будет, то и будет. Когда увидим, что пришло,тогда и будем решать! А что гадать заранее?

Он подмигнул и не пошел, а побежал в склад за следующиммешком. Ной проводил его долгим взглядом. Самый жизнерадостный из его сыновей,Хам и здесь ухитряется оставаться бодрым, а на все тяготы смотрит с веселымвызовом.

Сердце сжало болью. Мир за стенами ковчега погибает, грешныйи перешагнувший все пределы разврата и бесчестья, но это все-таки его мир! Илюди там не просто люди, а многих, по крайней мере в своем городе, он зналлично.

И сейчас они гибнут. И, как сказал Господь, они не подлежатвоскрешению.

Ной не удивился бы, узнав, что Сим, который до всегодопытывается и старается понять законы, двигающие миром, думал над тем же ипочти так же.

Какая главная причина, твердил он себе с момента началапотопа, что Творец решил уничтожить человечество? Что оно перестало идти кЦели, сперва топталось на месте, а потом животная часть в человеке резко взялаверх, и начался откат. Человек повернулся к Цели спиной и пошел, пошел, пошелпо стезе чувственных удовольствий, для которых не нужны ни разум, ни душа, нивысокие устремления…

Что есть стремление к Творцу? Это всего-навсего желание уйтиподальше и поскорее от своей животной основы и приблизиться к чему-то болеевысокому, что пока еще не видно, неощущаемо, но понятно, что оно есть, ичеловек обязан стремиться улучшить себя…

Кто улучшал, тот удостоился звания праведников, кто неулучшал, а жил, как животные, только что разумные и разговаривающие, те былипросто нормальными обычными людьми. Но когда праведников становится мало, мирсдвигается к опасной грани, когда человечество оказывается бесполезным.

Не случайно мудрецы твердят, что мир держится направедниках. Человечество существует только благодаря праведникам. Когдаправедники исчезают, человечество оказывается ненужным, ибо человечество безправедников — только разговаривающие животные со своими животнымижеланиями, животными интересами. Но мир творился для человека, а не дляживотных. Как только человек исчезает… то зачем весь мир?

Кохба все еще не пришел в себя, бредит, и Ханнуил, поцеловавего в лоб, вышел из комнаты и подошел к Ною и его сыновьям. Те, развезя корм инаполнив кормушки, измученные и подавленные, собрались у единственного окна,наблюдая с ужасом, как гибнет земля.

Лицо Ханнуила было странно спокойным в отличие отперекошенных ужасом лиц сыновей Ноя и его снох.

— Спасибо, — произнес Ханнуил непривычно ровнымголосом, как если бы говорило дерево, — что взял меня. Прости, я всегданасмехался над тобой и твоим ковчегом…

Ной отмахнулся.

— Пустое… Ты чего встал? Тебе надо еще лежать.

Ханнуил покачал головой и сказал тем же мертвенно-ровнымголосом:

— Теперь я вижу, как был не прав. Прости меня, Ной, завсе…

— Не меня проси о прощении, — сказал Нойустало. — Проси Того, Кто наслал погибель на этот мир!

Ханнуил кивнул, лицо его оставалось неподвижным, словнопревратилось в деревянную раскрашенную маску.

— Ты снова прав, Ной. Надо было жить, как ты. Ты нетолько сам по себе жил правильно, но выстоял против моих насмешек, против всейтой дурости, что тебе говорили. Я не таков… как и большинство. Мы падки наудовольствия, и хотя понимаю, что прочесть умную книгу — удовольствиевыше, но иду и задираю подол женщинам, совокупляюсь со своими же дочерьми, сосвоей матерью, со своим сыном, а также не пропускаю красивую козочку илиупитанную свинью… Это удовольствия грязные, знаю, но они сильнее меня, а я слаби не могу устоять…

— Ханнуил!

— Ты устоял, — сказал Ханнуил, не слушаяНоя, — потому тебя и можно пустить на развод, как отборное зерно. А мы,как сорняки, должны быть уничтожены.

Ной закричал:

— Стой! Ты признал, ты понял!.. А это уже раскаяние!..Скажи это Господу, и Он простит!.. И Сам велит мне взять тебя на ковчег!

Ханнуил усмехнулся.

— Но ты же взял?

— Да, но…

— Ты нарушил, — закончил Ханнуил почтивесело, — ты нарушил!

Ной огрызнулся:

— Господь никогда не запрещал брать тебя. Или кого-тоеще. Вы сами не хотели! Он сказал, чтобы я построил ковчег, взял сыновей с ихсемьями, а также скот и животных. Вот и все.

— Но это значит, что Господь нас не велел.

Ной потряс головой.

— Нет! Господь все толкует в нашу пользу. В пользулюдей!

Ханнуил махнул рукой.

— Да, наверное… но для меня это уже не важно. Ной, япостоянно затрудняю тебя, но прошу… сделай мне еще одно одолжение.

Ной насторожился.

— Что ты хочешь?

— Открой для меня выход. Вода еще не поднялась на холм,так что еще можно. Это моя последняя и единственная просьба! Других не будет.

Ной не успел собраться с мыслями, ответил Хам, он и раньшевыскакивал раньше отца, что вообще-то непочтительно, но живая натура Хаматребовала реагировать моментально, пока медлительный отец собирается сословами:

— Еще чего! Там смолы осталось на один раз.

Яфет пробормотал:

— Хам прав. Кто знает, сколько смолы еще понадобится.

Сим сказал со вздохом:

— Не делайте этого, Ханнуил. Не надо.

Ханнуил смотрел на Ноя, тот развел руками.

— Ханнуил, я не могу тебя отпустить. Там гибель. Здесьжизнь.

Ханнуил впервые за все время улыбнулся, лицо все такое жеотрешенно веселое и странно спокойное, однако Ною показалось, что так мог быулыбаться только мертвец.

— А зачем мне спасаться?.. — произнес Ханнуилравнодушно. — Я не смогу продлить род. А это все равно, что уже мертв.Прощай, старый приятель. Только сейчас скажу тебе честно: я смеялся над тобой,но… завидовал. Я и хотел бы, как ты, но я слаб волей, как и все остальные, чтосейчас гибнут. А в тебе есть сила, твердость, несгибаемость…

Ной вскрикнул:

— Постой!.. Только Господь дает жизнь, и только Онволен ее забирать! Ты станешь великим преступником, если посягнешь на это правоГоспода. Никто не волен лишать жизни даже себя!

Ханнуил покачал головой. Ноя поразила странная веселость налице старого приятеля.