Начало всех Начал - Юрий Никитин

— Что он хочет? — спросил Сим тревожно.

— Будет долбить крышу, — сказал Хамделовито. — Иначе как ему нас достать?

Яфет буркнул:

— Мы мелковаты, хоть и вкусные. А сколько на ковчегезверей покрупнее…

— Вот гад! Как согнать?

— Никак, — ответил Яфет хладнокровно. —Просто подождем. Думаю, он просто присел перевести дух. Отдохнет, полетитдальше.

Сим поинтересовался настороженно:

— Почему так думаешь?

— Если пробьет крышу, — объяснил Яфет, — мывсе утонем. А он разве что успеет поесть один раз… А так, если мы спасемся, унего и в будущем будет еда. Если, конечно, спасется и он.

Хам с недоверием в глазах покачал головой.

— Это слишком умно. Какой змей может заглядывать такдалеко! Эти твари еще дурнее тебя!

Яфет криво усмехнулся.

— Этот не дурнее никого из нас. Даже тебя, умник. Моглибы узнать нашего родственника по Адаму!

Сим вскинул глаза к потолку, откуда время от временидоносился скрежет огромных когтей.

— Алат?

Алат улетел даже раньше, чем ожидали и надеялись. Наверное,змеям отдых нужен короче. Или увидел плавающую в волнах кверху брюхом добычу.Хам даже успел заметить, как он уходил в облака, держа что-то в лапах.

Ной ничего не знал, что случилось наверху, работы в трюмахочень много, и сейчас он, опустив лопату, которой убирал за зверями навоз,обессиленно опустился на ящик, чувствуя, как гудят усталые ноги. Мысли то идело обращались от потопа к его собственному поведению и жизни. Да, он не бегалсреди людей и не хватал их за полы, пытаясь спасти от потопа, развернуть лицомк Творцу, и теперь вот бегает по ковчегу, стараясь накормить всех животных,убрать за ними навоз, обслуживая каждую мелкую тварь, потому что недостаточнообщался с людьми, покинув их и живя на вершине холма.

Да, теперь он познал эту необходимость заботиться о других.Не позаботился о спасении людей, теперь спасай хотя бы животных. К счастью,Господь не только разрешил, но и напомнил, чтобы Ной взял весь скарб,инструменты и все устройства, созданные человеком, чтобы не начинать весь путьсначала.

Всплыл в памяти рассказ Еноха про двух праведников, которыевместе с группой странников начали замерзать в доме. Один встал и надел шубу, авторой принес дров и согрел весь дом. Он тоже праведник в шубе: ему сказали,строй ковчег и запирайся там от потопа — он так и сделал.

С другой стороны, он строил ковчег сто двадцать лет, всеприходили и спрашивали, он всем подробно объяснял, что это за их грехи Господьрешил уничтожить мир, надо покаяться и жить хорошо, тогда потопа не будет. Нона него плевали, над ним насмехались, его считали выжившим из ума дураком.

Что он мог? Наверное, бывают такие ситуации, когда самыймужественный поступок — удрать. Зло бывает настолько велико и всеобъемно,что ничего с ним поделать уже не можешь. Уже то, что жил среди этих людей ивыстоял — подвиг. Ведь все следили и настаивали, чтобы он пил, чтобысовокуплялся с животными, чтобы ходил грабить соседей…

Все поколение настолько озлодеилось, что другого выходапросто не было, как войти в ковчег и закрыть за собой все двери и окна.

Заскрипело, затрещало, из полумрака появился Сим, тяжелотолкая перед собой тележку, доверху заполненную навозом. Ее предстоит ещеподнять наверх, потому что здесь за бортом вода выше этого этажа…

Ной перехватил сочувствующий взгляд сына. Сим спросилвнезапно:

— А что сталось с нашим домом и садом?

Ной смолчал, потрясенный одной только мыслью, что его доматеперь нет. Чудовищный потоп уничтожил его, как уничтожил не только другиедома, сады и леса, но даже горы.

Но Сим и не ждал ответа, тележка поскрипывала в его смуглыхруках, он разогнался и быстро-быстро покатил ее вверх по наклонной доске.

Ной чувствовал себя таким измотанным, что не находил силыподняться, только вздыхал и, вспоминая слова Творца, пытался представить, чтождет их дальше.

В той прошлой жизни никто не знал ни сильного холода, нилютой жары. Это они уже успели испытать на ковчеге, но теперь Ной со страхомчувствовал, что отныне все изменится. Для них и для всего будущегочеловечества. Как сказал Господь, будут времена года, что это такое, Ной непонял, но предположил, что будут холодные месяцы, а будут невыносимо жаркие.

Мир прогнил, Творец и так терпел его слишком долго. ДажеХаннуил, умнейший человек, который в чем-то понимал Ноя и уважал, и то жил стремя женами, наложницами, свиньей и козой. Причем с козой и свиньей у него былсоставлен по всем правилам брачный договор, с правами и обязанностями обеихсторон. Другие же предпочитали получать плотские удовольствия от животных, несвязывая себя никакими договорами.

Передвижение межевых знаков превратилось почти в игру, аграбители так часто срывали с людей одежду прямо на улице, что многиепредпочитали выходить голыми. И никто их не осуждал, потому что потерятьнарядную одежду жалко, все понимали.

Вслед за мужчинами на улицу начали выходить голыми иженщины. Это и переполнило, как понял Ной, чашу терпения Творца. Не то, чтоженщины выходили голыми, а что воровство и грабежи достигли таких размеров, чтогубили общество. Собственность другого человека нельзя ни красть, ни отнимать,и для Творца самым тяжким преступлением является даже не разврат, а ложь иворовство.

Он услышал, как поскрипывают доски под чем-то тяжелым,сделал усилие над собой и поднялся. Мимо двигался, держась за обе ручкинагруженной тележки, сильно наклонившись вперед и толкая ее перед собой, Яфет.

— Отдохни, отец, — сказал онблагожелательно. — Кто знает, насколько затянется потоп?

— Все в руке Господа, — ответил Ной. — Теперьвесь мир — в ковчеге. И только мы его хранители.

Яфет остановился, держа тележку за ручки.

— Отец, — сказал он негромко, голос егодрогнул, — тревога меня все не отпускает… Не сам потоп страшен, а что мыне оправдаем ожиданий Господа. Сможем ли? Мы, трое твоих сыновей с женами,разве сумеем заселить землю… так, чтобы все было достойно? Не хуже, чем было допотопа?

Отец промолчал. Яфет чувствовал, что отец хотел что-тосказать, даже едва не сказал, но удержался, только покачал головой и произнессовсем тихо:

— Не хуже — нельзя. Надо намного, намного лучше.Иначе все напрасно.

Они называли это плаваньем, хотя ковчег просто раскачивалсяна волнах, как большой пень, и казалось, что он стоит на месте, хотя волны иветер, конечно, его постоянно сдвигали.

Сегодня Ной выглянул в окно и увидел серую каменную равнину,голую и бесплодную, всюду встопорщенные гребни из застывшей грязи, унылую ибезрадостную, и лишь спустя минуту понял, что смотрит на то же море, толькосейчас и волны двигаются очень медленно, словно все еще налитые застывающейсмолой, а серый свет сделал их похожими на грязную землю.