Аллигат - Жанна Штиль

— Можешь ничего не говорить, маленькая мерзавка. Настой из порошка лавра хорошо тебе знаком. Правда?

— Ой, — вновь побледнела девушка. Обмякая и жалобно глядя на леди Стакей, плаксиво заговорила: — Я перепутала бутылочки. Маменька в свою добавила настойку лавра для расслабления нервов. Я взяла не то, да? Это мне от этого стало плохо? И голова кружится…

— А ещё настой лавра гонит мочу, — хмыкнула Венона, поднося к лицу Саманты томик лорда Байрона. — Это тоже твоих рук дело?

— А вам всем нехорошо или только мне? — заёрзала гостья, не обращая внимания на книгу.

Ольга вспомнила, как Саманта отказалась пить чай с бальзамом, когда привезла его ей. На что она тогда сослалась? Как и сегодня, что уже пила его дома.

— Всем плохо, — зашипела маркиза, — от твоей лжи. Я вижу тебя насквозь, негодница.

— Я не намеренно, — захныкала Саманта, высматривая фигуру брата у дальнего окна. — Простите, пожалуйста. Если бы всё было так, как вы говорите, разве бы я пила вместе с вами?

— Сказать тебе, что ещё бывает, если пить настой коры лавра? — не давала ей собраться с мыслями Венона.

— Маменька пьёт его ещё от… звона в ушах.

— Ты хорошо знала, что делаешь, — проигнорировала её слова леди Стакей. — Отвечай, письмо твоих рук дело? — махнула она книгой перед лицом подруги дочери.

— Какое письмо? — испуганно сжавшись, заныла Саманта. — Джеймс, — позвала она брата.

— Тебе уже лучше? — послышался от окна его голос. — Нам пора ехать. Собирается гроза. Ещё нужно успеть заехать к баронету.

Маркиза раздражённо развернулась навстречу мужчине.

— Ей и не было плохо, — заявила она не терпящим возражений тоном. — Лорд Роулей, пожалуйста, передайте леди Роулей, что я сегодня навещу её. Поведение вашей сестры выходит за все допустимые рамки приличий.

Он вздёрнул подбородок и сурово посмотрел на девушку:

— Саманта, что всё это значит?

Она, пугливо глянув на Ольгу, медленно встала и качнулась в сторону брата. Он подхватил её под руку:

— Едем! — отбросил носком сапога попавший под ногу осколок чашки.

Саманта повернулась к хозяйке дома:

— Простите, леди Стакей, что всё так вышло, — её глаза наполнились слезами. — Шэйла, прости, я не намеренно… Я в самом деле перепутала бутылочки…

— Счастливого пути, — холодно отозвалась Венона и, поджав губы, позвонила в колокольчик.

Ольга отошла к окну и наблюдала за отъездом брата и сестры. Скорее всего, ни одного из них она больше не увидит. На душе стало тоскливо-муторно.

Подошла «мама» и стала позади неё:

— Вижу, ты усомнилась, что она всё сделала намеренно.

— Не знаю, — обняла себя руками Ольга. Холодно не было, но пробежавший по спине озноб вызвал неприятную нервную дрожь. — Вы, в самом деле, были у аптекаря? Это он дал вам бутылочку с бальзамом?

— Нигде я не была, — усмехнулась Венона. — В ней не бальзам, а виски. Бутылочку я отняла у Селмы, когда та была уже пуста. Но запах лавра слышен до сих пор, — принюхавшись, женщина шумно втянула воздух. — Его ни с чем не спутаешь.

— А-а, поняла. Я её выбросила, а она, значит, подобрала, — не удивилась Ольга. Ей бы следовало догадаться об этом и вылить опасную смесь. А вот с Самантой самовнушение сыграло злую шутку.

Маркиза обняла дочь за плечи:

— Так и есть. Глупая женщина выпила всё быстро, не имея понятия, как бальзам употреблять правильно. Потом лежала и мучилась… — она наклонилась к уху Ольги и шепнула: — изошла кровью.

— Из-за лавра? Никогда бы не подумала.

— Из порошка коры лавра готовят настой, который убивает зародившееся дитя в утробе матери. Старое действенное средство. Каждая женщина знает.

— И действенно только на ранних сроках, — догадалась «виконтесса», морщась. — А так вызывает лишь сильное кровотечение. И Саманта знает об этом.

— Мерзавка! И как же умело вывернулась! — возмущённо воскликнула она. — Ах, как поздно всё открылось. То падение с лошади... У тебя уже мог быть большой ребёночек. А в последний раз она тебя чуть не… — Венона села на софу и выдернула из-за манжеты бирюзового шерстяного платья носовой платочек. Всхлипнула: — Она ответит за всё.

— Как ответит? — подсела к ней Ольга. — Думаете, вы поедете, всё расскажете леди Роулей, она поверит вам, а не дочери, и отдаст её на съедение обществу? Забудьте! Они не допустят скандала. Вы бы допустили?

— Шэйла, не сравнивай себя с ними. Ты бы никогда не опустилась до такого.

Ольга тяжело вздохнула: Саманта виновата, но она не планировала смерть Шэйлы. Виконтесса должна была потерять только ребёнка. Это случайность, что она в тот момент оказалась в библиотеке на стремянке. Падение с лошади пока в расчёт не бралось.

«Мама» мстительно прищурилась:

— Им моё молчание дорого обойдётся. Очень дорого.

— О письмах, похоже, она ничего не знает, — сделала вывод Ольга. — На книгу никак не отреагировала.

— Я ей не верю. Мерзавка… — ответила резко Венона. — Тебе удалось что-нибудь узнать у виконта?

— Он ничего не знает о письмах. Джеймса можно вычеркнуть из списка подозреваемых.

— Кто остаётся кроме Саманты? — маркиза отпила из своей чашки и удовлетворённо отметила: — Хороший виски. Ирландский.

— Стэнли и леди Линтон. Саманта травила… меня лавром, а письма… писал Стэнли?

Женщины посмотрели одна на другую: леди Стакей — вопросительно, Ольга — растерянно.

— Не верю, — прошептала она онемевшими губами. Перед глазами пронеслись их прогулки по лесу, подснежники, его влюблённые глаза и сильные объятия, поцелуи, нежные ночные ласки… Она закрыла лицо руками, отрицательно качая головой: — Он не мог… Не мог…

Венона, промокая уголки глаз платочком, откинулась на спинку софы:

— Больше мы ничего не сможем сделать. Как же узнать, что написано в том письме?

Бледно-синяя вспышка молнии расчертила потемневшее, затянутое тучами, небо. Раскаты грома проворчали неожиданно близко и предупредительно-угрожающе. Поднялся ветер. Приближалась первая весенняя гроза.

Во второй половине дня небо прояснилось, выглянуло солнце. О быстро пролетевшей грозе напоминали мутные лужи. Пахло свежестью и окутавшимися нежной зеленью пробудившимися деревьями. Сквозь чёрную, набухшую влагой землю пробилась изумрудная трава. Нахохлившаяся мокрая галка по-прежнему сидела на дереве у беседки и смотрела на окно спальни, у которого стояла Ольга. Упершись руками в подоконник, она размышляла о том, нужно ли завтра вернуться в Малгри-Хаус или следует задержаться у Веноны ещё на пару дней. В чужое поместье не тянуло. Вспомнился ледяной, колкий как иней, взгляд Стэнли — к горлу подступил ком горечи, перекрыв дыхание.