Золотой век Испанской империи - Хью Томас

Эти дела порой вынуждали вернувшегося искателя приключений задержаться на несколько месяцев в Севилье. Иногда он мог получить собственный герб. После этого он возвращался в свое родовое гнездо, где обычно вел вполне обеспеченную жизнь. Возьмем пример Хуана Руиса де Арке из Альбукерке. Он держал при себе пажей, лакеев, чернокожих слуг и лошадей. Двенадцать оруженосцев прислуживали ему за столом, уставленным великолепной посудой. Выезжая на охоту, он брал с собой множество верховых, каждому из которых выдавал собак, соколов и ястребов{793}. А вот как Руис де Арке описывал свою встречу с императрицей:

«Она приняла нас весьма благосклонно, поблагодарила за сослуженную службу и предложила нам награду; и столь велика была ее доброта к нам, что любое наше желание было тотчас исполнено, и не осталось среди нас ни одного, кто был бы недоволен… Нас в Мадриде было двенадцать конкистадоров, и мы потратили огромные деньги…»{794}

Это было нечто совсем новое. До этих пор лишь немногие возвращались из Новой Испании богачами. Фактически почти все спутники Кортеса остались в завоеванной ими стране.

Теперь Писарро считал свое завоевание империи инков завершенным. Он сумел завязать необычайно тесную дружбу с Манко Капаком. Оставшиеся в живых представители индейской знати совместно с теми из конкистадоров, кто решил остаться в Перу, устроили в честь Писарро грандиозную охоту: десять тысяч индейцев исполняли роль загонщиков и распорядителей охоты; было убито одиннадцать тысяч животных – викуний, гуанако, косуль, лис и пум{795}.

Испанцы, принявшие участие в этом необычайном завоевании, сами пребывали в изумлении от того, что сделали. Они не могли осознать, почему до сих пор живы и каким образом им удалось преодолеть все трудности, лежавшие на их пути. Как они смогли выжить после всех этих долгих голодовок?{796}

Инкский мир так и не удалось интегрировать в европейскую политическую схему. Правитель-Инка несомненно являлся монархом – однако практически никто из теоретиков и правительственных чиновников Старого Света не признавал его за такового. Единственным человеком, рассматривавшим Инку в парадигме империи, по-видимому, был Карл V, который действительно проводил сравнение между монархами Старого Света и правителями Нового. Тем не менее, в европейских теоретических рассуждениях о монархии мы не встречаем никаких отсылок к императорам Мексики или правителям империи Инков.

Завоевание Перу было завершено. Однако далеко не все амбиции завоевателей получили удовлетворение. В особенности следовало позаботиться о том, чтобы не чувствовал себя обделенным Альмагро. Это было одним из предметов, которые Эрнандо Писарро пытался уладить в Испании. Двадцать первого мая 1534 года Совет Индий подписал контракт (капитуласьон), даровавший Альмагро право осуществлять управление на территории протяженностью 200 лиг (600 миль) к югу от Перу, которое было отведено Писарро. Альмагро получал титулы губернатора и аделантадо этих земель, а также звания верховного магистрата и капитан-генерала – не только для себя, но и для своих потомков{797}.

По сути, этот контракт делал Альмагро завоевателем Чили. В то время Чили полагали столь же богатой страной, как Перу, если не еще более богатой. Однако географические границы дарованных земель оставались неясными. Насколько далеко вглубь материка они простирались? Откуда конкретно следовало отсчитывать эти 200 лиг? В контракте говорилось о землях и провинциях на побережье Южного моря к югу, «протяженностью в 200 лиг, начиная от границ губернаторства, которое было вверено Франсиско Писарро». Эрнандо Писарро фигурировал в контракте как представитель Альмагро – что выглядело неуместным для любого, кто знал обоих, поскольку Эрнандо всегда отзывался об Альмагро критически{798}.

В контракте Альмагро был один особенно сомнительный момент, а именно – место, отведенное в представлении испанских властей для Куско. Этот город располагался настолько далеко к югу, что можно было попытаться доказать – как и поступил Альмагро, – что он находится в его зоне. Однако завоевал его Писарро, а значит, город несомненно следовало отдать ему.

Альмагро, бывший для Писарро неудобным союзником в Куско, выступил в Чили в июле 1535 года. С ним было около шестисот испанских пехотинцев, тысяча индейских наемников и сотня негров-рабов{799}. Писарро предоставил ему финансовую поддержку, вероятно ставшую возможной благодаря тому, что он вновь открыл плавильни в Куско, позволившие ему собрать больше золота и серебра. Альмагро взял с собой Паулью Инка, представителя инкских коллаборационистов в Куско, а также перуанского верховного жреца, которого испанцы называли Вильяк Уму.

Испанский контингент включал в себя большинство тех, кого Альмагро лично привел в Перу, таких как конверсо Родриго Оргоньес, превосходный наездник, сражавшийся в Италии, возможно даже в битве при Павии, прежде чем прибыть в Индии в 1520-х годах. На его место предлагал себя Сото, однако Альмагро предпочел Оргоньеса, которого в большей степени мог считать другом. Также здесь были большинство из наиболее известных участников экспедиции Альварадо, оставшихся в Перу, – таких как Хуан де Сааведра из Севильи и брат Альварадо Гомес, еще один завоеватель Новой Испании.

Эта армия проделала долгое и утомительное путешествие в центр Чили, однако в конце концов Альмагро остановился и начал обустраиваться в плодородной долине Аконкагуа. Отсюда он выслал несколько дополнительных экспедиций – в частности экспедицию Сааведры, который дошел до залива Вальпараисо, где заложил основание нового города, а также экспедицию Гомеса де Альварадо, который продвинулся еще дальше к югу, до долины Майпо.

Каким замечательным приобретением для Испании были эти столь многообещающие плодородные земли, да к тому же столь прекрасные! Однако все, что интересовало конкистадоров, – это драгоценные металлы, о местонахождении которых знал один лишь Паулью Инка.

Несколько месяцев спустя после того, как Альмагро добрался до Аконкагуа, он получил подкрепление в лице Руи Диаса и Хуана Эррады, которых сопровождали около сотни испанцев и большое число индейских носильщиков. Диас прибыл в Перу вместе с Альмагро, а Эррада, родом из Наварры, был сподвижником Кортеса в Иберасе. Он пользовался у Кортеса таким доверием, что тот даже посылал его в 1529 году от своего лица в Рим с подарками папе из Нового Света{800}. После этого он отправился в Панаму, а затем в Перу вместе с Альмагро, при котором стал исполнять обязанности управляющего.