Dominium Mundi. Спаситель мира - Франсуа Баранже

– Господи… – выдохнул Танкред.

Он как-то задал этот же вопрос Тан’хему, и тот ответил, что ему около ста десяти. Теперь он понимал, почему Юс’сур называл прочих мудрецов «молодыми».

– Сегодня я больше всего тревожусь о том, что позволю этому знанию исчезнуть, если уйду раньше, чем успею обучить других атамидов. Орден Предков может угаснуть по моей вине, и я горько об этом сожалею. Сожалею, что так долго жил затворником в поисках лучшей тональности, идеального слияния с Вселенной. И все напрасно! Потерянное время. Я должен был уделять больше внимания судьбе моих соплеменников и чуть меньше – своему мистическому трансу. Я понял это в тот день, когда пятеро человеческих существ пришли ко мне, но было уже слишком поздно. Теперь я должен исправить свою ошибку, и ты – мой единственный шанс преуспеть в этом. Ты единственный шанс атамидов, Танкред.

Юс’сур опустил голову. Танкред физически ощущал исходящие от атамида флюиды сильного волнения. Старый мудрец невольно передавал ему свою глубокую грусть, и Танкред воспринимал ее как приемник, который непроизвольно ловит слишком мощные волны, излучаемые на всех частотах.

– Ту ошибку совершили не вы, – сдавленным голосом и со слезами на глазах проговорил наконец он, – а люди. И человек должен исправить ее. Чего вы ждете от меня, Юс’сур?

Из стоящей рядом с ковром корзинки старик взял шарик ук’тис и бросил его в огонь. Прежде чем ответить, он долго колебался.

– Я хотел бы рассказать тебе одну историю, – спустя некоторое время произнес он. – Но она может причинить тебе боль. Сильную боль. Ты готов ее выслушать?

Несколько секунд Танкред вглядывался в черные зрачки атамида, в которых угадывал собственное отражение. Потом согласно кивнул. Юс’сур выждал долгие мгновения, прежде чем начать.

– Я буду говорить с тобой о другом времени. О чрезвычайно далеком прошлом. Это было нечто вроде Золотого века, когда культура атамидов достигла своего высшего расцвета. Тогдашние мудрецы давно поняли, что прямо у их дверей существует другой обитаемый мир. Психическая чувствительность Предков была такова, что они не могли исключить из сознания целую планету, заселенную мыслящими индивидуумами. Человеческие существа были нашими соседями, и мы это знали. Поэтому вполне естественно, что некоторые из нас постарались проникнуться их восприятием.

В те давние времена мудрецы породили некую сингулярность психического пространства: Глобальное сознание. Это было слияние психики всех атамидов, которое позволяло творить истинные чудеса, источник духовной энергии, не имеющий себе равных. Оно позволяло некоторым атамидам ненадолго входить в контакт с человеческими существами, чтобы составить представление об их мире. Оно действовало через сны, но также и через пробужденные виде́ния или воспоминания. Предки установили, что жизнь на Земле не слишком отличается от нашей, особенно в наиболее теплых странах. Возможно, два народа были бы способны узнать и понять друг друга?

Одного из самых знаменитых Предков того времени звали А’а. Он был выдающейся личностью и придерживался доктрины, основанной на толерантности и непредвзятости. Веря в благодетельное воздействие уединения и медитации, А’а провел десять лет в пещере, размышляя о мире. Когда он решил, что время пришло, то вернулся к своим с намерением поделиться с ними плодами своих размышлений. Некоторые говорили потом: «Так начался закат А’а».

Он попытался передать атамидам послание любви и преодоления себя, основанное на идее, что примитивные существа, коими мы являемся, должны освободиться от сдерживающих их пределов, дабы достичь нового состояния, когда каждый будет жить в мире и согласии со всем, что его окружает. Но его не услышали. Признав свое поражение, он вернулся в горы, в уединение, но на сей раз окружил себя учениками.

Твердо вознамерившись достичь этого нового уровня сознания, на которое он надеялся и уповал, А’а решил посвятить себя изучению людей и, как многие Предки, подсоединился к восприятию и снам человеческих существ. Он считал такой образ действий прекрасной возможностью извлечь все лучшее, что было на двух планетах, чтобы создать новый мир, избавленный, как он надеялся, от войн и мрачных верований.

На протяжении этого периода А’а вынашивал дерзкий план, который затем и представил Совету мудрецов: он хотел отправиться на Землю, чтобы встретиться там с человеческими существами. «Нашими соседями и, возможно, братьями», как он говорил. Хотя Совет мудрецов не слишком благосклонно относился к такого рода авантюрным экспедициям, его члены тоже оставались прежде всего учеными. Поэтому мысль о такой попытке их и привлекала, и приводила в ужас. В конечном счете они согласились, но при условии, что А’а отправится туда один. Его ученики, которым не было еще сотни лет, были сочтены слишком молодыми, чтобы им позволили идти на подобный риск.

Юс’сур неожиданно заметил, что на лице Танкреда появилось озадаченное выражение.

– Ах, я ведь только сейчас обратил внимание на то, что не объяснил тебе нечто весьма существенное для понимания рассказа! – воскликнул он. – Одним из многих талантов, которые атамиды упустили, как песок сквозь пальцы, была способность перемещаться, не двигаясь. Находиться в одном месте, а через мгновение уже быть в другом.

– Телепортация! – воскликнул Танкред. – Но это же миф, он противоречит всем законам физики!

– Вашим законам, может быть, но не нашим, – бесцеремонно отмахнулся старый атамид. – Позволь, я продолжу.

Итак, Предки владели «Неподвижным Перемещением». Но это всегда было особым свершением, крайне трудным в осуществлении и требующим очень больших затрат энергии. Слишком больших. Потом Глобальное сознание всегда оказывалось ослабленным. Поэтому его использование строго ограничивалось случаями абсолютной необходимости. Мудрецы Совета, не согласные с планом А’а, предостерегали, что из-за дистанции перемещения удар, нанесенный Глобальному сознанию, будет так тяжел, что оно, возможно, никогда не оправится. И тем не менее, несмотря на все мрачные предсказания, Совет решил, что риск проведения опыта оправдан. Вполне вероятно, что в результате инопланетная цивилизация сможет очень многому научить атамидов.

А потому в назначенный день все мудрецы Акии объединили свои психические силы и бросили А’а сквозь Ночь. Никто никогда не узнал, что именно он почувствовал во время своего мгновенного путешествия. Тем не менее он в лучшем виде прибыл на Землю, и благодаря общему восприятию Предки открыли для себя совершенно новый мир.

Во время своего пребывания на Земле А’а предстал перед человеческими существами в виде одного из людей и всегда тщательно следил за тем, чтобы, говоря мысленно, шевелить губами. Хотя его собеседников часто приводил в смущение столь необычный способ выражать свои мысли, обычно его речи вызывали у них интерес, а искренняя открытость по отношению к другим – симпатию. Быстро выяснилось, что А’а производит особенно сильное впечатление на людей простодушных и недалеких. Честно говоря, А’а производил сильное впечатление и на атамидов, в том числе на большинство мудрецов.