10000 лет во льдах - Роберт Дункан Милн

намного превосходящие ваши по изяществу и эффективности. Наши школы и университеты не ограничивались абстрактной наукой и философией, как в основном делают ваши, но исследовали внутренний смысл всех природных явлений, сводя все науки химии, физиологии и механики к непосредственной практике в мельчайших деталях. Следствием этого было то, что мы достигли такой степени счастья, какой, по-видимому, возможно достичь лишь народу, находящемся в таком положении, как наш. В ваших самых древних классических историях все еще сохранились традиции сатурнианского, или золотого, века; эти традиции – всего лишь смутное воспоминание о человеческой жизни, какой она была до последней катастрофы.

– При таком совершенном контроле, каким мы тогда обладали над всеми природными силами, мы не знали таких огромных, непрестанных и изнуряющих усилий для поддержания жизни, которые сейчас являются уделом большинства человечества. Сила, на открытие которой у вас ушли тысячи лет, и о реальной мощи которой вы пока лишь смутно догадываетесь, – сила, которую вы называете электричеством, – была инструментом, орудием нашей повседневной жизни. Электричество стало рабом лампы и кольца, о котором рассказывается в одной из ваших книг, доведенный до такого же полного подчинения, как и тот герой книги, и достигший столь же удивительных результатов, ибо такими они теперь представляются вам. Как следствие легкости, с которой достигались все результаты в сфере деятельности – термин "труд" был бы неправильно использован при отсутствии усилий, – деньги, в том смысле, в каком вы их сейчас понимаете, были сведены к простому средству обмена. Там, где не было необходимости в рабочей силе, не могло, конечно, быть необходимости и в капитале, который ценен только как средство купить рабочую силу. Драгоценные металлы, как вы называете золото и серебро, не использовались в качестве валюты уже в течение нескольких тысяч лет до моего времени и были заменены устными договоренностями о сделках, составляемых подрядчиками. Поскольку золото и серебро больше не представляли ценности, накопление этих металлов или их эквивалентов стало бесполезным, и поскольку их обладание не приносило никакой выгоды владельцу, великий стимул для всех мошенничеств, злодеяний и преступлений, которые сейчас поражают и унижают человеческую сущность, отсутствовал как таковой. Сельское хозяйство, промышленность, всевозможные мануфактуры развивались с сумасшедшей скоростью, но наши машины и механические знания были доведены до такого уровня совершенства, что производство предметов первой необходимости стало удовольствием, а не тяжелым трудом.

– Искусство процветало в необычайной степени, живопись и скульптуры украшали каждое жилище. Как не могло быть бедности там, где все необходимое или роскошь так легко давались, так и не было лачуг, убожества или убогости. За две тысячи лет до того времени, о котором я говорю, различные нации и расы с прекращением войн выработали общий язык. Континенты, ныне известные как Африка и Южная Америка, с ныне затопленным континентом Кандафу, размером с Африку, расположенным тогда в центре Тихого океана, где сейчас находятся Полинезийские острова, и то, что сейчас является регионом, лежащим около южного полюса, называемым на ваших картах Антарктическим континентом, были наиболее комфортные и культурные регионы земного шара. Средиземное море тогда было замерзшим Полярным морем, а Европа и Северная Африка представляли собой единый ледяной покров. Гренландия и Шпицберген находились тогда в тропической или субтропической зонах, а также в некоторые территории Сибири, что неопровержимо доказывают обнаруженные там останки растений и животных – как я узнал из некоторых ваших научных работ. Никаким другим образом мы не сможем объяснить присутствие туш слонов, остатков магнолий, виноградных лоз, бананов и другой тропической растительности в этом негостеприимном климате или присутствие северного оленя в Центральной Франции.

– У нас были те же домашние животные, что и у вас сейчас, и даже большее разнообразие диких видов, хотя в последнее время они были почти истреблены и были загнаны в такие отдаленные леса и джунгли, что кое-где все же оставались целыми и невредимыми. Наши знания в области химии, физиологии, гигиены, вместе с нашим совершенным контролем над механическими искусствами, позволили нам продлить человеческую жизнь до срока, о котором в настоящее время и не мечтают, но который смутно отмечен легендами о допотопной жизни в ваших Моисеевых Писаниях. Тем не менее, даже обладая этой особенностью, население мира, хотя и было более чем в пять раз больше, чем сейчас, ресурсов хватало на всех, настолько превосходно наши научные знания позволили нам управлять ими; и к смерти не относились с таким ужасом, как к ней относятся сейчас. На это смотрели как на осуществление естественной функции, к которой нельзя было чрезмерно стремиться и от которой нельзя было уклоняться. Будучи уверенными в существовании иной жизни, из-за которой к нашей нынешней жизни относились лишь как к подготовительному курсу, и общаясь с духами умерших совершенно свободно и неограниченно, подозреваю, что это поразило бы самых продвинутых из ваших современных теософов, смерть не могла рассматриваться ни как что иное, как переход из одного состояния бытия в другое.

– Но для меня было бы невозможно дать вам в таких кратких замечаниях, которыми я вынужден ограничиться в настоящее время, какое-либо адекватное представление о характере или масштабах древней цивилизации, частью которой я был. Однако по тем простым наброскам, которые я вам дал, вы можете в некотором роде судить о её внутренней природе. Теперь я продолжу рассказывать вам, что я знаю об ужасной катастрофе, которая постигла этот счастливый и улыбающийся мир и одним махом низвела его до нищеты, деградации, невежества и варварства, в которых я вижу его сейчас.

– Мой друг, мистер Бернхэм, перед которым я в неоплатном долгу за то, что он вернул мне привилегии жизни, поскольку в противном случае я мог бы оставаться в течение неисчислимых эпох в состоянии комы, ни человеком, ни духом… мистер Бернхэм сказал мне, что, когда он обнаружил мое тело во льду, он увидел, или ему показалось, что он увидел, на значительной глубине под ним то, что выглядело как улицы, площади и сады города. Из неизбежно несовершенного описания, которое он мог дать, я все же почерпнул достаточно, чтобы убедить себя в том, что то, что он видел, действительно было остатками моего древнего дома, Энтаримы, в котором, я жил словно только вчера. Поскольку этот город расположен, как я уже сказал, примерно на том, что вы сейчас называете двадцать шестым градусом северной широты, а мое предполагаемое мертвое тело было найдено примерно на семьдесят шестом градусе, из этого следует, что это изменение местоположения с тропической зоны на зону замерзания должно было быть вызвано либо изменением угловых отношений оси планеты к плоскости ее