Гражданская война. Генеральная репетиция демократии - Алексей Щербаков

Как видим, красные их тоже не использовали, а оставили где нашли. То ли они не подлежали ремонту, то ли было понятно, что толку от них не будет. Так вот бесславно и закончили танки свой путь.

А вот еще один, уже совершенно анекдотический эпизод их применения.

В 1919 году генерал Юденич наступал на Петроград. Имелись у него и танки — аж целых три штуки.

Как известно, Юденич дошел почти до самого Питера. И вот при штурме Гатчины случился такой эпизод. Белые бросили в атаку все свои три танка — без пехоты. Оборонявшие город красные курсанты, никогда не видевшие подобных чудовищ, бросились драпать.

Однако в лесу стояла латышская орудийная батарея. У латышей (а они поголовно были фронтовиками) то ли нервы оказались покрепче, то ли они были опытнее и знали, что тогдашний танк въехать в лес просто не в состоянии. Как бы то ни было, латыши открыли огонь. Попасть не попали, но одна из машин была повреждена разорвавшимся возле нее снарядом (а может, просто сломалась сама по себе). Два остальных танка отступили. Таким образом, бронесилы Юденича сократились на 30 %.

Красные курсанты, увидев такое дело, прекратили драпать и вернулись. Они окружили танк, экипаж которого забаррикадировался внутри. Почему танкисты не вели огонь — равно как и почему они не попытались, оставив машину, убежать, история умалчивает.

Красные попытались выковырять танкистов, например кололи броню штыками. В конце концов родилась идея разжечь под машиной костер. Только тогда экипаж сдался.

Гатчину Юденич все же взял. Но танки тут ни при чем.

Имелись бронированные коробки и непосредственно у интервентов — англичан и французов. Но в бой их так и не ввели. Английский танк стоит на одной из площадей Архангельска.

Ну, а теперь об экзотике. В составе Добровольческой армии имелись… бронетрактора.

«С весны 1919 года в состав Вооруженных Сил Юга России из Англии стали поступать трактора "Холт", "Буллок-Ломбард" (в документах красных проходят как "Висконсин" — по названию штата в США, где находился завод-изготовитель), "Рустон" и "Клейтон" (все эти тракторы были штатными артиллерийскими тягачами в английской армии в годы Первой мировой войны). Работы по их бронировке велись на Ревельском заводе и заводе Судосталь в Новороссийске».

(Ю. Коломиец)

Об этих чудо-машинах сообщил на допросе 1 мая 1919 года перебежчик из Добровольческой армии поручик Г. Петрашин: «В Екатеринодаре я видел танки, но не английские, а русские, переделанные из тракторов и вооруженные пулеметами».

Как всегда бывает с самоделками, далеко не все они были к чему-то пригодны. 2 апреля 1919 года начальник штаба 3-й армии Говоров телеграфировал в Екатеринодар: «Присланный в армию броневик "Астраханец" оказался непригодным для действий. Проведенное испытание дало плачевные результаты: после 100 сажень хода вода в радиаторе начала кипеть, второстепенные пулеметные установки мертвые, две имеющиеся башни не вращаются. По заявлению командира броневика, испытания ему перед отправлением сделано не было, а сдан уже погруженным на платформу с приказанием отправляться как можно быстрее, в результате бесцельный проезд туда и обратно и потеря времени на исправление. В общем, отличная идея использования тракторов и никуда не годное выполнение и преступная небрежность лиц, непосредственно отправляющих сюда броневик. Трактор приказано снова погрузить и отправить обратно».

«Кроме бронированных на тракторной базе изготавливались и импровизированные самоходные артиллерийские установки. Они представляли собой морские орудия калибром до 120-мм, установленные за броневым щитом на платформе тракторов. Изготовление таких машин велось на заводе Неф-Вильде в Таганроге, но судя по всему, было построено всего несколько штук».

(Ю. Коломиец)

Впоследствии все эти самоделки попали к красным. Но сведений о боевом применении данных продуктов русской смекалки — что той, что другой стороной — очень немного. Известно, например, что в боях с десантом генерала Улагая на Кубани в 1920 году красные использовали одну «бронетракторную батарею» — однако она была, как сказано в красных документах, «потеряна» 18 августа 1920 года. Дальнейшая ее судьба неизвестна — видимо, все-таки белые расколотили (или сами красные взорвали). По крайней мере, генерал Улагай о столь экзотическом трофее ничего не сообщает.

Этот, пожалуй, самый необычный персонаж Гражданской войны, заслуживает отдельного рассказа. Одни его считают сумасшедшим, другие — чуть ли не великим государственным деятелем. Самое смешное, когда совсем глупые называют Унгерна «участником Белого движения».

В любом случае, его биография неординарна даже для тех безумных времен.

Роберт-Николай-Максимилиан Унгерн фон Штернберг (или, по-русски, Роман Федорович) родился 22 января 1886 года, по одним сведениям, на острове Даго (Балтийское море), по другим — в Ревеле (Таллине). Род его происходил из прибалтийских баронов, предки которых являлись рыцарями Тевтонского ордена. Учебу Унгерн начал в Ревельской гимназии, откуда его выгнали «за проступки» — то есть, грубо говоря, за хулиганство. Тогда мать отдала Унгерна в Морской кадетский корпус в Петербурге — сверхэлитное учебное заведение, одно из самых престижных в России. Однако и в гардемаринах что-то не срослось — Унгерн из корпуса вылетел. С началом русско-японской войны он поступил вольноопределяющимся в пехотный полк и оказался на театре военных действий, где дослужился до ефрейтора и получил медаль «В память русско-японской войны». Дальше все пошло вроде бы как и положено. Барон поступил в Павловское военное училище в Санкт-Петербурге, а после его окончания оказался в Первом Аргунском полку Забайкальского казачьего войска[138]. Что вообще-то необычно. Павловское училище гоже было из числа элитных, после него открывались большие карьерные перспективы. А забайкальские казаки считались, мягко говоря, не самыми престижными частями. Но, видимо, Дальний Восток его манил уже тогда.

Служил Унгерн усердно. К примеру, он поставил себе целью сравняться в верховой езде с казаками, что пехотинцу было очень непросто — но своего добился. Меньше чем через год командир сотни подписал аттестацию на Унгерна: «Ездит хорошо и лихо. В седле очень вынослив».

Вместе с тем проявилась одна милая особенность барона — время от времени он напивался до белой горячки, не гнушался и наркотиков. Да и вообще характер имел тяжелый, а также склонность к рискованным предприятиям.

В 1910 году Унгерн заключил пари, что расстояние от Даурии до Благовещенска — а это 400 верст по непролазной тайге, да еще с переправой через бурную Зею — он преодолеет верхом на лошади, имея при себе лишь винтовку. И что вы думаете? Барон это пари выиграл.