Шелк аравийской ночи - Николь Фосселер

– Юсуф… Кажется, у меня здесь дело. Мы можем ненадолго задержаться? Или езжай, а я догоню тебя.

Густые брови Юсуфа поползли вверх, под края измызганного тюрбана.

– Слава Аллаху, чудеса еще свершаются! В твоих глазах появилась жизнь! Конечно, останемся!

У Абд ар-Рауфа, некогда воина Рашида, ушло лишь несколько часов, чтобы узнать адрес нового английского консула в Дамаске, и ненамного больше, чтобы выяснить, где его обычно можно найти. Но Рашиду, который столько лет пытался стереть все чувства и воспоминания, понадобилось целых два дня, чтобы собрать свое мужество и выйти из тени домов. Он знал – обратного пути не будет.

– Ас-саламу алейкум. Вы Ричард Фрэнсис Бертон, новый консул Дамаска?

Когда они посмотрели друг другу в глаза, то на мгновение испытали испуг, словно увидели в волшебном зеркале свои отражения – англичанина в светлом костюме и панаме и араба в длинных светлых одеждах и красно-белом тюрбане.

– Ва-алейкум ас-салам, – раздался ответ, и зеркальный мираж рассеялся. – Это я.

– Тот, кто переоделся арабом и совершил хадж в Мекку? И учился в Оксфорде?

– Верно.

Ричард невольно сделал шаг назад, когда араб протянул ему правую руку, которую прежде прятал, и снова вошел в спокойствие, увидев в мозолистой ладони украшение, очевидно, на продажу.

– Вам это знакомо, саид?

Ричард почувствовал, как ему стиснуло горло, он узнал медальон. Слишком хорошо запомнилась ему эта поделка, слишком часто он видел ее на шее Майи. Когда большой палец араба раскрыл запор, сомнений совсем не осталось.

– Откуда это у вас? – В голосе Ричарда прозвучала немая угроза.

– Не украл, саид Бертон. Она дала мне его сама. Много лет назад.

Ричард внимательнее присмотрелся к арабу. Тот был немолод, приблизительно его возраста, возможно, несколькими годами моложе. Его одежды были грязны, куфия вылиняла и обтрепалась. Лицо покрывали шрамы, пусть и не такие глубокие, один шел через бровь. В черных волосах средней длины виднелись серебряные прожилки, как и на бороде. «Больше не ношу», – вспомнились ему слова Майи в Каире, полгода назад, о медальоне. Тогда Ричард обратил внимание на ее странный тон.

Он кивком указал на другую сторону улицы.

– Там есть хорошее кафе. Расскажи, как у тебя медальон оказался…

Кофе давно остыл, когда Рашид закончил свою историю. Он рассказал не все, лишь самое необходимое, но Ричард Фрэнсис Бертон смог додумать все остальное: сын Майи был совсем не похож на лейтенанта с песочными волосами, которого он видел в Адене. Несколько фраз, в которых послышалось что-то новое. Тень, пробежавшая по лицу за долю секунды, боль в глазах. Монета из Химьяра.

В сердце Ричарда закипела ревность, и он не знал, что ранило его сильнее. В пережитых приключениях Майя оказалась ему равной, а возможно, и превзошла его, ибо теперь, в отличие от него, была счастлива. А искры любви в ее глазах были больше неподвластны ему. Теперь Ричард увидел эти искры в глазах араба, в чем-то похожего на него. Но все же между ними было мало общего. Только язык. И эта женщина, которую ни один не смог изгнать из своих мыслей и сердца. До сих пор.

– Вы не могли бы передать ей медальон? Чтобы она знала, что я еще жив?

Ричард молчал, неподвижно сидя на стуле, и наблюдал за уличной пестрой толпой.

– Вам известен главный враг любви? – едва слышно вдруг спросил он, возможно – себя, а не собеседника. – Гордость. Главный враг любви – гордость.

Он вздрогнул, достал из кармана несколько монет, положил на стол и взял шляпу, лежащую рядом на стуле.

– Отнесите ей сами, – сказал он хриплым голосом, надел шляпу и надвинул ее на лицо. – Она живет в Каире. Спросите англичанку, которая пишет книги.

Ничего не добавив, он ушел. Внешне Ричард не изменился, но что-то в нем угасло. Навсегда.

– Ты поедешь? – Юсуф пристально, не мигая, уставился на Рашида.

Тот молча пожал плечами, глядя с холма на город, откуда вернулся в лучах заходящего солнца.

– Не знаю.

– Ты еще сомневаешься?! Ведь ты ждал этого столько лет! Нет, не обсуждается!

Рашид молчал, но торговец разволновался еще сильнее.

– А, ты себя стыдишься! Думаешь, недостаточно хорош! Боишься, что она прогонит тебя! Ты…

– Хватит, – перебил Рашид.

На мгновение утихнув, Юсуф тихо продолжил:

– Что ты теряешь, Рашид? Если она отвергнет тебя, ты наконец обретешь покой. И, – игриво добавил он, – в каждом арабском городе знают Юсуфа бин Надира, который покупает и продает все, что стоит денег. Ему всегда пригодится сторож.

Уголки губ Рашида невольно поползли вверх. Вместо ответа он попросил:

– Ты можешь одолжить мне верблюда на одну ночь?

Рашид молча указал в сторону пустыни.

– Давай, вперед! – крикнул Юсуф.

Его длинноволосый спутник поднялся, и торговец встал.

– Но ты должен вернуться с правильным решением! – услышал Рашид напутствие, уезжая.

Рашид долго сидел в пустыне, под звездным шатром с темно-желтой луной на горизонте, словно шафраном раскрашенной. Это не могло быть случайностью – лишь указующим перстом Аллаха. Он словно очнулся после долгого сна, снова ожил. Юсуф прав: терять нечего. Давно. Он уже и так потерял почти все, что составляло его жизнь. И впервые почувствовал себя свободным. От обязанностей и законов своего племени, от своего народа.

Рашид стал свободным человеком, мог идти, куда хочет. Ему понадобилось много лет скитаний, чтобы осознать это. Осознать здесь, в Дамаске.

Майя сидела за письменным столом, но работа шла тяжело. В последние дни ее одолевало необъяснимое беспокойство. Она сняла очки и положила на полуисписанный лист бумаги, потерла глаза и переносицу. Мягкий порыв ветра прилетел с балкона, принес аромат песка и пыли. В который раз на этой неделе. Скоро настанет лето, и она поедет домой, отдохнет, окруженная всеми домашними, и полюбуется шестым малышом Ангелины, рожденным этой зимой.

Услышав хриплый крик сокола, Майя вздрогнула. Она поспешно отодвинула стул, выбежала на балкон и посмотрела на небо. Ничего. Разумеется, ничего. Иллюзия, шутка утомленного разума. Несмотря на полуденный зной, Майя вдруг замерзла, обхватила себя руками. Она почти плакала.

– Да? – отозвалась она, заслышав стук в дверь. В комнату заглянула Эмми.

– Я знаю, ты не любишь, когда мешают. Но внизу ждет араб, хочет с тобой поговорить. Говорит, дело важное.

Майя вздохнула и смиренно пожала плечами:

– Хорошо, пусть заходит. Мне все равно не работается.

Заслышав на лестнице тяжелые шаги, она пригладила волосы и расправила юбку. Сложив руки в замок, Майя ждала, пока неожиданный посетитель не оказался в дверях.