Шпионские истории - Анатолий Терещенко

Обыск в квартире задержанных существенно расширил доказательную базу. Нашелся еженедельник «Аэрофлот» с записями, составляющими военную и государственную тайну.

Экспертиза вскоре подтвердила, что в ампуле действительно находится яд — цианистый калий, а еженедельник заполнен рукой Сметанина. Извлеченный из очечника план связи предусматривал все стороны регулирования шпионской деятельности и осуществления конкретной связи с представителями ЦРУ как на территории СССР, так и за границей.

Вот что говорилось в одном из разделов плана связи:

«Как слушать и расшифровывать наши радиопередачи:

Передачи разведцентра ЦРУ из Франкфурта-на-Майне будут передаваться в цифрах, разделенные на пятизначные группы, которые вы сможете расшифровать при помощи таблиц расшифровки. Ввиду того, что только у нас с вами имеется такая таблица, никто другой не сможет понять наши сообщения вам.

Обязательно слушайте наши передачи наедине через наушники, чтобы посторонние не знали, что вы именно слушаете…»

Далее в инструкции отмечалось, что включаться в активную работу следует спустя 10–11 месяцев после приезда на родину, за исключением случаев, не терпящих отлагательства. Агенту рекомендовалось за год адаптироваться к новым условиям: привыкнуть к коллективу, войти в доверие к руководству, а после этого начать слушать радиопередачи:

«Летом — с 1 апреля по 30 сентября — по средам с 22:00, по пятницам с 23:00 в диапазонах 4770/6920 кГц — 59.36.09 м; зимой — с 1 октября по 31 марта — по средам и пятницам с 22:00 в диапазонах 4770/6920 кГц — 62.89.35 м. время московское…

Вы будете знать, что передача «боевая», если цифра позывного сигнала будет 2, 5, 6, 7 и 9. Если передача «холостая», то первая цифра позывного сигнала будет 1,3,4 или 0…»

* * *

В камере предварительного заключения у Сметанина было время подумать, как вести себя на следствии. Он выбрал путь лжи, на контакт со следователем не пошел. Пойманный практически с поличным, предатель-агент юлил, оправдывался, выгораживал себя, цинично заявляя, что сотрудничал с американцами из-за желания «поиграть». Хорошая игра с выдачей своей агентуры!

По мере поступления новых обличающих его материалов он отказывался от первоначальных показаний и приводил иную интерпретацию фактов. Показывал мнимое раскаянье, обеляя себя даже в тех случаях, когда изобличался в предательстве и жестокости по отношению к сослуживцам и агентуре.

Жена Сметанина сразу же искренне призналась во всех преступлениях, которые совершала с мужем. Именно ее показания помогали во многом изобличать завравшегося шпиона, а также сохранить жизнь нескольким помощникам ГРУ за рубежом. Их успели вывести из-под удара местной контрразведки еще салазаровской школы.

Сметанин нервничал, нутром чувствуя, что следователь не очень доверяет его доводам, преследующим одну цель: больше сбросить с себя обвинений и поменьше вынести на процесс отягощающих обстоятельств.

Он охотно беседовал с адвокатом, искал хотя бы какие-то смягчающие обстоятельства, вел записи своих объяснений и пояснений, чтобы не сбиться с лживой линии при защите. Однако она всякий раз ломалась после очных ставок, показаний жены и других участников следствия. Вещественные доказательства и элементарная логика рушили все его умозаключения. Материалы экспертиз, допросов свидетелей из числа знакомых и коллег буквально потрясли подследственного. Иногда у него просыпалось чувство реальности, и он начинал говорить правду. Перечислял конспиративные квартиры, на которых его принимали американские разведчики. Называл магазины в Лиссабоне, в которых за доллары ЦРУ они с женой покупали ювелирные изделия и золото: «Пимента», «Маршатан», «АСС» и др.

По мере приближения дела к завершению подследственный стал все больше нервничать. Обвинительное заключение, предъявленное ему, он вынужден был, за малым исключением, признать полностью…

На судебном же процессе Сметанин начал с новой силой лгать, изворачиваться, делать вид, что подписывал некоторые протоколы под давлением следователей, что его «попутал бес» получением легких денег, которые он вначале мыслил «передать бедному государству». Однако под давлением неопровержимых доказательств ему оставалось только признавать и уточнять некоторые детали своей преступной деятельности. На предложение председательствующего Военной коллегии Верховного Суда СССР опровергнуть или подтвердить его встречи на негласной основе с представителями ЦРУ, Сметанин признался, что будучи завербованным американской разведкой, он провел восемь встреч в доме № 1 по улице Партикулар в городе Кашкайше, одну — в гостинице «Париж» в Лиссабоне, одиннадцать — в отеле «Сибра» города Эшториле…

Он еще долго перечислял места конспиративных встреч, на которых продавал секретный товар заокеанским «купцам».

Судебный процесс по делу шпионской четы Сметаниных установил объем секретной информации, которую они выдали американским спецслужбам. Вот неполный перечень выданных супругом сведений: кадровый состав загранаппаратов ПГУ КГБ и ГРУ Генштаба в Португалии, агентура резидентуры ГРУ, объекты оперативных разработок на иностранцев, конспиративные адреса, содержание 33 директив ГРУ, задачи и состав частей специального назначения СССР и многое другое.

Общественный обвинитель отметил, что основу предательства Сметанина составляли его личные негативные качества, которые по вине непосредственных начальников оставались долгое время незамеченными. Это, прежде всего, низкая мораль, корыстолюбие, неуживчивость в коллективе, зависть к успехам коллег и врожденное холуйство, позволявшее ему щеголять и прикрываться связями особого характера с одним из руководителей ГРУ.

Суд установил истину по делу и выдал шпионам по заслугам. Газеты «Правда», «Известия», «Красная Звезда» и другие за 1985 год сообщали о том, что Военная коллегия Верховного Суда СССР рассмотрела уголовное дело по обвинению в проведении шпионской деятельности агентов американской разведки супругов Сметаниных и приговорила:

«Г.А. Сметанина к исключительной мере наказания — расстрелу. С.И. Сметанину — к 5-ти годам лишения свободы в ИТК строгого режима с конфискацией имущества…»

* * *

Прошло несколько лет. По московской улице шла молодая, красивая женщина, низко опустив голову. Ее бледное лицо, знавшее когда-то французский и португальский загары, сосредоточено. Она торопливо шла, нет, скорее летела, как на крыльях. Супруга Сметанина — Светлана, досрочно освобожденная по ходатайству органов госбезопасности из мест заключения. Она спешила к дочери. А в памяти еще не стерлись воспоминания сытой и роскошной жизни за границей с престижным положением супруга, путешествиями по дорогах Франции и Португалии, Парижа и Лиссабона. Чего не хватало?

Прошла мимо своего бывшего дома и квартиры. Теперь там жили другие люди. Она направилась к отчему дому, где старики мыкают горе, позор и прозябание с внучкой — ее ребенком.

Где-то в душе просыпается обида, злость, уныние, но они сразу же проходят. Она открыла двери и к ней в объятия бросилась вытянувшаяся и повзрослевшая дочурка.