Бессмертные - Джеймс Ганн

– Неважно, – отрезал я, а про себя подумал: «Да я такое могу рассказать, что у тебя оставшиеся волосы дыбом встанут! Знал бы ты, что творится в твоем любимом отеле…» – Для меня нет записок? Номер семьсот семь.

– Сейчас, – буркнул Чарли.

Я стал ждать.

– Хм, как ни странно, есть. Прочитать?

– А она не запечатана?

– Просто кусок бумаги, даже не сложенный.

– Ну ладно. Что там?

– На одной стороне – семьсот семь.

– Это мой номер, понятно.

– А на обороте – четыре единицы. Опять твои розыгрыши?

– Нет, не мои, – возразил я. – Кстати, с чего ты взял, что это сообщение для номера семьсот семь, а не для номера четыре единицы?

– Лежало в твоей ячейке.

– А кто его туда положил?

– Почем я знаю? Ночной портье, наверное.

– Большое спасибо, – сказал я и повесил трубку.

Итак, звонка не было, а вот послание есть. Откуда тогда я про него знаю? Возможно, дело в моих опытах с магией. Пробудившееся подсознание обнаружило полезные сведения, а потом решило сообщить их моему сознанию.

«Алло, Сознание? Слышишь меня?»

«Да, слышу. Привет, Подсознание, давно не общались. Как ты там, старина?»

«Все в делах, все в делах, дружище. Извини, некогда болтать. Просто звоню сообщить, что внизу для тебя послание. Ну ладно, бывай!»

Ну а затем Сознание отворачивается и засыпает.

Звучит, конечно, бредово. Вполне возможно, просто совпадение – или мне на самом деле кто-то звонил. Учитывая невероятные способности ряда постояльцев отеля, связаться с моим номером, не пользуясь диспетчером, для них раз плюнуть.

Эти и другие варианты я обдумывал, стоя под холодным душем, чтобы проснуться, после чего наскоро побрился (бритву купил накануне в гостиничной аптеке) и оделся. Костюм был вчерашний, но тут уж ничего не поделаешь.

Четыре единицы. Наверняка номер комнаты. Не слишком ли очевидно? Или я, наоборот, усложняю? Ладно, пусть будет номер комнаты. Тогда чьей? Ариэли? Допустим. Логично. С другой стороны, это могла быть ловушка.

Эх, где наша не пропадала! Я натянул кобуру, проверил наличие обоймы. С пистолетом спокойнее. Может, я перестраховываюсь, однако чутье подсказывает, что сегодня мне Бетси пригодится. Она, конечно, ни черта не смыслит в магии, зато когда начинает говорить, все вокруг замолкают.

Уриэлеву рукопись я приклеил под ящиком стола. У выхода задержался и, подумав, вернулся за мелом. На внутренней стороне двери начертил формулу, вышел в коридор, закрыл дверь, и замок внутри щелкнул сам собой. Отлично, теперь никто, в том числе гостиничный персонал, сюда не войдет.

Я вызвал лифт и поднялся на одиннадцатый этаж. Коридор ничем не отличался. Номер четыре единицы находился в углу. Я сделал глубокий вдох и повернул ручку. Что-то щелкнуло, дверь открылась.

Я долго смотрел на залитую солнцем комнату, прежде чем понял, что происходит.

– Господи! – выдохнул я, содрогнувшись от ужаса. – Ариэль?!

Она сидела на полу, скрестив ноги, по-прежнему в ночнушке. Лицо у нее было виноватое, но к чувству вины примешивалось что-то еще. В руках она держала небольшую восковую куклу. Даже не видя торчащих из головы у куклы светлых волос, я сразу понял, кого она изображает: меня. Грудь куклы Ариэль обматывала своими – темными – волосами.

На подоконнике под солнечными лучами стояли еще две фигурки. На одной, из серого материала, был намотан рыжий волос. Стоявшая рядом восковая фигурка от тепла почти расплавилась.

Но мое внимание целиком приковала к себе Ариэль. Никогда в жизни я не видел девушки прекраснее. Сердце у меня отчаянно колотилось, а руки сводило от желания заключить ее в объятья.

– Нет! – воскликнул я и отвернулся.

– Габриэль, постой! – взмолилась она вдруг. – Ты все не так понял!

Но я уже, не глядя, бежал прочь. Ариэль произнесла какие-то слова, и мои ноги будто приросли к полу. Отняв ладони от лица, я увидел, что стою посреди комнаты, а дверь закрыта.

Ариэль смотрела на меня – уже не виновато, а скорее с раздражением.

– Ну почему ты вломился ко мне именно сейчас?

– Что происходит, Ариэль? Зачем все это? – выпалил я. – Я думал, мы союзники, а ты, оказывается, делаешь мое подобие. Невероятно, чудовищно! За что ты так со мной? Господи, Ариэль…

Раздражение сменилось непониманием.

– Да ради всего… Чем, по-твоему, я тут занимаюсь?

– А разве не очевидно? – крикнул я, пытаясь указать на подоконник; рука не слушалась. – Ты хочешь меня убить!

Ее прекрасное личико медленно расплылось в улыбке. Ариэль засмеялась, и было видно, что остановиться уже не может. Девушка бросилась на кровать. Страх у меня прошел, его место заняла злость. Что тут смешного, в конце концов?

– Убить? Тебя?.. – проговорила Ариэль сквозь хохот. – Нет-нет, Габриэль. Кого угодно, только не тебя.

– Ладно, допустим. Тогда какого черта тут творится?

Девушка мигом успокоилась, посмотрела мне в лицо, а потом отвела глаза.

– Любовное заклинание.

– Любовное заклинание? – повторил я и в ту же секунду понял, что так оно и есть. Я безумно влюблен в Ариэль. Никого ценнее для меня на всем свете нет. Умереть за нее будет высшим счастьем. – Но эти куклы…

– Часть ритуала. Восковая фигурка, плавящаяся на солнце, должна растопить твое сердце по отношение ко мне. Сохнущая глиняная фигурка укрепляет его против Ля-Вуазен. Тебе надо было зайти раньше, когда я читала заклинание.

– И все-таки зачем? Я ведь уже согласился помочь тебе.

– Я хочу защитить тебя от козней Ля-Вуазен, неужели непонятно? Узнав, что трюк с зеркалом не сработал, она бы прибегла к привороту – так уж у них все устроено. Мне надо было тебя уберечь.

Я поежился. Влюбиться в Катрин Ля-Вуазен? Лучше уж сразу в черную вдову. С другой стороны, эти мои мысли могли быть результатом действия глиняной фигурки.

Ариэль что-то прошептала, и я снова обрел способность двигаться.

– Теперь можешь идти, – тихо произнесла она.

Я сделал шаг к двери, но остановился и задумался. Мне не нравилось, что мной понукают, втягивают в свои игры, управляют моими чувствами, да и вообще…

Так, ковбой, остынь! На что ты жалуешься? Признайся, ты же с самой первой встречи запал на эту девушку, еще до всяких заклинаний и восковых кукол. Вспомни прошлую ночь!

Я вспомнил и улыбнулся.

Возможно, магия тут и ни при чем. Или она просто усилила то, что и так было в твоем сердце, – ускорила процесс, проще говоря. Итак, перед тобой редкая красавица, и ты без ума от нее. Разве не замечательно?