Тайны Энраилл - Ольга Савченя

Сворачивая на очередную улицу, на секунду зажмурилась. По мере отдаления от центра они пустели, и страх усиливался. Воспоминания то и дело всплывали перед глазами. Мы все умираем. Рано или поздно все умрем. Родители Бавиля, сам Бавиль, Аклен и Ил… Они хотели жить, они жили. И я хочу. И Вольные…

Последние хотят жить сильнее всех, но не понимают насколько их желание острее, чем у многих. Они просто не могут понять этого. Но я знала. От Аклена знала. Они только начинают вкушать жизнь, пробуждается их страсть к ней, как уже пора прощаться с чудесами. Любое их открытие чувства напоминало детство. Волшебство Нового года и дней Рождения, предвкушение открытия коробочки с подарком. Так и Вольные. Они идут в неизвестное с затаенным дыханием, словно открывают коробочку, гадая, как это будет в этот раз и на что будет похоже. Аклен боялся отказа Ил. Он точно знал, что она откажет, но все же не смог остановиться перед таинственной коробочкой, пусть и с чернотой внутри.

Кейел… Что чувствует он рядом со мной?

Я остановилась, колотясь от холода. Какая же жалкая вестница ему досталась.

— Духи ведут меня мягкими тропами, — прошептала, разглядывая сапоги, по щиколотку провалившиеся в снег. — Это правда, Вестница?

Согнулась и потянула шнурок.

— Тогда докажи.

Босую ногу встретил колкий снег, обжег ледяным холодом, но вскоре согрел теплом. Я освободила и вторую ногу — все повторилась. Оставив сапоги позади, побрела вперед, выдыхая одновременно облегченно и обреченно. Внезапно стало теплее, и тепло доходило от стоп до тела. Мышцы постепенно расслаблялись, проходила сводящая от напряжения боль в теле, зато появились силы на другие мысли.

Почему Кейел не пришел сегодня ко мне? И никто из ребят его не видел. Что у него стряслось?

Сердце споткнулось, замерло, и я застыла, раскрывая глаза шире. Сухое дыхание оцарапало горло, осушило рот. Дрожь возобновилась, но не от холода и не та, что пробирает тело. Другая… Невидимая для зрения, но ощутимая для чувств. Осененная сводящей с ума догадкой, я оглохла и ослепла, словно балкорша. Перед глазами застыла мутная пелена, в ушах зашумело, зазвенело тонко. И в этой контузии я услышала тихое: «тук». Пошатнулась. И еще раз слабое — «тук». Почти не бьется. Вот-вот остановится.

Он мог уйти… Решил отказаться от меня. После ритуала не захотел больше рисковать мною. Знал, что ребята не на его стороне, поэтому, никому ничего не сказав, ушел. Ушел, чтобы мне не к кому было возвращаться. И Десиен задерживал меня, отвлекал перед горьким открытием… Я опять потеряла его?

— Глупость это, Аня, — пробормотала, шагнув вперед. — Какая же эта глупость.

Шмыгая замерзшим носом, засмеялась. Мир покачнулся, потемнел, ноги не удержали, но я не упала. А вот сердце — да. Под носом кровь защекотала, меня затошнило. Согнулась, упираясь рукой в снег и ощущая отрезвляющий холод.

Оттолкнувшись, побежала, путаясь в подоле платья. Мчалась, не замечая ничего вокруг и мечтая только об одном: убедиться, что предположение — глупость. Легкие болели от колкого воздуха, мороз щипал за голые плечи. Волосы распутались, закрывали глаза, падали на лицо — ветер хлестал его.

Вдали показался знакомый силуэт. Он шел навстречу быстро, торопливо. Кейел ли? Хотелось крикнуть, позвать, но горло саднило. Остановиться бы, отдышаться, но не могу. Не получается. Темная фигура бросила что-то на дорогу — просто выпустила из руки, ускорилась и вскоре тоже побежала. Я скривилась от боли в груди. Он. Это он. Пожалуйста, пусть будет он!

Не остановилась и тогда, когда между нами оставались считанные метры. Влетела в крепкие объятия, сомкнула губы, стиснула челюсти, не позволяя слезам пролиться.

— Что случилось, Аня? Что с тобой случилось?

Кейел прижал меня к себе и закачал, будто убаюкивал. Гладил по голове, целовал в макушку и не прекращал шептать:

— Духи Фадрагоса, посмотри на себя. Где плащ? Почему возвращаешься пешком? Это кровь? Что случилось? Кровь…

Попробовал отстраниться, но я обхватила крепче, сцепила руки в замок у него за спиной, прижимаясь щекой к остывшей куртке. Толстая, мешает слышать сердце. Свое почти не бьется, так хоть его послушать.

— Аня, тебя обидели? Ты сбежала от кого-то?

Не от кого-то, а к кому-то…

— Аня, ну хоть что-нибудь скажи.

Я люблю тебя. Хочу всю жизнь быть рядом с тобой!

— Я в порядке, — выдавила тихо.

Он выдохнул шумно, погладил теплыми руками плечи.

— Замерзла. Возьми мою куртку.

— А ты?

— Тут недалеко. Там твою куртку бросил. Дойдем — снова оденусь. Пойдем. И снег к носу приложи. Ударили? Кто?

— Нет, просто давление. Не страшно.

И я послушалась, с трудом расцепила руки и позволила оторвать себя от него. Видела лицо, освещенное лунным светом, и не могла отвести взгляда, а он меня рассматривал, ощупывал, будто не верил, что я в порядке. Ну да, врунья ведь…

Согнулся зачерпнуть снега.

— Духи Фадрагоса, — прошептал. Всполошился, резко поднял меня на руки. — Сумасшедшая! Обувь где?!

Обхватила его за шею, прижалась щекой к холодному уху и улыбнулась, слушая ругательства, произносимые хриплым голосом. И заметил ведь в ночной темноте.

Попробовала заверить:

— Я в порядке.

Не поверил, стал ругать сильнее.

По пути подобрал куртку, накинул на мои плечи и снова захотел взять на руки, но я успокоила его. Или наоборот… Он не хочет видеть во мне вестницу. Его это раздражает.

А дом был протоплен… В камине пылал огонь, пахло чем-то вкусным, о чем я и сообщила, стягивая куртку:

— Вкусно пахнет.

Кейел заскочил со мной в комнату, но уже выбегал обратно на улицу. Резко остановился на пороге, обернулся, перевел растерянный взгляд с меня на кухню. Спросил взволнованно:

— Есть хочешь? Наверное, мясо уже протомилось. Сможешь сама… — Зажмурился, покачал головой и попросил: — Подожди немного. Лезь под одеяло. Я скоро.

— Кейел! — едва успела окликнуть, прежде чем он вышел бы на улицу. — Куда спешишь?

— Баню натоплю. Тебе согреться надо, — голос уверенный, а в глазах испуг застыл…

— Сейчас?

Он поморщился, и я поняла — уйдет.

— Не оставляй меня одну. — В три шага оказалась у порога, прислонилась грудью к косяку двери и добавила тише: — Пожалуйста.

Кейел долго мялся, но в итоге кивнул. Еще несколько раз уточнил, в порядке ли я, а потом направился на кухню. Промочил полотенце водой и, встав напротив, вытер кровь с лица. Стал заваривать чай.

— Виделась с ним? — спросил, пряча глаза за волосами.

— Виделась, — стоя на широком пороге, ответила я. — Узнала о предложении, которое ты ему сделал.