Отвергнутая королева - Мира Вольная

Невероятно сильный источник.

Меня крутило и раздирало на части, стонали тени, увеличиваясь и увеличиваясь в размерах, впитывая и впитывая в себя силу. Прошло не меньше оборота, а мы все продолжали и продолжали поглощать силу.

Первыми вернулись к Гору его Сумеречная и Дневная, уничтожив по пути все то, что можно было уничтожить. Следом, еще через несколько лучей, Дакар забрал своих, и они бросились назад добивать нежить, которую мы оставили за собственными спинами, когда продирались сюда.

Мне понадобилось еще двадцать лучей, чтобы иссушить источник настолько, чтобы он перестал представлять собой угрозу.

Обожравшиеся, переполненные энергией тени раздирали меня на части. Ломало, казалось, даже кости.

Я соскреб себя с земли, моргая, чтобы прогнать пелену перед глазами, с невероятным трудом слился с Основной и уже через вдох оказался рядом с Дакаром, опираясь на его плечо. Теневой открывал портал.

- Два вдоха и будем у первой заставы, - оглядев меня, пробормотал он.

- Хорошо. Я с трудом сдерживаюсь.

- Еще бы столько сожрать, - прохрипел в ответ Гор. – Я сам с трудом держу своих.

Не могу сказать, что первая застава особенно порадовала меня или моих теней. Вряд ли нежить, находящаяся там, помогла спустить пар и Дакару с Гораном. Тени разорвали все, что там было, лучей за десять. Охотники смотрели на нас троих при этом как на чумных.

Зато третья действительно помогла. Нежити там было в разы больше, и была она явно агрессивнее. Попались под руку и несколько тварей, похожих на ту, что вела за собой мертвых во время прошлого прорыва.

Я постарался их особенно не калечить, но получилось, по-моему, не очень. Тени слушались отвратительно. Им нужно было сбросить излишки, и они особенно не стеснялись.

Закончилось все где-то оборота через два.

Нежить еще оставалась, но, по сравнению с тем, что творилось ночью, это были жалкие крохи. Эрик оставался у третьей, чтобы все зачистить до конца, Гор и еще несколько теневых отправились искать причину затяжного тумана, а мы с Дакаром вернулись в дом к Бадери.

В Сарраше была уже глубокая ночь.

И мне бы, конечно, стоило отложить визит к Катарин до утра, но…

Что-то тянуло и неприятно кололо внутри, смутное беспокойство, возможно. А возможно, молчание с ее стороны на протяжении всего дня.

Поэтому единственное, что я сделал, это принял душ и переоделся. Рожа в зеркале радовала синей сеткой вен и вздувшимися жилами, зрачок был ненормально расширен, вздувшиеся вены шли по всему телу, звенели мышцы, магия все еще клокотала внутри. Не так сильно, как в топях, и все же…

Я скрыл последствия своего пребывания на болотах иллюзией и открыл портал.

В дом к Рин я попал, слившись с Основной, потому что по-другому не пускала защита. Проскользнул через заднюю дверь и застыл, принюхиваясь и прислушиваясь.

Едва заметно пахло кровью, стояла какая-то ненормальная тишина… Слишком сильный контраст с тем, что происходило сейчас на улицах города: фейерверки, песни, музыка.

А здесь тишина.

Теням даже не надо было приказывать, они бросились врассыпную обследовать дом, стоило только подумать. А я наконец-то пошевелился, вышел из кухни и тут же выругался сквозь зубы, бросаясь к Рин.

Она лежала возле кресла, бледная, растрепанная, и кровь стекала из прокушенной губы на подбородок, дыхание было неровным и хриплым.

Что ты с собой сделала, хорошая моя?

Рин полностью обмякла в моих руках, не простонала, не пошевелилась, даже дыхание не изменилось: было все таким же поверхностным и отрывистым. Ее тени оставались безмолвны. Живы, обеспокоены, но совершенно безмолвны. Они не хотели или не могли ничего показать, как будто сами не знали, что произошло.

Зашипели, вытянулись, поползли по полу морскими змеями, хлестнули хвостами-кнутами по пальцам, стоило протянуть к Катарин руки. Пришлось отпускать Основную. 

Я зажег несколько светляков и опустил Равен на низкий диван, откидывая с лица волосы, позволил Ночной коснуться ее – понять нет ли повреждений, каких-то заклинаний, чего-то такого, с чем бы я мог, а главное, знал как бороться. Стер кровь с ее подбородка из прокушенной губы.

Как мы дошли до такого, Рин? Почему ты не остановила меня? Почему не сказала, что ты – та незнакомка из таверны на обрыве мира и времени?

Ночная вернулась ко мне через несколько лучей и не смогла ничего сказать. Физически с Катарин все было в порядке. Не было на теле ран, не было прицепившихся чужих заклинаний, не было наговоров и проклятий, сила текла внутри ее тела мягко и ровно, тонкими переливами сине-черного: теплая, живая.

Я зажег еще несколько светляков и метнулся на кухню, вернулся с влажным полотенцем, стер остатки крови с подбородка Равен, вытер запястья и руки, шею. Стащил с нее обувь и дурацкий верхний халат, слишком туго затянутый. Потом снова подхватил на руки.

С ее обмороками явно пора что-то делать.

В комнате Рин было прохладно и на удивление тихо, даже несмотря на распахнутое почти настежь окно, легкий ветер запутался в тяжелых парчовых занавесях, шелестели ветви деревьев, скребся в своем огромном загоне ящер.

Усмешка сама растянула губы. Поработала с глушащим плетением, да, Катарин? Как всегда делала…

Я устроил Катарин на кровати, стащил широкие штаны, укрыл легким одеялом, и сам опустился на самый край кровати. Дыхание Равен выровнялось и стало глубоким, разгладилась хмурая складка на лбу, тонкие пальцы обвились вокруг моего запястья и не желали отпускать. Я только плечами пожал, покорно оставаясь рядом, рассматривая комнату, теней на полу и стене, переставших беспокоиться о хозяйке и ластившихся сейчас ко мне, как котята.

- Что? Узнали меня наконец-то?

И словно в подтверждение, Ночная скользнула вдоль тела, опустилась с другой стороны, кладя свою руку поверх моей, а потом и вовсе сжалась и устроилась под боком пусть и размытой, но все же узнаваемой кошкой. Ночная у Анны-Рин всегда была самой открытой и безрассудной и любила вот так лежать рядом. Я тысячи раз просыпался вот так вместе с ней под боком.

Я перевел взгляд на рассудительную и обычно спокойную Основную, стоящую сейчас напротив и будто не решающуюся подойти.

- Ты же знаешь, что я не причиню вреда, - улыбнулся, отпуская с цепи свою Основную. Теперь можно. Не знаю, откуда взялась эта уверенность, но я точно знал, что можно совершенно точно. Моя тень выросла на полу рядом с тенью Катарин в следующий вдох, а еще через миг коснулась вытянутой несуразной рукой лица другой Основной, через миг опустила и вторую руку.

Основная Равен вытянулась и задрожала, будто от сильного ветра, непонятная гримаса появилась на полупрозрачном нечетком лице, открылся в беззвучном крике рот на миг, острые когти пропороли каменный пол, разодрав ковер на лоскуты, как будто это была обычная бумага. Но все это длилось не больше вдоха.