Зеленый Марс - Ким Стэнли Робинсон

Увы, в целом Красные явно давали им понять, что идея конгресса является неудачной и даже пустой тратой времени.

К югу от кратера Шмидт находилось поселение коммунистов Болоньи, куда они и держали свой путь. Коммунисты жили в пустотелом холме, затерянном посреди дикой области южных нагорий. То был весьма сложный для передвижения регион с массой блуждающих обрывов и рвов, преодолеть которые марсоход не смог. Хозяева убежища дали им карту туннелей и лифтов, которые они установили, чтобы проходить овраги и спускаться с обрывов.

– Без них нам бы пришлось постоянно делать крюки.

Уютный поселок полинезийцев располагался близ туннеля, скрытого в оврагах. Они жили в короткой лавовой трубе, которую затопили водой, предварительно соорудив там три острова. Дайка по левому склону была высоко занесена снегом и льдом, но полинезийцы, родившиеся на земном острове Вануату, поддерживали в убежище привычную им температуру. Воздух показался Ниргалу горячим и влажным: ему было трудно дышать, даже просто сидя на песчаном берегу, окаймленном пальмами, которые клонились к темной воде. Он оглянулся по сторонам и подумал, что полинезийцы, вероятно, принадлежали к тем людям, которые пытались перенести преемственность культурных традиций с Земли на Марс. Они также были последователями идеи примитивных форм правления, где бы в земной истории те не случались. Они давно мечтали поделиться своими взглядами с другими подпольщиками, поэтому убедить их присутствовать на конгрессе не составило труда.

Чтобы отметить идею «общего сбора», они собрались на пляже и устроили праздник. Арт сидел между Джеки и местной красоткой по имени Танна, блаженно улыбался и потягивал каву из половинки кокоса. Ниргал лег, вытянувшись на песке, и слушал, как Джеки и Танна оживленно беседуют о «туземных движениях», как называла их Танна. По ее словам, это была не только ностальгия о прошлом, но скорее попытка изобрести уникальную культуру, сочетающую в себе ранние земные цивилизации и высокотехнологичные марсианские достижения.

– Само по себе подполье является своеобразной Полинезией, – говорила Танна. – Маленькие островки разбросаны в безбрежном каменном море, некоторые обозначены на картах, а другие – нет. Но однажды здесь будет плескаться прозрачный соленый океан, и мы будем жить на настоящих островах, процветающих под небом.

– Я выпью за это, – сказал Арт и отхлебнул кавы.

Несомненно, одним из главных признаков архаичной полинезийской культуры (на вливание которой так надеялся Арт) являлось их знаменитое сексуальное дружелюбие. Но Джеки злорадно все осложняла. Она растянулась на руке Арта, чтобы подразнить его, а может, чтобы выбить из игры Танну. Арт выглядел счастливым, но озабоченным. Он осушил свою кокосовую чашу одним махом и потерялся в блаженном смятении. Похоже, он никак не мог сделать выбор между Джеки и Танной. Ниргал едва не расхохотался. Судя по взглядам, которые он ловил, некоторые молодые женщины были тоже не прочь поделиться с гостем древней мудростью. С другой стороны, Джеки могла утихомириться и перестать изводить Арта. Ниргал вздохнул: ничего уже не имело значения. Ночь обещала быть долгой. Теплый ласковый мини-океан Нового Вануату манил к себе, как и купальни Зиготы. Надя весело плескалась на мелководье с полинезийцем, который казался в три раза младше ее. Ниргал встал, сбросил одежду и направился к воде.

На поверхности главенствовала зима. Даже на широте восьмидесяти градусов солнце вставало лишь на пару часов. В короткие промежутки между рассветом и закатом на землю опускался туман. Он окутывал все вокруг пастельными тонами с металлическим отливом: иногда он был фиолетовым, алым и розовым, а порой – медным и бронзово-золотистым. Мерзлая земля улавливала и отражала все его оттенки, и тогда Ниргалу чудилось, что марсоход ползет по краю драгоценных камней: аметистов, рубинов и сапфиров.

В иные дни ветер ревел, сбрасывая покрывавшую марсоход наледь. Тогда мир становился подвижным, текучим и чуть ли не глубоководным. Они выбирались наружу и работали под скудными лучами, очищая колеса вездехода, а далекое солнце казалось заплаткой желтого лишайника.

Однажды, после того как закончился очередной шторм, который развеял туман, перед путешественниками открылось огромное пространство, покрытое сложной вязью ледяных цветов. А над северным горизонтом взъерошенных полей висело темное облако, поднимающееся в небо из какого-то таинственного источника.

Они сделали остановку и раскопали одно из убежищ Нади. Ниргал посмотрел на облако и сверился с картой.

– Я думаю, там мохол Рэлей, – произнес он. – Койот запустил автоэкскаваторы во время первой нашей с ним поездки. Интересно, что из этого получилось.

– У меня есть разведывательный мини-марсоход, – откликнулась Надя. – Можешь взять его и посмотреть, если хочешь. Я бы тоже присоединилась к тебе, но мне надо возвращаться в Гамету. Послезавтра я должна встретиться с Энн. Очевидно, она услышала о конгрессе и сгорает от желания узнать информацию из первых рук.

Арт выразил желание встретиться с Энн Клейборн. Его впечатлил фильм об Энн, который он смотрел, когда летел к Марсу.

– Это все равно, что встретиться с Иеремией.

– А я поеду с тобой, – сказала Джеки, посмотрев на Ниргала.

Они договорились встретиться в Гамете. Арт с Надей направились туда в главном марсоходе, а Ниргал и Джеки устроились в мини-разведчике. Высокое облако до сих пор парило над ледяной шапкой. Оно напоминало густой столп серых лопастей, разорванных на плоскости и нехотя плывущих в разных направлениях. Когда они приблизились к этому участку, то сообразили, что облако поднимается прямо из глубин молчаливой планеты. Подъехав к краю низкого обрыва, они обнаружили, что земля вдалеке очистилась ото льда. Теперь она была каменистой, как будто наступил разгар лета, но гораздо более темной.

Угольно-черный камень курился и шипел у длинных оранжевых трещин, казавшихся податливыми на ощупь. А в шести-семи километрах над ним волновалось гигантское облако – словно обжигающий пар мохола превратился в сверхновую звезду. Насыщенный газами дым вырывался наружу и тут же опадал.

Джеки повела марсоход к вершине высокого холма, и вскоре окрестности лежали перед ними как на ладони, включая и сам источник, который породил облако. Ниргал не мог оторвать от него глаз. Мохол Рэлей действительно превратился в низкий черный холм с зигзагами неистово-оранжевых трещин. Облако поднималось из его жерла, плотный дым клубился и стремился ввысь. Язык грубого камня тянулся по склону на юг – прямо к их марсоходу, а затем сворачивал направо.

Они сидели в кабине и молча наблюдали за происходящим. Внезапно холм, покрывающий мохол, опрокинулся, как крышка, и развалился на куски. Жидкая расплавленная каменная порода ринулась вниз. Раскаленный поток затоплял черные сколы, искрил и плевался желтым, который быстро превращался в пламенно-оранжевый и тотчас темнел.

После все замерло. Лишь столп дыма продолжал клубиться над поверхностью разрушенного холма. Сквозь шум вентилятора и мотора они услышали басовитое урчание, перемежаемое звуками взрывов, которые сопровождались новыми выбросами дыма. Марсоход завибрировал на амортизаторах.