Серафим - Оливия Вильденштейн

скульптурные дверные ключи – выскользнули из кожи Ашера и замерцали в руках Дэниела и Клэр. Я моргнула, но не столько из-за процесса извлечения, сколько из-за того, что ключи оказались настоящими. Как только они исчезли, все трое опустили руки.

– Твой суд начнется на закате. Это даст тебе время показать Селесте Элизиум, научить ее пользоваться крыльями и устроить ее на Хадашьи, что, я уверена, тебе очень хочется. – Клэр отступила, расправляя крылья для взлета.

Брови Ашера сошлись, глаза потемнели.

– Как великодушно с твоей стороны, Клэр. – Он улыбнулся, но улыбка была туже ремня Дэниела. – Исключительно из практических соображений сообщаю, что Селеста не переедет в Хадашью. Она будет жить со мной в Шевайе.

Венок Клэр сверкнул в лучах элизианского солнца.

– В Шевайе? Она не твоя супруга.

– Нет. Она моя neshahadza, а половинкам душ по закону разрешено совместное проживание, если только этот закон не изменился в мое отсутствие.

Клэр, казалось, стала прямее, жестче.

– Хочешь, чтобы я доказал это, или достаточно моего слова?

Она взглянула на Дэниела, который уже взлетел.

Его огромные крылья мерцали, словно покрытые настоящим золотом.

– Мне не нужны доказательства.

Изумрудные глаза Клэр сузились, когда она взглянула на меня. Конечно, мои крылья не сверкали так, как у нее, но разве я заслужила столь снисходительный взгляд? Я прищурилась в ответ.

– Как вам повезло найти свою половинку. Немногим удается. – Она запрокинула голову, а затем взмахнула крыльями и взмыла в небо.

Арелимы, которые все это время оставались в воздухе, устремились за двумя архангелами, словно след от реактивного самолета. Осталась только Элиза, черты ее лица искажало отвращение, но глаза блестели чем-то другим… Разочарованием. Она разочарована тем, что мне удалось вознестись, или тем, что я – половинка души Ашера?

Ашер встал передо мной, заслонив собой Элизу и погрузив меня в свою непроглядную тень.

– Пора лететь.

Мими отпустила мою руку и отошла, а после взлетела и нависла надо мной. Мой живот скрутило, хотя ботинки все еще твердо стояли на земле.

Медленная улыбка приподняла уголки губ Ашера.

– Мюриэль, можешь рассказать Селесте, как чудесно летать?

– Возможно, это лучшее, что есть в загробной жизни. Уступает только возможности наколдовать воображением любую еду, какую пожелаешь. Хотя ничто и никогда не превзойдет искусство приготовления пищи. – Когда я не расправила крылья, она нахмурилась. Сначала на меня, потом на Ашера. – Селеста? В чем дело, ma chérie?

– У Селесты головокружение. – Ашер говорил с таким самодовольством, что я закатила глаза.

Как они жалят… Их атаки заставили меня оглянуться через плечо на поток, на блестящие нити, все еще вырывающиеся наружу. Подумать только, Найя на расстоянии одного удара сердца от меня и все же совершенно недосягаема.

Пальцы вцепились мне в подбородок и отвернули мое лицо от единственного выхода из этого мира кварца и пернатых существ.

– Расправь крылья, aheevaleh.

Будто по его приказу, они расправились.

Он взял обе мои руки и соединил их между нашими телами.

– Я не отпущу тебя.

– Хорошо, – пробормотала я.

– Готова?

– Нет.

Он наклонился и, хотя Мими ждала гораздо выше, вне пределов слышимости, прошептал:

– Я правда очень хотел бы показать тебе мою спальню, Селеста. Особенно кровать. Она круглая. Я когда-нибудь упоминал об этом?

Я сглотнула.

– Нет.

– Ха. – Он выпрямился, покачивая плечами, его крылья затрепетали в такт движениям. – Хочешь посмотреть?

Я облизнула губы, затем взмахнула один раз крыльями и взлетела в воздух так быстро, что мои пальцы оторвались от пальцев Ашера.

Я ахнула и спрятала крылья, как раз когда Ашер крикнул:

– Держи их раскрытыми.

Слишком поздно. Я стала падать, как неодушевленный предмет, но завизжала, как очень живой. Когда земля устремилась ко мне, я закрыла глаза. С другой стороны, я не могла умереть.

Уф.

Две крепкие руки подхватили меня в воздухе, и внезапно я снова взмыла вверх.

– Горжусь твоим энтузиазмом.

Я фыркнула.

Ашер тихонько усмехнулся.

– Теперь я тебя отпущу…

– Нет! – Я вцепилась в его шею.

Он стал отклоняться назад, пока его спина не оказалась параллельна земле, а я не легла на него.

– Дай мне свои руки.

Я совершила ошибку, взглянув на арку, которая выглядела как игрушечный мост.

– Скоро мне нужно будет предстать перед Советом и отстаивать свой выбор спасения двух душ. А до этого, пожалуйста, наполни мое сердце миром, а глаза – красотой. Дай мне увидеть, как ты паришь, aheevaleh.

Как я могла устоять перед такой просьбой? Тем более озвученной подобным образом. Возможно, мой страх высоты и реален, но он меркнет по сравнению со страхом перед предстоящим судом и его исходом.

Украдкой наполнив легкие мужеством, я позволила Ашеру взять мои руки и вытянуть их между нашими телами. Его пальцы скользнули по моим, соединив ладони.

– Теперь расправь крылья и не складывай их, пока не будешь готова приземлиться.

Достаточно легко. Я раскрыла крылья, мышцы свело судорогой от непривычного действия.

– Теперь качни один раз. Красиво и медленно.

– Звучит сексуально.

Губы Ашера скривила ухмылка.

– Надеюсь, ты не даешь слишком много уроков полета, Сераф.

Ухмылка ослабла и превратилась в меланхоличную улыбку.

– Единственным человеком, кого я учил летать, была Лей.

– Держу пари, она быстро освоилась. – Лей была такой покладистой, так охотно училась новому.

– Так же быстро, как и ты.

– Я?

Ашер опустился чуть ниже, а я нет, и между нашими телами образовалась тонкая воздушная пропасть. Мои пальцы сжались вокруг его, и он снова засмеялся.

– Сколько раз я должен тебе повторять, пока ты не поверишь? Я никогда не отпущу тебя. – Золотистые щупальца обвились вокруг его точеной челюсти, вонзились в сверкающие, точно драгоценные камни, глаза, прежде чем разлететься в стороны. И его крылья, его великолепные крылья, такие яркие и блестящие, сверкали, как душа, запертая в теле этого человека. Душа, которая принадлежала мне. – Ты тлеешь, Селеста.

Я приподняла крылья на дюйм, а затем опустила, повторяя движения, каждый неглубокий толчок укреплял мою уверенность.

– Просто желаю убедиться, что все внимание инструктора по полетам приковано только ко мне.

Его лицо разгладилось, и улыбка вернулась с удвоенной силой.

– Я думал, что зрелище твоего обнаженного тела было захватывающим, но смотреть, как ты летишь… Вот настоящая красота.

Мое бешено колотящееся сердце грозило выскочить прямо из груди.

– Все дело в тлении.

– Все дело в женщине, которая сейчас тлеет. – Едва взмахнув крыльями, он потянул меня за руки, опуская мое тело ниже, и потянулся, чтобы поцеловать меня.

Мне потребовались все силы, и я имею в виду действительно все, чтобы помнить, что нельзя просто сложить крылья и погрузиться в него телом, сердцем