Даймон - Андрей Валентинов

Игорь к главному входу должен подойти в половину второго. Вместе и пообедаем!

Мудро рассудил товарищ Север, осталось план в жизнь воплотить. А она, жизнь, вечно коррективы внести норовит. Только сумку взял, к двери повернулся…

— Пошли, Алексей, пошли!..

Куда пошли, зачем пошли? На митинг пошли, что в актовом зале. То есть, не пошли ещё, а пора. Сам господин Усольцев, член политсовета Очень Демократической партии, оплот парламентаризма, выступать будет. Права человека в опасности! А раз так, всякому место в строю найдётся, даже Иуде и Гапону Алексею Лебедеву.

Побежали!

Не стал отвечать Алёша братьям-демократам. И зря — молчание знаком согласия считается. Вышел в коридор, по сторонам оглянулся, чтобы сквозь толпу, вывалившую из аудиторий, ловчее пробраться…

— Алексей! Здравствуйте, Алексей!..

Джордж Вашингтон и Томас Джефферсон! Мадам Усольцева Инна Александровна собственной персоной. В косметике, в костюме строгом из бутика, головой потолок подбирает.

Везёт на баскетболисток!

— Алексей! Алёша!..

Даже «Алёша»! Что тут скажешь? Поморщился товарищ Север…

— Добрый день, Инна Александровна!

А с ней чего после 26-го сотворят? В Жёлтые Воды отправят? Вроде и жалко. Хотя…

— …Алёша, давайте забудем о прошлом. Нет, нет, о хорошем помнить надо, вы одним из первых на Майдан вышли, даже щеку отморозили. Сейчас трудное время, всякое случается… В общем приходите, мы на вас очень надеемся, ответственное дело думаем поручить, очень ответственное…

Поглядел Алексей Лебедев, отставной демократ, на будущую насельницу Жёлтых Вод, внимательно поглядел. Неужели она серьёзно? Ткнули мордой в грязь, снова ткнули, по асфальту повозили — и беги, поп Гапон, листовки расклеивай?

— Вы же понимаете Алёша, демократия в опасности, в любой момент можно ждать провокации, им нужен повод для чрезвычайного положения…

Вздохнул Алексей сочувственно. Улыбнулся от души.

— У вас дача где? В Симеизе, кажется? А сколько гектаров?

Поперхнулась госпожа Усольцева Инна Александровна. Покраснела, затем белеть начала.

Товарищ Север уже не улыбался.

* * *

В университете, где Алёше учиться выпало, много славных традиций. Самая славная — памятник с места на место переставлять. Поставили век назад благодарные горожане монумент Основателю, открывшему университет в давние годы. Где и положено, в самом центре, на улице Сумской. Но обиделись профессора и доценты: памятник там, они совсем в ином месте. Подумали, посовещались — и памятник к главному входу перетащили. Вроде и правильно, только университету тоже на месте не сиделось. Бурный выдался век. Раз переехали, второй… Но сколько не собирали вещи, о памятнике Основателю помнили. Так с собой и возили, чтобы каждый раз возле главного входа поставить. Традиция!

Последний переезд Алёша мог наблюдать лично. Подогнали автокраны, вздёрнули Основателя повыше… Ему, бронзовому, не привыкать! Зато порядок — как раз возле главного входа вкопан. Именно там, куда Хорст-Игорь подойти должен, аккурат в половину второго.

Алёша поглядел на циферблат, привычно сунул руки в карманы куртки. Ещё пара минут, Игорь не опаздывает… Поднял голову, на бронзового Основателя взглянул. Эх, ты Век Просвещения!..

— Алексей Николаевич, здравствуйте! Я по поводу кинопремьеры.

Черт! Опять сзади!..

Повернулся.

…Худой, в куртке старой — не лучше, чем у него самого. Без очков, таким очки не положены. Жилистый, крепкий, подбородок, как в американских комиксах, квадратом.

Небритый…

Дёрнул товарищ Север рукой в кармане — просто так, от неожиданности. Отшатнулся жилистый, скользнул ладонью в карман. Моргнул — недоуменно, растерянно.

— Кинопремьера…

Кто кого боится, кто первый пулю ждёт? Некогда выяснять. Сейчас Хорст появится…

— Отойдём!

…За пьедестал серый, на котором слова Основателя красуются. Желал он, просветитель, блага любезной своей Украине, с Великой Россией узами неразрывными связанной. Так сказал, так записали…

— Я… Алексей Николаевич, называйте меня Михаилом. Я и есть Михаил, Михаил Ханенко, старший сержант запаса. Группа АГ-2. Я был заместителем Ивана Ивановича. Товарищ Север, наверное уже в курсе…

Кивнул товарищ Север, с Михаилом, соглашаясь. В курсе, само собой. А ты, небритый, нет. Подрастерялся, значит? Вот и славно!

— Кроме меня вас никто не знал, мне Иван Иванович поручил за вами приглядывать. Когда вы с Джеминой встречались и потом. Ну… Вы понимаете, опаску всегда иметь надо, конспирация, все такое…

И с этим согласился товарищ Север. Как без конспирации, никуда без неё, родимой! Только… Если его никто из АГ-2 больше не видел…

Господи! Как же сразу не догадался! Знали всего двое: Джемина и…

— Значит, это вы в меня стреляли, Михаил?

Дырки в старом бетоне — ровным треугольником.

Зде-е-е-есь я-я-а-а-а! Здес-с-с-сь!..

* * *

— …На то и расчёт был: поглядеть, куда вы побежите. Или к товарищу Северу — или прямо Службу безопасности… Алексей Николаевич, я сотку из ста выбиваю, стрелял с оптикой, с ночными прицелом, риска никакого. Прицел хороший, «четвёрка» — 1ПН93-4. То есть, я понимаю…

— И я… Понимаю. Психологический эксперимент, значит? Ну что, Михаил, товарищ Север велел передать, что группа отныне подчиняется товарищу… товарищу Хорсту. Вот, кстати, и он!

Музыка Тони Экспозито, слова Гарсии.

Исполняет Далида.

(4`33).

Что-то истинно карибское: море, луна, пляж, шпионы сидят за стойкой бара, обсуждая очередное задание… Песню исполняли многие, в том числе и «Bony M», но куда им до Далиды!

Алёша снял куртку, на знакомую вешалку повесил, окинул взглядом кафешку, тоже знакомую.

— Бастрадо возьмём?

Хорст поморщился, головой покачал. Не стал раздеваться, только змейку расстегнул. Сразу вино: не в настроении. То ли потому что новый фронт работ навесили — «эскадроном смерти» воротить, то ли ещё по какой причине.

Алексей не стал настаивать, взял на себя инициативу. Заказал первое, до чего палец в меню дотронулся, и пару «эспрессо» вдогон.

Когда устроились за столиком, Хорст Die Fahne Hoch поглядел по сторонам, достал из-за пазухи свёрток с полкирпича размером. Показал со значением. Оценил мол, Алексей?

Алёша оценил. Кивнул.

Ничего себе свёрточки таскал Иван Иванович, бетон ему пухом!