Даймон - Андрей Валентинов

Рядом, совсем близко. У Алёши руки сцепленные надо головой, у Джемины-подпольщицы — к телу прижаты. У каждого своя наука!

Выше, выше!..

— Позовём, Алёша? Я готова. «Джемина, Джемина, выхожу на связь!»

— А тебе хочется? Профессор опыты ставит, понимаешь, сталкеров из нас воспитывает. Успеется! Просто полетаем, может, встретим кого — вне программы?

— Полетаем!

Выше! Облако рядом, совсем близко. Пахнуло сыростью, ударил морозом по коже… Отпустило. Нет облака, внизу осталось, снова небо вокруг. А Солнце ещё высоко, далека ночь, можно не спешить, не считать минуты.

— Здорово, что мы здесь встретились, Алёша! Я — в Тростянце, дочку только что спать уложила, ты…

— Такое уже делалось, Профессор рассказывал. Программа на дисках у нас одинаковое, наушники синхронно надели… А вообще, здорово!..

Солнце ближе стало, больше. Другое оно, на настоящее не слишком похожее. На то не посмотришь без тёмных очков, без закопчённого стёклышка. А тут гляди вволю, только глаза прищурить не забудь.

А кто сказал, что наше земное, Солнце — настоящее?

Выше!

— Ничего, что я на «ты», Алёша? Оно как-то само…

— Не смеши, партизанка. Ты ещё с «благородием» меня поименуй!

Легко с нею, с Джеминой-баскетболисткой! Слова подыскивать не надо, смущаться нечего. Правильно, что не стал он, Алёша, события торопить, в друзьях порою лучше, чем в любовниках…

Хмыкнул товарищ Север, на ту, что рядом с ним скользит, покосился. Улыбается, глаза прикрыла. Красивая. Живая… Сука же ты, Иван Иванович, не тем будь помянут! Привык людей, как семечки, лущить, мент поганый! И ты, Юрий Владимирович, товарищ Юго-Восток, хорош. Самых головастых в АГ-3 собрал — для чего? Неужели после 26-го не пригодятся?

А вдруг и это не зря? Может, Юрий Владимирович испытание товарищу Северу устроил? Твоя группа, твоя власть, что хочешь, то делай. Хочешь, Джемину, математичку очкатую, бетоном залей, хочешь, в небо с собой возьми?

Диск с новой программой, Алексей сразу скопировал, словно чувствовал. Копию в бумажный пакетик уложил и в сумку спрятал. Вовремя — чтобы Джемине перед ночной дорогой передать. А ноутбук со всей начинкой баскетболистка сама захватила, догадалась.

Созвонились, время назначили.

Встретились сразу, даже звать не пришлось.

Выше, выше!..

* * *

— …Насчёт прожекторов мы, возможно, правы. Ты заметила, что они в темноте появились? Некробиотика — излучение смерти. Уходит свет — уходит жизнь…

— Алёша, здесь вокруг люди: миллионы, миллиарды. Это же Ноосфера, отпечаток человечества. Мысли, воспоминания, чувства, боль радость… Мы ничего не видим, не слышим, но все это рядом, здесь… Я тебе не успела рассказать, перед самым отъездом раскопала. Кажется, твой Профессор и его друзья изобрели какой-то чип, приборчик в мозгу, чтобы в небе не летать, а сразу — по нужному адресу. Телефонная станция… Я собрала все опровержения, разложила по хронологии. Старый способ — утопить информации в ерунде, потом дать слово дюжине академиков…

Прикрыл глаза товарищ Север, поморщился. Опять тайны Бургундского двора, конспирация, заговоры, комплоты! Кому они нужны? Лететь бы по небу, ни о чем не думать…

А зря! Неужели не понял? До сих пор не понял? «N-контакты» и товарищ Юго-Восток — два бочка у яблочка. Катится яблочко аккурат в 26 апреля.

Понято-то понял… И приказы, между прочим, выполнять положено.

— Джемина! Слушай боевой приказ: скорость сбавить, к сеансу связи приготовиться!..

Не свистит в ушах воздух, не гладит лицо ветер. Тихо вокруг, лишь вдали — лёгкий звон, словно льдинки ломаются. Лицо Джемины рядом. Протянула подпольщица руку в синей перчатке, Алёшиных пальцев коснулась.

Исчезла улыбка с губ.

— Все-таки рискнём, Алёша? Я… Погоди минутку, я… Как тот профессор из анекдота, не смешно даже. Хотела совсем другое сказать, хотела… Я знаю, кто такой товарищ Север, Алёша. Давно догадывалась, почти сразу, с первой нашей встречи. А той ночью поняла, что права. Вот так! Лгать больше не хочу, Алёша, дорогой мой товарищ Север, так и знай.

Прямо в глаза смотрела Джемина-подпольщица. Ждала.

— Вот как?

Улыбнулся товарищ Север, Джемину-подпольщицу за руку взял.

Дрогнули пальцы.

— Ну и ладно. Мемуары напишешь — лет через сто.

Покачала головой Джемина, поджала губы, прогоняя нестойкое небесное колдовство. Морщинки на лбу, знакомый близорукий взгляд.

— Не хочу… Через сто лет — не хочу!

* * *

— Варя… Она — твоя девушка, да? У тебя с ней серьёзно, Алёша? Я… Не знаю, как сказать, но ты сам должен… Понимаю, сейчас совсем не время, тебя могут убить, и меня могут. И вообще, нас здесь нет, мы — призраки…

— Мы — не призраки, Джемина. Мы — здесь. Никого не убьют, ни меня, ни тебя. А обо всем остальном — после 26-го, хорошо? Ну, что начали? I’m North! I’m North! Do you listening me? I’m North!…

Музыкальная тема из мультфильма.

Композитор Александр Зацепин.

(2`20).

Тем, кто слышал, комментариев не требуется, остальным лучше послушать. Конечно, музыка неотделима от фильма, от образа Будущего, краешек которого в нем показан. Вселенная прекрасной Утопии, в которой главная проблема — два мелких злыдня, легко побиваемые Алисой Селезнёвой.

…Когда небо исчезло, исчезли облака. И Солнце, и ветер, и звон далёких льдинок.

— Джемина!

— Я здесь, Алёша, здесь!..

Нет, не здесь. Здесь ничего нет — и самого «здесь» тоже нет. Только белое ничто, непрозрачное, вязкое. Белый колодец, белый омут. Ни дна, ни покрышки.

…Алексей дёрнул рукой, сжал кулак. Скользнуло ничто между пальцами. Нет, даже пальцы исчезли. И сам он исчез, сгинул, пропал, слился с этим белым…

— Алёша, не волнуйся, в любой момент мы можем вернуться, ты же помнишь. Программа действует.

Фу ты! Молодец, подпольщица, не растерялась. Вытер бы Алёша пот со лба, только нет ничего — ни лба, ни пота. Эх, зря Джемина призраков поминала!

«I’m North! I’m North! Do you listening me?» Белый омут. Прямо-таки «Theodor Bastard»! Дохлых рыб не хватает, чтобы по небу парили.

В пустоте, в пустоте,

В пустоте, в пустоте…

Откликнулись? Кто у «бастардов» главный? Дохлый Буратино?

— Алексей? И… мисс Джемина, как я полагаю? Теперь вы меня можете воспринимать… слышать…

Откликнулись! Непонятно кто, непонятно откуда. То ли рядом совсем, то ли из дали несусветной, с края мира. Слова… Не разберёшь откуда они — сквозь белое Ничто проламываются, или сами рождаются, бульбочками в мозгу всплывают.