Кузница Тьмы - Стивен Эриксон

тоже вижу, как он просвечивает, верховная жрица, – кивнул Хунн Раал. – Бояться нечего: это очевидная истина.

– Заново родившаяся, – прошептала она, и глаза ее вспыхнули. – Я требую убежища.

– И ты пришла ко мне. Я понимаю, верховная жрица.

– Куда еще мне было идти? Я не могу здесь оставаться. Мне нужна защита легиона…

Он молча выпрямился. Тут нужно было подумать.

– Хунн Раал…

– Погоди. Есть одна сложность…

– Да неужели? И сложность заключается в том, кем я стала? Или забыл, как еще вчера, приняв униженную позу, заверял меня, что все в полном порядке?

– Вчера ты была верховной жрицей Матери-Тьмы, – огрызнулся он. – Но теперь, Синтара, ты ей больше не нужна. Мне следует подумать о своем господине и о том будущем, которого я для него желаю. Я обязан помнить о легионе.

Она застыла, презрительно глядя на него:

– Прибереги эту чушь для глупцов, которые в нее поверят. Мне понятны твои амбиции, Хунн Раал. Я прекрасно знаю твою родословную. Ты хочешь снова ходить по этим коридорам, вернуть положение, полагающееся тебе по праву. Ха, твой господин! Да это попросту средство для достижения цели, и не надо мне тут заливать насчет его интересов.

– Не все руководствуются столь низменными побуждениями, как ты, Синтара. Хватит злиться. Дай мне время, дабы найти какой-то выход, компромисс, от которого выиграем мы все. Скажи честно: почему ты считаешь, что тебе требуется убежище?

Глаза женщины расширились.

– Только взгляни на меня! Посмотри, что со мной сотворили!

– Но это сделала азатанайка, а не Матерь-Тьма. Однако ты сбежала – почему?

– Тебя там не было, – прошипела Синтара. – Ты не слышал, каких ужасов наговорила обо мне эта женщина.

– То есть ты сбежала от стыда, – заключил Хунн. – Матерь-Тьма тебя не прогоняла.

– Но и не защищала! Свою собственную верховную жрицу!

– В таком случае Матери-Тьме повезло, что у нее были две верховные жрицы, – проворчал Раал.

Пощечина, которую Синтара ему отвесила, заставила Хунна отшатнуться – но не от удара, просто капитан внезапно протрезвел. Чувствуя, как горит щека, он пристально взглянул на стоявшую перед ним женщину и вздохнул:

– «Гнев губит красоту». Кто это сказал? Не важно. Сегодняшний день был полон удивительных событий: наводнение на улицах в знак прибытия азатанайки и, как мне говорили, лед в коридоре, ведущем в Зал Ночи. А теперь еще и то, что произошло с тобой… Интересно, что все это предвещает, верховная жрица?

Но ее взгляд уже скользнул мимо него, к кувшину с вином на столе. Подойдя туда, Синтара наполнила кубок и осушила его тремя быстрыми глотками.

– Ты слишком пьян, чтобы оттрахать меня, Хунн Раал?

«Спросила та, кто только что дала мне пощечину».

– Да, похоже на то.

– До чего же вы, мужики, жалкие!

– У меня сейчас совсем другое на уме.

Синтара снова наполнила кубок и повернулась к Хунну Раалу:

– Урусандер примет меня?

– В качестве кого, позволь уточнить?

Он ожидал, что Синтара гневно отреагирует на эту небрежно брошенную реплику, однако она, как ни странно. лишь рассмеялась:

– Что, это разрушило бы твои планы, Хунн Раал? Думаешь, я уже не сыта по горло старыми солдатами? Им неведомо ничего, кроме тупой похоти, и ты понятия не имеешь, насколько это утомительно. Так что Матерь-Тьма может оставить Урусандера себе.

– Значит, мы друг друга поняли. – Хунн отрывисто кивнул. – Хорошо.

– Некий бог мутит теперь воды Дорсан-Рила. – Женщина прищурилась, наблюдая за ним из-за края кубка. – Он был мертв, но теперь снова ожил. Интересно, какие древние законы были сегодня нарушены?

– Не было ли это тоже даром той азатанайки? Скажем прямо: никакие это не дары. Затопленный город? Лед в Цитадели? Да их можно приравнять к нападению на Куральд Галейн.

– Это все игра словами. – Синтара пожала плечами.

– Вряд ли. Не забывай, ты говоришь со старым солдатом. Может, мы и тупые, но твердо знаем, как на такое следует отвечать.

– Неужели хочешь объявить войну азатанаям? – фыркнула она, слегка опьянев. – Даже Урусандер не настолько глуп. К тому же та женщина бесследно исчезла, как будто в воздухе растворилась. Даже Матерь-Тьма содрогнулась при виде подобного могущества.

– В таком случае нам и в самом деле грозит опасность, верховная жрица.

Синтара лишь пренебрежительно махнула рукой и снова наполнила кубок.

– Мы ничего не можем с этим поделать. Отрицатели теперь выползут из лесов, готовые приносить жертвы на берегах реки. Между прочим, им не терпится прогуляться вдоль этих берегов.

– Неужели Матерь-Тьма это позволит?

– Матерь-Тьма слаба, Хунн Раал: как думаешь, почему она прячется в темноте? И с какой стати ей, по-твоему, понадобилось приблизить к себе троих самых грозных воинов среди высокородных и объявить их своими детьми? И почему, – Синтара повернулась к нему, – Матерь-Тьма взяла к себе в постель повелителя Драконуса? Сыновья еще ладно, но такой мужчина, как Драконус, – о, это совсем другое дело. Ты ничего не понимаешь, Хунн Раал. И планы твои смешны.

Увидев вызов в ее блестящих от выпитого глазах, Хунн почувствовал, как в нем что-то шевельнулось.

«Синтара похожа на меня. Она такая же, как я, в точности».

– Ты пойдешь с этим к Урусандеру, верховная жрица, – проговорил Раал. – Ты расскажешь ему об угрозе, которой теперь подвергается Куральд Галейн. Ты объяснишь ему, в чем заключается слабость Матери-Тьмы, ее уязвимость. Более того, ты покажешь ему, что следует сделать. Чистота твоей кожи стала теперь символом: свет внутри тебя означает силу. И прежде всего, верховная жрица, скажи Урусандеру вот что: во тьме таится невежество, а свет несет справедливость. – Он шагнул к ней. – Запомни эти слова. Именно так ты должна поступить.

Синтара прислонилась спиной к столу, и на ее полных губах мелькнула усмешка.

– То есть я должна стать неким маяком? Оставаясь верховной жрицей, но теперь уже во имя света?

– Он внутри тебя.

Женщина отвела взгляд, продолжая улыбаться.

– Лиоссан. И кто же тогда наши враги?

– Все, кто желает навредить Матери-Тьме. Мы будем сражаться во имя ее, и кто сможет бросить нам вызов?

– А Драконус?

– Он ее просто использует. А это своего рода способ навредить. – Хунн Раал наклонился, чтобы взять кувшин с вином, и их лица сблизились, на мгновение почти соприкоснувшись, прежде чем он снова отстранился, успев ощутить сладкое от вина дыхание Синтары. – Старая религия – прямая угроза. Отрицатели. Братья и сестры из монастырей.

– Их больше, чем ты можешь себе представить, Хунн Раал.

– Тем лучше, – ответил он.

– Между прочим, Шекканто и Скеленал способны даже заявить права на трон.

– Ну и пусть. Тем скорее нам станет ясен расклад.

Протянув руку, Синтара погладила его по той самой