Императрица Орхидея - Анчи Мин

При виде гроба самообладание его покинуло. Он упал на землю и заплакал как ребенок. Никто еще не видел столько искреннего горя по поводу смерти Его Усопшего Величества. Гун причитал, что не может понять, почему обожаемый брат Сянь Фэн не дал ему возможности хотя бы попрощаться с собой.

Слезы текли по его щекам. Очевидно, ему очень хотелось, чтобы Сянь Фэн понял свою ошибку. Принц Гун знал нечто, чего ни я, ни Нюгуру не знали, а именно, что Су Шунь уже предпринял одну попытку сбросить Тун Чжи в самый день его инаугурации, однако эта попытка не удалась. Великий канцлер послал одного из членов «банды восьми», Чао Юиня, к генералам Шэн Бао и Цзэнь Гофаню, однако произошла утечка информации, и Су Шунь дал секретные предписания отменить покушение.

Я припудрила щеки и облачилась в траурное платье. У Нюгуру сегодня тоже был не самый блестящий вид: ее роскошная кожа казалась серой, из глаз, не просыхая, текли слезы, оставляя на щеках две извилистые блестящие дорожки.

Мы жаждали встретиться с принцем Гуном, однако прекрасно знали, что ему вряд ли удастся проскользнуть мимо главного евнуха Сыма, который процитировал наизусть императорский закон о том, что во время траурной церемонии императорским вдовам неприлично встречаться с родственниками мужского пола приблизительно того же возраста, что и они сами.

Принц Гун встал на колени и попросил Су Шуня разрешить ему повидаться со своим племянником Тун Чжи.

В это время мы одели Тун Чжи и все втроем отправились в траурную часть зала. Из-за перегородки мы слышали все, что происходило в другой части зала. Су Шунь настаивал, что он действует в интересах императора Сянь Фэна. Принц Гун впал в ярость и начал чертыхаться.

— Тот, кто считает себя вечно подгоняемым попутным ветром, стоит не больше, чем изъеденное жуками бревно!

Темперамент принца Гуна меня очень беспокоил. Стоило ему разозлить Су Шуня окончательно, и тот обвинит его в неуважении к последней воле покойного императора

— У меня на это есть прирожденное право, Су Шунь! — кричал между тем принц Гун.

В ответ Су Шунь рассмеялся. Он знал силу своей позиции и не преминул на этот раз ею воспользоваться.

— Нет, принц, дело не в том, имеете ли вы на это право как член правящей семьи. Дело в том, что завещание императора Сянь Фэна оставляет в народе впечатление, что вы — негодная курица, несущая яйца со слабой скорлупой! Не знаю, чего именно вам не хватает, однако дефект налицо!

Придворные рассмеялись вслед за Су Шунем. Некоторые высшие чиновники топнули ногой.

— А что такое яйцо со слабой скорлупой? — продолжал Су Шунь. — Сквозь тонюсенькую, как бумага скорлупу даже желток просвечивает! Чуть тронь его — и оно разобьется и вытечет. Ни продать его, ни хранить в амбаре. Только в семье его и можно употребить в дело.

Смех в зале становился громче.

— Су Шунь, — настораживающе низким голосом произнес принц Гун. — Я ведь не прошу о многом. И к тому же прошу в последний раз. Я желаю видеть своих невесток и племянника.

— Сквозь двери тебе не пройти.

Я понимала, что принц Гун вот-вот выйдет из себя. Мне даже представилось, как он отталкивает в сторону Су Шуня. Я схватила Тун Чжи и зашептала ему в самое ухо:

— Император приглашает своего дядю...

Мой сын повторял за мной:

— Император приглашает своего дядю принца Гуна и дарует ему разрешение засвидетельствовать уважение Их Величествам императрицам

Услышав голос Тун Чжи, Ли Ляньин, мой младший евнух, начал действовать. Он выбежал в зал и бросился на пол между принцем Гуном и Су Шунем

— Ваше сиятельство великий канцлер! Его Величество император Тун Чжи приглашает принца Гуна!

— Кто из вас сопроводит меня к Их Величествам? — обратился принц Гун к Су Шуню. — Чтобы вы могли убедиться, что все, о чем мы будет говорить, вполне пристойно.

Су Шунь не успел ответить, как вперед выскочил принц Цзэ. Очевидно, он решил, что пора и ему поучаствовать в происходящем.

— Прошу вас, принц Гун! Его Величество приглашает вас к себе!

При виде друг друга в траурных одеждах, мы сперва потеряли дар речи. Тун Чжи бросился к дядюшке, который встал перед ним на колени и поклонился до земли. Глядя на это зрелище, Нюгуру и я заплакали в голос.

— Здесь очень неспокойно, — наконец произнесла Нюгуру. — Мы боимся...

Я сделала Нюгуру знак замолчать, подозревая, что нас подслушивают люди Су Шуня. Нюгуру поняла и замолчала.

— Пригласи монахов, — приказала я Ли Ляньину.

Пришли монахи и принялись петь молитвы. Под прикрытием их пения мы с принцем Гуном обменялись информацией и обсудили план дальнейших действий. Нюгуру вышла на некоторое время с Тун Чжи, а мы в это время разработали контратаку против Су Шуня. Меня потрясло известие, что Су Шунь занимается подкупом военных чинов. Мы пришли к обоюдному согласию, что его следует уничтожить.

Меня волновали вопросы. Получим ли мы после ареста Су Шуня поддержку народа? И не воспользуются ли иностранцы возникшим хаосом для того, чтобы начать новое вторжение?

В поддержке народа принц Гун был совершенно уверен, особенно если на всю страну объявить правду. Что касается западных держав, то принц находится с ними в постоянном контакте. Иностранцы в курсе, что он желает построить в Китае свободное общество, а это, в свою очередь, должно заставить их выполнить свое обещание о поддержке.

Я спросила мнение принца Гуна относительно восстаний тайпинов. Мне казалось, что стоит нам только снять охрану с некоторых крепостей, и они тут же снова станут серьезной угрозой. Согласно докладам, хотя бы из провинции Аньхой, тайпины объединились с местными уголовниками и всеми силами напали на провинцию Шандун.

Принц Гун сказал, что генералы Шэн Бао и Цзэнь Гофань уже сделали по этому поводу соответствующие распоряжения.

Насколько надежны эти генералы, хотелось мне знать. Я не смела надеяться, что все они будут действовать именно так, как мы ожидаем. Ведь нельзя сбрасывать со счетов силу подкупов Су Шуня.

— Шэн Бао готов, — ответил принц Гун. — Он просил разрешения объединиться с монгольскими частями Сянь Голинчина. Я разрешил ему это. Сянь Голинчин жаждет доказать свою преданность и восстановить доброе имя, так что у него как раз появится такая возможность. Единственное, в ком я не уверен, это в китайцах: генералы Цзэнь Гофань и Хоу Цзюньтань считают наш конфликт с Су Шунем простой ссорой внутри маньчжурской знати. Им кажется, что будет мудрее оставаться от всего этого в стороне Они предпочитают подождать, пока не обрисуется победитель.

— Презираю людей, которые клонятся, куда ветер дует, — сказала Нюгуру. Я и не заметила, когда она вошла. — Его Величество был прав, когда не доверял китайцам.

— Но для Цзэнь Гофаня и для Хоу Цзюньтаня ситуация выглядит гораздо сложнее, — возразила я. — Мы должны относиться к ним с терпением и пониманием. Будь я на месте этих генералов, я бы действовала точно так же, как они. В конце концов, Су Шунь обладает огромной властью, и если его оскорбить, то под угрозой окажутся многие жизни. Мы требуем от людей, чтобы они полностью отвернулись от Су Шуня, и в таком случае мы должны дать им время на размышление.